Читать интересную книгу "Я" - Щемелинин Сергеевич

Сражение не прекращалась ни на минуту. Враг был везде, со всех сторон, он окружал нас, как и мы окружали его. У нас не было никаких передышек – просто продолжение боя в другом месте – только и всего.

Так мой корабль оказался вблизи планетарной системы противника, и тогда я решил привести в исполнение задуманный план – случай был удобный.

…Когда акула кружит возле пловца, то совсем не обязательно, что она нападет на него. Пусть рыбина и относится к виду хоть трижды опасному для человека, но в данном конкретном случае хищница может быть просто сытой, а потому безопасной. Человек не понимает акул потому, что не может по ее поведению предсказать последующие действия рыбы – в то же время известно, что когда кошка нервно бьет кончиком хвоста по земле – это означает, что она нервничает и может напасть. Лев ревет и скалит зубы, пытаясь испугать противника; бык мычит и фыркает, роет копытами землю и выставляет вперед свои рога; змея шипит и принимает угрожающую позу – действия животных понятные и их поведение предсказуемо; однако у рыб все не так – акула плывет себе и плывет, кружит и кружит, и понять по этим движениям, что у нее на уме, практически невозможно, и лишь когда она бросается, раскрыв свою ужасную пасть, становится все ясно, но становится ясно уже слишком поздно, – именно поэтому человек и боится хищных рыб.

Военный корабль тоже в какой-то мере похож на акулу – он перемещается, как и она, в трех измерениях: вперед-назад, вправо-влево и вверх-вниз, и также, как она, он непредсказуем в направлении своей атаки.

Внезапность – великая вещь, если суметь правильно ею воспользоваться.

Я увидел относительно свободную зону космоса и направил туда свой корабль.

– Спасайся, кто может! – крикнул я открытым текстом в эфир, а затем продолжил, но уже только по внутрикорабельной связи. – Слушать меня всем! Я принял решение – мы атакуем планеты!

Кто-то из экипажа понял мой замысел, а кто-то – нет – и это не было важным для меня – все равно они будут выполнять мои приказания – страх перед собственной гибелью в бою и страх перед трибуналом плюс остатки патриотизма удержат их в повиновении – а больше мне ничего и не надо!

Итак, я покинул боевой порядок, во всеуслышание объявив себя трусом, а значит, противник перестал меня опасаться – это первое; и второе – у меня появилась свобода маневра – а вот это очень даже хорошо. Все, кто находился вне моего корабля – и свои, и чужие – думали, что поняли меня следующим образом: я выйду в свободную зону, образовавшуюся между несколькими враждебными группировками, и попытаюсь, совершив прыжок, сбежать из области боя и, тем самым, спасти свою жизнь. Противник, однако, может решить, что мой маневр – это хитрый способ донести информацию о ходе сражения и о вероятной численности неприятеля своему командованию, которое находится на базе, причем донести непосредственно из самой гущи сражения, чего, естественно, допускать не следует; таким образом, для врага главное – чтобы я не совершил прыжок, а там… рано или поздно он разделается со мной.

Мои рассуждения оказались верны – я с удовлетворением отметил, что два вражеских взвода, покинули своих и двинулись с обеих сторон мне наперерез. Свои стрелять не будут – я был уверен в этом – у них и так слишком много забот о своих жизнях, и кроме того, для нашего командования прекрасным примером для своих была бы гибель труса-дезертира от рук врага прямо на глазах у борющихся солдат, поэтому, как я подумал тогда, командование тоже с удовлетворением отметило два вражеских взвода, берущих меня в капкан.

Как я и рассчитывал, свои пропустили меня навстречу гибели. Они убеждали нас вернуться, но мы были глухи к их словам – я выводил свой корабль на простор, решив получить хотя бы тактический успех или, в худшем случае, погибнуть в атаке.

Заканчивались 65 сутки битвы. Неподалеку от меня стали взрываться псевдозвезды: стрельбой основным оружием те два вражеских взвода стали брать под контроль пока еще свободную область космоса – характеристики пространства-времени принялись хаотически изменяться – теперь мне уже нельзя прыгать (правда, когда сильно захочется рискнуть или же не будет другого выбора, то можно) – итак, я попался прямо в капкан; но пусть окружающие думают, что это – капкан, я же буду думать совершенно по-другому: я думаю, что события развиваются по задуманному мною сценарию.

Я увидел, как один из вражеских звездолетов покинул боевое построение своего взвода и двинулся на пересечение с моим курсом – видимо, его командир решил покончить со мной пучком антиматерии.

