Читать интересную книгу Известие о похищении - Габриэль Маркес

- Посмотрим, как там Пабло.

Вильямисар хотел бы сопровождать падре, но не мог - так было условлено заранее. Пришлось ограничиться разговором с шофером.

- Берегите падре. Это большой человек. Будьте осторожны. На вас лежит огромная ответственность.

Водитель посмотрел на Вильямисара, как на ненормального:

- Вы думаете, если я везу святого, с нами может что-то случиться?

Вильямисар заставил падре надеть бейсболку, чтобы в дороге никто не узнал его седые волосы. Он опасался, что в Медельине машину остановят и встреча сорвется. Или священник попадет под перекрестный огонь боевиков и полиции. Падре усадили рядом с шофером. Когда машина тронулась и начала удаляться, падре снял бейсболку с головы и выбросил через окно. "Не беспокойся, сын мой! - крикнул он Вильямисару. - Ведь я властвую над водами!" Раскаты грома прокатились по всей долине, и с неба хлынул библейский ливень.

О встрече падре Гарсии Эррероса с Пабло Эскобаром известно только то, что рассказал сам священник, вернувшись в Ла-Лому. По его словам, встреча проходила в роскошном особняке с бассейном олимпийского стандарта и всевозможными спортивными сооружениями. По пути в целях безопасности трижды меняли машину, но из-за проливного дождя, не прекращавшегося ни на минуту, многочисленные полицейские кордоны их ни разу не остановили. Некоторые посты, как уверял водитель, принадлежали службе безопасности самих Подлежащих Экстрадиции. Дорога заняла более трех часов, хотя, скорее всего, падре привезли в одну из резиденций Эскобара в самом Медельине, а шофер специально петлял, чтобы падре казалось, что его увозят далеко от Ла-Ломы.

Священник рассказал, что в саду перед домом его встретили десятка два вооруженных охранников, которых он упрекнул за неправедную жизнь и нежелание сдаться правосудию. Сам Эскобар с большой черной бородой ждал на террасе, одетый по-домашнему к белый хлопковый костюм. Страх, который падре испытывал с момента приезда в Ла-Лому и позже по пути в неизвестность, рассеялся.

- Пабло, - сказал падре, - я приехал, чтобы договориться и уладить это дело.

Эскобар приветствовал священника искренне и весьма уважительно. Они прошли в гостиную и расположились в цветастых креслах, друг против друга, как добрые друзья, готовые к долгой беседе. Глоток виски окончательно успокоил гостя, а Эскобар в продолжение всей беседы попивал фруктовый сок. Вопреки ожиданиям, встреча заняла всего сорок пять минут: падре не мог скрыть волнения, а Эскобар выражал свои мысли так же емко и лаконично, как в письмах.

Опасаясь, что священника могут подвести провалы памяти, Вильямисар посоветовал ему делать записи. Падре так и поступил, но пошел, по-видимому, еще дальше. Сославшись на плохую память, он попросил самого Эскобара записать его основные требования, а когда это было сделано, начал обсуждать и отбрасывать те, которые, по его мнению, невозможно выполнить. Таким образом, Эскобару практически не удалось затронуть излюбленную тему наказания полицейских, обвиняемых в разного рода преступлениях, и разговор сосредоточился на безопасности места заключения.

По словам падре, он задал вопрос о причастности Эскобара к покушениям на четырех кандидатов в президенты. Тот категорически отрицал это, заявив, что ему приписывают чужие преступления. Кроме того, он заверил, что не мог предотвратить покушение на профессора Лоу Мутра, совершенное 30 апреля прошлого года на одной из улиц Боготы, поскольку приказ был отдан значительно раньше и его не успели отменить. По поводу похищения Марухи и Пачо Эскобар старался не говорить ничего такого, что могло бы выдать его как заказчика, но заверил, что Подлежащие Экстрадиции содержат их в нормальных условиях, оба пленника здоровы и будут отпущены на свободу, как только удастся согласовать срок явки с повинной. О Пачо он даже сказал вполне серьезно: "Этот почти доволен, что его похитили". В конце беседы Эскобар отметил, что добрая воля президента Гавирии вызывает ответное стремление договориться. Записи, сделанные отчасти рукой священника, но в основном исправленные и уточненные самим Эскобаром, стали первым официальным свидетельством его желания сдаться правосудию.

