Читать интересную книгу Необычайное похищение (СИ) - Стейс Крамер

ГЛАВА 20

Отряд Сотникова удачно проскочил под носом Сапеги в Александровскую слободу. Здесь кавалеристы Сотникова соединились с крестьянскими ополченцами. Мужики были готовы умереть, сражаясь с иноземной наемной ратью.

Осталось спровоцировать Сапеги на штурм. Вылазкой отряда добровольцев это удалось.

Хотя войско Сапеги превосходило численностью защитников слободы, был реальный шанс не только устоять, но и нанести противнику сокрушительный удар.

Еще до прихода отряда Сотникова Сапеги снял блокаду Троице-Сергеевой лавры и перебросил все силы сюда, надеясь собрать их в кулак. Польский полководец рассчитывал перегруппироваться и захватить Александровскую слободу сходу, а затем перерезать отход Скопин-Шуйского к Москве, пока Дмитрий Самозванец при поддержке короля Сигизмунда добивают Василия Шуйского.

Но новость о разгроме царевича Владислава спутала все карты. И Сапеги теперь подумывал: не уйти ли ближе к основному польскому войску, расположенному под Смоленском. Но Александровская слобода была интересна тем, что там планировалось захватить богатую добычу.

Вылазки добровольцев создали у Сапеги иллюзию, что обороняющиеся пытаются вырваться из слободы мелкими группами, прихватив с собой ценности. И Сапеги решился на штурм.

Большая часть обороняющихся — мужицкое ополчение с косами и вилами. Но с ними сам Алексей Сотников, чья слава уже гремела по Руси! Простые крестьяне убрали животы и были готовы умереть за Родину. Алексей накануне штурма попробовал себя в роли оратора. Он обратился к ополченцам с краткой, но зажигательной речью. Напомнил, что в первую очередь для каждого человека важнее всего его собственная страна, а также вера. И Бог всегда помогает верным своей Земле и вере.

Взволнованная патриотическая речь произвела впечатление как на собравшихся, так и на самого Алексея. Он решил, что будет теперь часто вдохновлять бойцов таким вот образом.

Штурм выдался ожесточенный. Алексей и Аленушка были на наиболее проблемных участках вырытого у стен вала и вдохновляли русских воинов, но сами первое время в бой не вступали.

Алексей почти восстановился от ран и уверенно командовал. Стрельцы вели огонь из мушкетов, часть мужиков перезаряжала оружие. Интенсивный огонь выкашивал ляхов и их союзников.

Польский полководец решил не бросить в бой сразу все силы, но когда первая волна штурма захлебнулось, разъяренный Сапеги приказал:

— Труби в атаку резервам!

И тысячи наемников, собранные со всей Европы и части Азии, устремились на отчаянный штурм.

Однако на пытающуюся взобраться по стенам свору полился кипяток. Наемники, ошпаренные и ослепшие, останавливались, пятились назад, но натыкались на копья задних шеренг, корчились и умирали, словно проткнутые булавками жуки.

Напирающие топтали упавших воинов сапогами и сами лезли на стены. Но ничего победоносного у войска Сапеги не получалось, а растущий курган трупов не прибавлял энтузиазма.

Много гибло и мужиков, зато стрельцы, укрывшись щитами и ведя меткий огонь, почти не несли потерь.

Умело организованная оборона позволила мужицкому ополчению пустить в ход косы и вилы, срезая тех немногочисленных иноземных солдат, которым удалось подняться по стенам.

Алексей не удержался и вступил в бой с проникшими на территорию слободы врагами. Аленушка с энтузиазмом последовала за ним.

Девушка махала сразу двумя мечами, вводя в ступор воинов противника своей грацией, смелостью, очаровательной военной сексуальностью.

Алексей же работал и мечом, и двуручной секирой. Он старался поспеть на самый проблемный участок. Увидев прорвавшегося барона дон Фагота, Сотников поспешил к нему. Видя, что это серьезный боец, Алексей, без лишних церемоний, сразу провел удар ногой в подколенник и, уловив секундное отвлечение, ударил барону мечом по голове. Рогатый шлем слетел от сотрясения и вонзился в грудь соседнему французскому наемнику.

Слегка сожалея, что развлечение с бароном так быстро закончилось, Алексей воскликнул:

— Где наша рать, там врагам умирать!

Аленушка довольно прокричала в ответ:

— Вот так их! Будут инородцы в могилах!

Алексей, проведя сложную вертушку, срубил еще одного неприятеля. Но и сам получил касательное ранение в плечо. В ярости Сотников так ударил голенью вражеского воина, что тот аж подлетел, и, приземлившись, не смог встать.

