Одри откашлялась и подняла брови, многозначительно глядя на стул перед собой. Кальдар оторвал свою задницу и протянул ее ей. Она приземлилась, закинув ногу на ногу, ее пальчики с французским маникюром держали крошечную розовую сумочку. Он сел рядом с ней, и тяжелый аромат роз, исходивший от нее, почти заставил его чихнуть.
— Джонатан Берман, — сказал он, склонив голову.
— Оливия Берман. — Она протянула руку, и он поцеловал ее пальцы.
— Очаровательно.
— Значит, я выгляжу так, будто готова потратить деньги, которых не заработала?
— Ты выглядишь божественно, — сказал он ей, и каждое слово было правдой. — Бывшая королева красоты выходит замуж за богатого придурка, много денег, вкуса ноль. Йонкер проглотит это.
Одри осмотрела его, наклонилась и поправила узел галстука.
— Ты и сам неплохо выглядишь. Гладко зачесанные назад волосы… приятный штрих.
— Я богатый чмошник.
— Бесспорно.
Они долго смотрели друг на друга. Она улыбнулась, и он улыбнулся в ответ, не в силах сдержаться.
— Почему ты отказалась от воровства? — спросил Кальдар. И он просто выпалил это. Блестящий ход, просто гениальный. Столько изящества, в такое идеальное время.
— Леди никогда не раскрывает всех своих секретов, — ответила ему Одри, самодовольно подмигнув.
Он, вероятно, мог бы придумать какой-нибудь умный ответ, если бы его разум перестал представлять, как он снимает с нее одежду.
— Есть новости от мальчиков? — спросила она.
— Ничего. — Ничего хорошего… что означало, что все идет по плану.
— А что будет, если Эд Йонкер попытается нас проверить?
Кальдар пожал плечами.
— Пока ты делала боевой раскрас, я кое-что проверил. Эд Йонкер только что сделал ставку на Грэм-билдинг. Это старый театр и идеальное место для него: его задняя сторона обращена к пузырю Грани. Я представляю, как он будет переправлять людей в Грань. Если он получит Грэм-билдинг, то устроит все точно так же, как Магдалина. Он сделал самую высокую ставку — одиннадцать миллионов.
— И?
— Я тоже поставил.
Она уставилась на него.
— Сегодня пятница, вторая половина дня. У них уйдет не меньше рабочего дня на проверку моей кредитоспособности и на другие дела. Я потратил много времени для создания этой личности. Джонатан Берман имеет солидный кредит и владеет достаточным количеством фиктивной недвижимости, чтобы купить Дональда Трампа. Если они копнут глубже, у нас будут неприятности, но они не сделают это до понедельника, а к понедельнику мы должны уйти. Ну что, пойдем?
— Пойдем.
Он бросил на стол несколько банкнот, встал и протянул ей руку, чтобы помочь встать. Она взяла его за руку, и он мягко повел ее к стоянке.
— Должно быть, больно сливать такую личность, — сказала Одри.
— Дело того стоит.
— Как ты это делаешь? Как ты справляешься со всем этим в Зачарованном и в Сломанном?
— Джентльмен никогда не раскрывает всех своих секретов.
Она рассмеялась, склонив голову набок, и Кальдару захотелось поцеловать ее в шею.
— Ну, давай. Тебе до смерти хочется похвастаться.
— Ладно. — Он пожал плечами. — Я провел большую часть своей жизни, торгуя со Сломанным. Я знаю много полезных людей и стараюсь запоминать их имена и имена их жен или мужей. Я приятен и очарователен, и я всегда прихожу с подарками, так что они не возражают делать мне маленькие одолжения.
— Зачем ты этим занимаешься, Кальдар? Из-за острых ощущений?
— Отчасти.
— А еще из-за чего?
— Я хочу навредить «Руке», — сказал он. — Я бы слил все свои личности и начал бы все с чистого листа, если бы пришлось.
— Чтобы убить одного из них?
Он знал, что его лицо стало хищным, но не стал этого скрывать.
— О нет. Я хочу большего.
— Уничтожить всю «Руку»?
— Да. Я хочу покончить со всей организацией, какой мы ее знаем.
Одри моргнула.
— Ты высоко задираешь планку.
