Это тебе не хоромы, мажор!
– Моя тетя спит в зале, какого черта ты ломишься?! – прошипела я, скрестив руки на груди.
Решила использовать тяжелую артиллерию, лишь бы незваный гость в дорогой одежде ушел. Но он даже не думал уходить и неожиданно заявил:
– Твоя тети лежит в больнице, маленькая врушка.
У меня аж лицо вытянулось. И откуда у него такая осведомленность? Я уже не говорю о том, что мажор знал номер моей квартиры.
– Что тебе нужно, Женя? – спросила я серьезно и требовательно.
Я, правда, не понимала, что ему вдруг от меня понадобилось, после целого дня игнора?! Внутри даже проснулась настороженность, которая заставляла стоять на расстоянии от Молотова. Он выглядел не совсем трезвым… Мало ли что ему в голову взбрело?
– Я получил твой подарок, – наконец сообщил Женя. И таким тоном, будто это сразу все объясняло.
Обалдело уставившись на него, я хмуро выдала:
– Я не передавала тебе никаких подарков…
– И все же он дошел до меня.
Я поджала губы и даже не стала спорить, только бы не тянуть этот разговор. В тесном пространстве коридора мне было крайне тяжело выносить присутствие Молотова.
– Это просто бестолковый сувенир! Его сделали за пять минут на специальной машинке, так что не обольщайся…
– Нет, это не просто сувенир, Марина, – перебил он, понизив тон. – Это продуманный подарок, который явно сделан руками. Я не идиот.
– Слушай, я устала и хочу спать… – произнесла я с негодованием, нервничая все больше. – А тебя явно ждут на тусовке, так что уходи!
– Я не хочу на тусовку, – непреклонно отрезал Женя. – Я приехал к тебе!
Он неожиданно начал подходить, а я синхронно попятилась, по-прежнему скрещивая руки. Вот только быстро наткнулась на шкаф.
– Зачем?..
– Извиниться за то, что вел себя как мудак, – ответил Молотов, удрученно поджимая губы и останавливаясь совсем рядом. – А еще… сказать спасибо. Мне никто и никогда не дарил ничего подобного.
Растерянно глядя на него, я парировала:
– Мог бы… отправить смску!
Он так пристально смотрел мне в глаза, что мурашки выступили на коже.
– Я должен был подойти…
– Нет, ты правильно все делал, – выдала я, мотнув головой. – Еще не хватало тебе подходить к прислуге!
– Глупая. Думаешь, я тебя стеснялся? Нет. Я хотел сделать тебе больно! Поэтому и поцеловал ту девчонку.
Внутри внезапно прошел всплеск гнева. Резко шагнув в сторону, я обошла Женю и громко усмехнулась.
– Так ты решил, что сделал мне больно?! – воскликнула снисходительно. – Решил, что я убежала, увидев, как ты сосешься с очередной телкой?! Да мне плевать, Женя! План не удался – мне не больно! Не больно, ясно?!
В глазах начали собираться предательские слезы. Я дернулась в сторону кухни, чтобы он не увидел их, но неожиданно оказалась прижата к стене. Точнее к груди Молотова, который стиснул меня в крепких объятиях.
– Пусти меня! Пусти! – требовала я, вырываясь, царапая ногтями его куртку.
– Почему ты злишься?! – спросил он жестким тоном, взяв мое лицо в руку. – Ты ведь считаешь меня конченным бабником, хотя я ни разу, ни разу, сука, не привел при тебе в дом ни одной телки! Я хотел наказать тебя… Но в итоге сам себя опрокинул. Я жалею, Марин! Не надо было так…
Женя прижался губами к моим губам, настойчиво проталкивая язык и не позволяя мне вырваться. Его желанный вкус с привкусом алкоголя попал внутрь меня, мгновенно опьянил, обезоружил. Руки, упирающиеся в широкие плечи парня, ослабли и я начала отвечать, издавая то стоны, то всхлипы…
49
Женя
Ее мягкие теплые губы поддались, влажный упругий язычок переплелся с моим и башню окончательно снесло. Зарывшись рукой в шелковую копну темных волос, я прислонил Марину к стене, жадно нащупывая пояс халата. Без труда развязав его, пробрался под тонкую ткань топа и скользнул ладонью по изгибу талии.
Кожа моей девочки покрылась мурашками. Ее сладкий стон прошел сквозь меня, провоцируя резкий и мощный прилив крови к паху. Она была слаба передо мной, на вид сильная, но внутри такая хрупкая Марина Воронцова – именно это осознание уничтожало нахер весь контроль! Делало меня слабым перед ней. Внутри так полыхнуло, что тело затряслось в короткой судороге.
– Блядь, Марина, меня пиздец кроет от тебя! – вытолкнул я сквозь зубы, оторвавшись от ее губ. – Сам не пойму че делаю…
Сильнее зарывшись пальцами в волосы, я начал возбуждать Марины поцелуями в шею. А она неожиданно уперла ладонь мне в плечо и рвано произнесла:
– Не надо, Жень… Ты напился!
Я замер, будто меня битой огрели по голове.
– Я тебе завтра все тоже самое скажу! – отбрил, посмотрев ей в глаза.
Они были влажными, в них отражалась растерянность, но в следующий момент – сверкнул холод. Марина отвернула лицо и, максимально отстранившись, сказала:
– Тебе лучше уйти…
– Ты же не хочешь этого, – упрямо прохрипел я. – Я знаю!
Она не ответила, только снова попросила:
– Пожалуйста, уйди.
Блядь… Я жалил взглядом ее щеку, не желая ослаблять объятия, даже не думая отступать. Сколько можно?! Шаг вперед – два назад… Осточертели эти качели!
Но тут до меня дошло – гребаный поцелуй на веранде не выходил из головы малышки. Она не могла вот так сразу принять меня с распростертыми. Поплыть и довериться. Она – умная девочка, знающая себе цену, и я должен был уважать это. Она не виновата, что я, долбоеб, все испортил…
Резко втянув носом воздух, я заставил себя отстраниться от Марины, игнорируя осадок, который свинцом собрался в животе. Делая шаг назад, чуть не раздавил ключи от гелика. Оказывается, они выпали из кармана, пока я находился в запале.
Подхватив брелок с пола, я угрюмо двинулся к двери, но едва успел взяться за ручку, как сзади раздалось:
– Погоди… Ты что на машине приехал?
– Да, – постно отозвался я, не оборачиваясь.
– Пьяный?..
– Плевать.
Я дернул дверь на себя, а Марина внезапно оказалась рядом и вцепилась в мой локоть, не позволяя выйти.
– Ну конечно, хорошо же быть сыном губернатора! – осуждающе воскликнула она. – Не глупи, я вызову тебе такси.
Глянув на нее с холодом, я непреклонно высвободил руку.