Мы сблизились на достаточное расстояние и обменялись выстрелами, и оба не попали. Вскоре два несущих луча противника "приклеились" ко мне, но я сбросил их с себя. Пространство продолжало взрываться снова и снова, но мы умело отбивались, и поэтому псевдозвезды взрывались достаточно далеко от нас.

Я вел свой корабль таким курсом, чтобы он прошел достаточно далеко от группы планет – незачем заранее привлекать внимание и демонстрировать истинное направление грядущей атаки – так и аквалангист, видя проплывающую мимо акулу, предполагает, что она проплывет и дальше, мимо него.

Я чуть-чуть изменил курс – так, чтобы мой корабль прошел возле солнца. Противник запаниковал – я понял это по его неточным выстрелам – они испугались, что я могу прыгнуть, пользуясь звездой, как прикрытием, и уйти – эта задача была, конечно же, сложная, но вполне выполнимая. Один из преследующих меня взводов стал резко менять направление своего движения, пытаясь преградить мне путь к светилу, но они явно не успевали, поэтому стали еще более интенсивно обстреливать меня основным оружием; а тот корабль, который атаковал меня антиматерией, еще трижды выстрелил по нам, но мы ускользнули от его лучей и дважды ответили ему тем же, но как и он, промахнулись.

Я приближался к солнцу под острым углом, разогнавшись к тому времени до 70% скорости света – на такой скорости корабль является еще достаточно быстрым и, одновременно, хорошо управляемым. Вскоре противник приостановил стрельбу – они боялись попасть в светило. Я увидел, что с приближением к столь большой массе, характеристики и несущего, и главного луча основного оружия изменились – они стали лучше, а сами лучи – гораздо жестче. У меня мелькнула мысль, а не выстрелить ли мне прямо сейчас, но я опасался попасть в планету, поэтому решил продолжать действовать так, как и задумал.

С ускорением порядка 7500g я круто изменил траекторию полета, развернув корабль над самым солнцем, – звездолет "напрягся" и "потяжелел"; мгновения времени приобрели почти что вес вечности, а мы все, стиснув зубы, терпели в своих антигравитационных креслах пятикратную перегрузку – но после этого маневра корабль стал нацелен прямо на группу планет. Расстояние между ними и звездой было немногим больше 8 световых минут, а между мной и планетами – около 12, следовательно, чтобы долететь к планетам с той же скоростью, что и раньше, нам понадобится минут 20. Если меня не остановят, то минут через 15-25 я выстрелю – у людей на планетах еще есть минимум четверть часа жизни до моего выстрела, если, повторюсь, меня не убьют; также у жителей планет, в лучшем случае, будет еще четверть часа существования даже после моего удачного выстрела, но это все – предел: больше времени у них не будет совсем, если, конечно же, мой корабль не поразят или же если я сам не выстрелю мимо (и то, что я сейчас пишу эти строки, отнюдь не означает, что меня не убили тогда, ведь уже перед войной я был бессмертным!), но, чтобы излишне не интриговать тебя, мой читатель, я скажу заранее, что тогда я не погиб.

Теперь мой замысел поняли все. Стрелять по моему кораблю основным оружием было небезопасно, потому что был высок риск попадания или в солнце, или же в какую-нибудь планету – остается антиматерия, но для этого нужно успеть приблизиться на достаточное расстояние, а время идет и идет, а я все ближе и ближе к "косяку планет".

…Акула не проплывет мимо – теперь ее мускулистое тело скользит прямо на пловца, и человек со страхом в сердце надеется на свой нож. Закрыта пасть, не двигается верхний плавник, неподвижны боковые плавники, и только хвост, изгибаясь, приближает хищницу к своей цели.

…Я только что развернул корабль над солнцем, и через четверть часа мы вот-вот пролетим под планетами (хотя в космосе понятия "над чем-то" и "под чем-то" теряют тот смысл, который был у них на планетах: я с такой же уверенностью могу сказать, что развернул свой корабль под звездой и вот-вот окажусь над планетами, и это тоже будет верно)… так вот, гигантское светило осталось позади моего звездолета, посылая ему во след пламя своих лучей, а планеты набегали на нас, увеличиваясь на экранах все больше и больше… – пришло время – цель определена, приказ ясен, секундомер пущен и монотонно отсчитывает отрезки времени – прошлое отодвинулось куда-то очень далеко, будущее еще больше покрылось мраком неизвестности, отчего настоящее, избавившись от груза минувших эпох и грядущих тысячелетий, приобрело свою истинную реалистичность. Продолжающееся сейчас – это один из пиковых моментов моей жизни, который навсегда будет одним из моих ярчайших воспоминаний! Что бы ни случилось в будущем, но первая атака на планеты навсегда останется первой, и ее величие будет еще долго затмевать всевозможные мелочи моей жизни!