— Последняя вражда, которую пережила моя семья, длилась больше века. — Он позволил себе слегка ухмыльнуться. — Мары затаили обиду.
— Мне придется позаботиться о том, чтобы никогда не враждовать с тобой, — сказала она.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Мне бы хотелось, чтобы ты враждовала со мной. Потому что потом, когда я выиграю, я пожну сладкие плоды.
— Воображаешь меня своей наложницей? — Одри рассмеялась.
Кальдар кивнул.
— Ага, божественной.
— А если выиграю я?
— Тогда я, конечно, стану твоим наложником.
— Значит, ты выиграешь в любом случае.
— Точно.
Одри искала что-то на его лице, потом прикусила губу.
— Ты купил нам новые колеса? — спросила она.
Кальдар бросил на нее равнодушный взгляд.
— А как сама думаешь. — Он сунул руку в карман, вытащил пульт и нажал кнопку. Черный «Хаммер» ответил коротким гудком.
— «Хаммер»? — Ее южный акцент с каждой секундой становился все слышнее. — Уууф, не стоило.
— Только самое лучшее для моей куколки.
Она погладила его по щеке.
— Жаль, что это партнерство скоро закончится. Мы бы завладели этим городом.
Ха!
— Это не должно скоро закончиться.
— О нет, это так. Это определенно так.
* * *
ДЖЕК смотрел, как огромная блестящая машина выезжает на улицу. Большую часть дня они раздавали листовки. Они вдвоем держались особняком, они раздали большую часть листовок, и им пришлось вернуться за второй стопкой. Пол, парень с плакатом, даже похвалил их. За обедом они с Джорджем взяли по бутерброду и немного воды в бутылках. Сэндвич был ничего так, но ничего похожего на стряпню Розы.
Он скучал по Розе, и это чувство внезапно пронзило его. Он скучал по сестре, по ее голосу, по ее запаху, по своей комнате, по своим вещам. Он скучал по запаху дома. Он даже скучал по Деклану. Все это почему-то казалось таким далеким. Джек потряс головой, пытаясь избавиться от воспоминаний. Сейчас не время, чтобы грустить и кукситься. Джордж позволил Полу уговорить их поработать еще несколько часов, пообещав горячий ужин. Джек издал все правильные звуки типа: «я хочу кушать», и Джордж, наконец, неохотно согласился.
Большая черная машина притормозила в нескольких футах перед двумя мальчиками. Окно опустилось, и на улице раздался голос Одри:
— О Боже! Уууф, взгляни на детей. Мальчики, вы очаровательны. Чем вы заняты?
— Мы раздаем листовки, — сказал тот, что был поменьше.
— Это для школьного проекта?
— Мы не ходим в школу, — сказал старший.
— Это глупо. Как вы можете не ходить в школу? Что думают об этом ваши родители?
Тот, что был побольше, пожал плечами.
— У нас нет родителей.
— Вы сироты? О, Боже мой! Дорогой, дай детям немного денег.
Голос Кальдара произнес что-то хриплое. Одри просунула руку в окно и протянула каждому из мальчиков по две двадцатидолларовые купюры.
Остальные дети бросили своих клиентов и направились прямиком к машине. Джордж схватил Джека за плечо.
— Она раздает деньги, давай не тормози! — Они побежали к машине.
— У нас нет родителей. — Малыш поменьше у окна пыхтел для пущей выразительности. — Церковь заставляет нас раздавать их, чтобы мы могли заработать себе на обед.
— Что? Кто заставляет вас это делать?
Несколько рук указали на Пола, который смотрел на всю эту сцену совиными глазами.
— Вот он!
— Этот мерзкий человек заставляет вас работать за еду?
Головы кивнули.
Дверца машины распахнулась, и Одри вышла на тротуар. На ней был нелепый розовый наряд, а волосы блестели и были жесткими. Она сунула сумочку подмышку.
— Это мы еще посмотрим. Эй, ты! — Она указала на Пола. — Да, ты, ты! Как ты смеешь эксплуатировать этих детей?
Пол поднял руки.
— Нет, мэм, послушайте, это не то, чем кажется.
Открылась другая дверь, и из нее вышел Кальдар. Он выглядел так же, как тогда, в «Розовом утесе» — в костюме, с зачесанными назад волосами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Одри уперла руки в бока.
— Так это то или не то?
— Что, то?