Алексей же в прыжке сбил ударом ноги еще одного неприятеля. И посмотрел, не нужна ли еще кому его помощь.

Нет, помощь не требовалась. Даже Аленушка с ее мечами и жаждой приключений простаивала.

Алексей скомандовал:

— Крестьянам и пехоте в бой пока не ввязываться, стрельцам усилить огонь!

Алексей увидел девочку Катю, которая выстрелила из арбалета и прокричала вслед своей стреле:

— Оленя сначала стрелой и жарят, а вас сначала поджарили затем стрелой!

Мальчишка Ерема рядом работал с луком.

«Какой он меткий мальчик, — подумал Сотников. — Жаль, Сапегу не достать: Слишком далеко вместе со свитой гарцует предводитель ляхов, но зато на подельниках помельче пускай парень развлекается».

И парень стреляет, точно поражая противников, не давая им возможности приблизиться и прорваться в слободу.

Потери войска ляхов растут, Сапеги бросает в бой последний свой резерв, отряд немецких наемников. Но уже очевидно, что прорвать оборону в Александровой слободе не удастся.

Это прекрасно понимает и Сотников. Душа его поет, звук хочет вырваться наружу.

«Придам-ка я русским воинам дополнительной уверенности», — говорит сам себе Алексей, — порадую своей песней».

Пение в конце победоносного боя стало входить у Сотникова в привычку. Он громогласно затягивает очередной свой романс:

   К Всевышнему молитву возносил,   — Отдай моей Отчизне все пространство!   Пускай с мечом могучий херувим,   Откроет в небесах свое богатство!

   Парим с любимой вместе над землей,   Текут рекой златой воспоминанья!   Пожар распалим грозный мировой,   Ну, а врагов Руси ждет боль, изгнанье!

   Я вижу, что соцветие светил,   Дает поток безудержного света!   Христос мой дух мятежный осветил,   Отечество с мечтой в сердцах воспето!

   Резец эскиз по небу прочертил,   Летит с хвостом игривая комета!   А подо мной рванул заряд — тротил,   С войной шутить опасная примета!

   Мой дух витал, ну, а под ним курган,   И девки в траур, с горя голосили!   Но Бог меня назад из кущ послал,   Велел служить век матери-России!

   Кто я такой, чтоб Богу возражать?   Ничтожный малый, жалкое творенье!   И если получил в дар благодать,   То благодарность прояви и рвенье!

   О, как люблю я Родины цветок,   И не хочу, чтоб край мой был унылым!   Благоухай хвоей своей, лесок,   И дай, Господь, пожалуйста, мне силы!

Исполнение очень понравилось прежде всего самому Алексею.

Ополченцы и прибывшие с Сотниковым воины сражаются словно титаны, не давая противнику пересечь вал. Ляхи быстро выдыхаются. У них кончаются силы карабкаться, а потом получать от простых мужиков удары дубинками и косами. Все подступы к крепостным стенам завалены трупами. Сапеги приказал наконец трубить отход.

Все, вроде, идет по плану Сотникова. Но вдруг Алексей получил очередную пулю, на этот раз в грудь. Шальной свинцовый шарик сломал ему пару костей и застрял в плотной мышечной ткани.

Главный мечник, а теперь уже и воевода вынужден был остановиться. Усевшись в позу лотоса, Сотников стал медитировать, чтобы унять боль и посмотреть новые видения.

Аленушка была вместе с ним. Она смазала раненного бойца специальным снадобьем и сама попробовала войти в медитацию, повторяя позу и движения Алексея. Не получилось.

А медитирующий Сотников увидел, как Тушинский лагерь покидает сильно поредевшее войско, которым ранее командовал самозванец, а теперь пан Лисовский. Многие воины, особенно из числа русских людей, отказываются идти в Тулу. Они либо разбегаются по домам, либо и вовсе бегут в Москву, чтобы встать под знамена Василия Шуйского.

Из сорока тысяч разношерстного воинства, пану Лисовскому удалось вывести от силы половину.

А Мария Мнишек оказалась плененной. Мстительный пан Лисовский приказал забрать у бывшей царицы все ее драгоценности, украшения, роскошное платье и даже сафьяновые сапожки. Гордая пани шествовала босиком в простом крестьянском сарафане. Марию связали за руки, она шла в общей веретенице с остальными пленными женщинами.

Непривычные к ходьбе босиком ножки панны быстро сбились до крови, каждый шаг причинял самозваной царице боль. Поначалу Мнишек крепилась, держась на одном лишь самолюбии. Но затем молодая женщина не выдержала и с криком упала на колени.