Вдруг в бок судна ударила волна, неодолимая сила толкнула Ильмеру к борту, она сильно ударилась о него плечом, страх сковал ее сердце: каким чудом не выбросило ее в озеро? К ней тотчас подскочил Велезар, глаза испуганные, губы перекошенные:
— Не ушиблась? Давай я тебя к мачте привяжу на всякий случай.
— Велезар, я боюсь! Мы погибнем, Велезар! — заплакала она.
— Ничего, не такие шторма переживал, а, как видишь, жив остался. Переборем и этот!
Он оттащил ее к мачте и накрепко привязал веревкой:
— Теперь даже не надо держаться. Осталось немного, и мы окажемся в устье Мутной!
От нее он метнулся к Колояру:
— Снимаем парус! Полезай первым, ребят за тобой пошлю! Я буду стоять в руле!
Корабль мотало из стороны в сторону, мачта едва не касалась верхушек волн, а четверо моряков, ловкие, словно кошки, лезли вверх по веревочным лестницам и отвязывали парус. У Ильмеры дух захватывало от смелости и бесстрашия, казалось, люди делали невозможное. Наконец парус смялся, чуть задержался возле мачты, а потом исчез в бушующей водяной стихии. Судно выпрямилось и перестало так сильно раскачиваться. Моряки спустились вниз, Ильмера перевела дух. Казалось, самое страшное миновало.
Но тут в нос судна ударила высокая волна, и тысячи мелких брызг обрушились на девушку. Она тотчас промокла с головы до ног, вода попала в рот, нос, она отфыркивалась, отплевывалась, задыхаясь в водяной пыли. Еле успела передохнуть, как новая, еще большей силы, водная масса с треском прошла по верхней части борта, прихватила с собой одного из моряков, провезла через все судно и оставила у самой кормы, едва не выбросив в озеро. Расширенными от ужаса глазами Ильмера следила за ним, думая, что он погиб. Но тот выбрался из кипящего водоворота и даже нашел в себе силы улыбнуться ей.
Это взбодрило ее, она стал искать взглядом Велезара. Он оказался недалеко, рядом с ним стоял Колояр.
— Ураган налетел! — прокричал Велезар.
— Людей не хватает, — говорил старый моряк. — Зря ты оставил на берегу моряков. Воду надо вычерпывать, а некому! Погибнуть можем из-за твоей бесшабашности!
— Ничего, выкрутимся! — оскалив зубы, отвечал Велезар. — Смени рулевого, а потом я подойду!
Тут новая волна накрыла судно, Ильмера снова стала задыхаться от массы брызг. Сквозь пелену видела она, как огромные валы заходили вокруг корабля, били его с разных сторон, рассыпая все новые и новые брызги и водяную пыль. Вдруг над самой головой ослепительно сверкнула молния и раздался страшный треск, будто кто-то могучей рукой раздирал небо.
— Всемогущий Перун! — почти без памяти закричала Ильмера. — Спаси и помоги мне!
В ответ молнии засверкали одна за другой, удары грома слились в один зловещий гул. Казалось, небо и озеро превратились в единый крутящийся, воющий хаос. Судно остановилось и мелко-мелко задрожало, словно человек в предсмертных судорогах, а потом стало медленно опускаться в воду. А над ним не прекращалось буйство неистовой стихии…
Гибель Ильмеры поразила Словена и многих его соплеменников. Девушку любили за редкую красоту, скромность и самостоятельность. Целые толпы шли к озеру, чтобы отдать последние почести ее светлой душе. Люди молча смотрели на водную гладь, поглотившую невинную душу. Постепенно словене, чтобы имя ее не исчезло из памяти людской, Мойское озеро стали называть Ильмерским, а впоследствии — Ильменем.
VII
Текло время. Рос и мужал Волхов. С годами росла и прибавлялась у него известность целителя и кудесника. Все больше и больше шло к нему народу за разной помощью: у кого-то надо болезнь вылечить, кому-то в беде помочь, из беды вызволить, кому-то мудрым советом помочь. Всем помогал сын Словена. Только стали препятствовать слуги княжеские входить во дворец разному люду — и грязь несут, и запахи неприятные, а еще и украсть что-то могут. Пришел Волхов к отцу, попросил:
— Построй мне, батюшка, дом на берегу Мутной. Пусть люди без помех заходят, когда захочется. Да и мне радостней будет жить. Люблю я зорьки встречать на нашей реке, где и порыбачу между делом, а где и искупаюсь…
Дом своему сыну Словен выстроил на славу — просторный, двухэтажный, с сараями для сушки лекарственных трав, с добротной печью для приготовления различных смесей. Пошел к Волхову народ со всех концов.
Разные чудеса рассказывали про кудесника Волхова. Так, пришел как-то к нему мужичок и пожаловался, что украли у него коня, а конь у него был единственный на всю семью, в которой было полтора десятка голодных ртов.
— Погибать нам всем голодной смертью без лошадушки, — жалостливо говорил крестьянин. — Ходил я по всем окрестным селениям, выспрашивал, выведывал — и все напрасно. Никто мне не мог сказать, у кого теперь моя кормилица. Может, ты мне сумеешь как-то помочь, кудесник?
Походил, походил Волхов по избе, подумал о чем-то, пару раз глянул на мужичонка. Потом подошел к нему и уперся лоб в лоб с ним. Долго так стоял, напрягшись, а потом с трудом оторвался, неуверенными заплетающимися ногами дошел до скамейки, тяжело опустился и некоторое время молчал, собираясь с силами. Мужичок со страхом следил за ним.
Наконец Волхов проговорил слабым голосом:
— Пойдешь к тому месту, где река Мста разделяется на два протока. Там стоит большое селение. В нем найдешь дом пятистенный, деревянными досками крытый. Вот в сарае того дома и находится твой конь.
Через неделю прискакал мужичок на своей лошадке, стал благодарить Волхова и совать ему в руки шкуры собольи.
Но Волхов ответил:
— Помогаю я людям бесплатно. А коли начну мзду брать, то пропадет мой дар.
В другой раз явился к нему богатый человек издалека, из племени полочан, которые жили на реке Полоте. Рассказал он про свою закавыку:
— Дед мой всю жизнь торговал, ходил в заморские страны и скопил разных золотых и серебряных вещиц прилично. И вот внезапно скончался он. А перед смертью поссорились мы с ним, а может, не поссорились, а скорее повздорили. Ну да дело не в этом. Только вгорячах пригрозил он мне, что отдаст все богатства жрецам, которые отправляют обряды на капище Перуна. Похоронил я деда честь по чести, а потом сунулся в его сундук, но в сундуке богатства того не оказалось! Искал я, искал — и все бесполезно. Пошел к жрецам. А те богом Перуном клянутся, что видеть не видели никаких драгоценностей, никто им не приносил. Вот и хочу спросить тебя, Волхов: где они могут быть, эти вещицы, коли не у жрецов? А ради богатства иной человек и через клятву переступит. Дошел слух до меня, что ты можешь с душами умерших беседовать и они тебе всю правду говорят. Не возьмешься ли за мое дело, чтобы грех с души снять? Только вот с чьей души, я не знаю…