В этот раз я был настолько счастлив, что мне достался диванчик, и я лежал на нем и дремал, когда меня затрясли. Я сонно спросил, в чем дело. Мне сказали, что на доске горит мой номер, меня вызывает хозяин. Первой моей мыслью было, что кто-то хитрит, пытаясь занять мой диванчик. Будивший меня раб сам хочет занять его. Я так и сказал ему. Но он настаивал, что говорит правду. Наконец я встал и увидел, что так оно и есть.
Готовясь надеть маску, я сказал:
— Не понимаю, почему хозяин вызывает меня. Сейчас только три–девять. Должно быть, ошибка.
Раб уже занял мое место и разлегся. Он заметил:
— Может, это болезнь.
— Какая болезнь?
— Время от времени она случается с хозяевами. Два или три дня, а то и больше, они остаются дома. Чаще это случается с такими, как твой хозяин, у которых коричневая кожа.
Я вспомнил, что утром мне показалось, что у хозяина кожа темнее обычного. Когда я вышел из общей комнаты и, как полагалось, низко поклонился, я увидел, что теперь она много темнее. Щупальца хозяина слегка дрожали. Он велел мне ехать домой, и я повиновался.
Я подумал, вспомнив человеческие болезни, что он захочет лечь в постель, и вспомнил, что еще не сменил мох. Но он отправился в бассейн и сидел там молча и неподвижно. Я спросил, не нужно ли ему что-нибудь. Он не ответил. Тогда я отправился в спальню и принялся за работу. Я уже почти закончил и укладывал старый мох в шкаф, где он уничтожался, как услышал звонок.
Хозяин все еще сидел в бассейне. Он сказал:
— Мальчик, принеси мне газовый пузырь.
Я принес и смотрел, как он пристраивает к месту между ртом и носом и нажимает щупальцем. Как жидкость, вылился красновато-коричневый туман и поднялся вверх. Хозяин глубоко вдыхал его. Так продолжалось, пока пузырь не опустел. Он отбросил его и велел мне принести новый. Это было необычно. Хозяин опустошил его и велел принести третий. Вскоре он заговорил.
Вначале слова его были непонятны. Я понял, что он говорит о болезни. Он говорил о проклятии Склудзи — то ли это имя его семьи, то ли расы. Много говорил он о злобе — я не понял, собственной или всех хозяев вообще. Болезнь — это наказание за злобность, и переносить ее нужно стоически. Центральным щупальцем он отбросил пустой третий пузырь и велел мне принести четвертый, да побыстрее.
Газовые пузыри находились в комнате, где хранились запасы пищи. Когда я вернулся в комнату с окном, хозяина не было в бассейне. Он сказал нетвердым голосом:
— Я велел принести быстро, мальчик.
Два его щупальца схватили меня и подняли в воздух легко, как котенка. С нашей первой встречи в месте выбора он не притрагивался ко мне, и я был поражен. Но удивление тут же сменилось болью. Третье щупальце взметнулось в воздухе и хлестнуло меня по спине. Меня как будто ударили тяжелым кнутом. Я дернулся, но щупальца держали крепко. Хлыст обрушился снова и снова. Теперь он походил не на веревку, а на палку. Я подумал, что он сломает мне ребра, а может, и позвоночник. Фриц говорил, что он кричит, потому что его хозяин хочет этого. Вероятно, мне тоже следовало закричать, но я не стал. Я закусил губу, ощутив соленый вкус крови во рту. Избиение продолжалось. Я потерял ударам счет: их было слишком много. Потом шум в ушах и забвение.
Очнулся я на полу. Пошевелившись, почувствовал сильную боль. Тело мое превратилось в сплошной кровоподтек. Я заставил себя встать. Как будто кости не сломаны. Я поискал хозяина и увидел, что он молча и неподвижно сидит в бассейне.
Я чувствовал унижение и гнев, все во мне болело. Я выбрался из комнаты и побрел в свое убежище. Внутри я снял маску, вытер пот с шеи и плеч и забрался в постель. И тут я понял, что, уходя, не поклонился хозяину. Я, разумеется, не чувствовал почтения к нему, но таков был обычай. Мне ведь следовало имитировать поведение людей в шапках. Это ошибка и, может, опасная. Когда я думал об этом, прозвенел звонок. Хозяин снова вызывал меня.
Устало я спустился, надел маску и покинул убежище. Мысли мои путались, я не знал, чего ожидать. Нового избиения я бы не перенес: мне было больно даже идти. Но я совершенно не был подготовлен к тому, что произошло в комнате с окнами. Хозяин был не в бассейне, а стоял у входа. Щупальце схватило меня и подняло. Но пока я готовился к удару, второе щупальце слегка коснулось меня, гибким змеиным движением обернулось вокруг моих избитых ребер. Кошку сначала наказали, а потом приласкали.
Хозяин сказал:
— Ты странный мальчик.
Я ничего не ответил. Мне было неловко, голова оказалась намного ниже туловища. Хозяин продолжал:
— Ты не издаешь громких звуков, как другие. В тебе какое-то отличие. Я сразу это увидел в месте выбора.
От его слов я оцепенел. Я не понимал, что естественная реакция людей в шапках на такое избиение — плакать, как дети… Фриц понял и вел себя соответственно, а я глупо сопротивлялся. И умудрился потом не поклониться. Меня ужаснула мысль, что сейчас хозяин концом щупальца коснется шапки через мягкую часть маски. Он тут же поймет ее отличие от настоящей шапки, которая срастается с телом. А тогда…
Но он отпустил меня. Я сделал запоздалый поклон и чуть не упал при этом. Хозяин поддержал меня и сказал:
— Что такое дружба, мальчик?
— Дружба, хозяин?
— В наших архивах есть то, что вы, люди Земли, называете книгами. Интересуясь вашей расой, я изучал некоторые из них. В этих книгах ложь, но ложь, похожая на правду. И в них говорится о дружбе. О близости между двумя существами… для нас, хозяев, это странно. Скажи мне, мальчик, была ли в твоей жизни до того, как тебя избрали служить, дружба? Был ли у тебя друг?
Я поколебался, но потом сказал:
— Да, хозяин.
— Расскажи о нем.
Я рассказал о своем двоюродном брате Джеке, который был моим ближайшим другом до того, как на него надели шапку. Я изменил подробности нашей жизни, чтобы они соответствовали горному Тиролю, но в целом описал наши занятия и убежище, которое мы устроили за деревней. Хозяин внимательно слушал. Наконец сказал:
— Между тобой и твоим другом установилась связь, связь добровольная, а не вынужденная обстоятельствами… вы хотели быть вместе, говорить друг с другом. Я прав?
— Да, хозяин.
— Это часто у вас бывает?
— Да, хозяин.
Он замолчал. Он молчал так долго, что я решил, будто он уже забыл обо мне, и собрался уйти… отдав, конечно, поклон. Но тут хозяин снова заговорил:
— Собака. Это маленькое животное, которое живет с людьми?
— Некоторые, хозяин. Есть и дикие собаки.
— В одной из ваших книг говорится: “Его единственным другом была собака”. Может это быть правдой или это ложь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});