Когда падре вставал, чтобы попрощаться, упала одна из его контактных линз. Он попытался вставить ее, Эскобар начал ему помогать, потом позвали на помощь прислугу, но все оказалось тщетно. Падре явно расстроился. "Делать нечего, - вздохнул он, - это получается только у Паулины". К его удивлению, Эскобар не только понял, о ком идет речь, но и знал, где находилась в тот момент Паулина.

- Не отчаивайтесь, падре, - сказал он священнику. - Если хотите, мы пошлем за ней.

Но падре, настроенный поскорее вернуться, решил ехать без линзы. Прежде чем попрощаться, Эскобар попросил благословить небольшой медальон из золота, висевший у него на шее. Это было уже в саду на глазах у телохранителей, и они тоже попросили благословения:

- Падре, вы не можете уехать, не благословив нас.

Все стали на колени. Как и предвидел дон Фабио Очоа, посредничество падре Гарсии Эррероса решительно повлияло на сговорчивость людей Эскобара. Последний, видимо, заметив это, преклонил колени вместе со всеми. Благословляя, падре призвал их вернуться к легальной жизни и способствовать миру в стране.

Он отсутствовал не более шести часов. Около половины девятого вечера, когда на небе уже заблестели звезды, падре вернулся в Ла-Лому и выскочил из машины одним прыжком, как пятнадцатилетний школьник.

- Не волнуйся, сын мой, - сказал он Вильямисару. - Все в порядке, я только что заставил их всех стоять на коленях.

Священник был так возбужден, что его не могли успокоить ни слова, ни специальные настойки из семейных запасов Очоа. По-прежнему лил дождь, но падре хотел немедленно лететь в Боготу, рассказать всем о встрече, увидеть президента, чтобы на месте решить все вопросы и объявить о мире. Его уговорили лечь поспать, но падре все бродил по темному дому, разговаривая сам с собой и читая вслух собственные молитвы. Лишь на рассвете его наконец поборол сон.

Когда 16 мая в одиннадцать утра они приземлились в Боготе, о проведенной встрече уже вовсю говорили по радио. Довольный Вильямисар, обнимая встречавшего в аэропорту Андреса, сказал ему: "Не волнуйся, сынок. Маму выпустят через три дня". Сложнее оказалось убедить в этом Рафаэля Пардо, которому Вильямисар позвонил по теле фону.

- Я искренне рад, Альберто! Но не слишком обольщайся.

Впервые после похищения Вильямисар появился на вечеринке у друзей, которые не сразу поверили, что его радостное настроение вызвано, в конце концов, не более, чем очередным призрачным обещанием Пабло Эскобара. К тому времени падре Гарсия Эррерос завершил обход редакций теле-, радио- и газетных новостей, убеждая всех проявить к Эскобару терпимость, "Если мы не оттолкнем его, он сможет существенно способствовать миру", - утверждал падре, добавляя без ссылки на Руссо: "Все люди, в сущности, добры, но отдельные обстоятельства могут делать их злыми". Наконец он заявил перед спутанным клубком микрофонов:

- Эскобар - человек добрый.

В пятницу, 17 мая газета "Тьемпо" сообщила, что падре привез личное послание Эскобара, которое передаст президенту Гавирии в ближайший понедельник. На самом деле речь шла о записях, сделанных "в четыре руки" Эскобаром и священником во время встречи. В воскресенье Подлежащие Экстрадиции выступили с заявлением, которое в бурном потоке новостей чуть не осталось незамеченным: "Мы отдали приказ об освобождении Франсиско Сантоса и Марухи Пачон". О сроках не говорилось, однако радио преподнесло это как свершившийся факт, и журналисты начали осаду квартир заложников.

Приближалась развязка: Вильямисар получил от Эскобара письмо, в котором говорилось, что Маруха Пачон и Франсиско Сантос будут освобождены не сегодня, а завтра, в понедельник, 20 мая, в семь часов вечера. Но во вторник в девять утра Вильямисар должен снова лететь в Медельин, чтобы присутствовать при сдаче Эскобара.

ГЛАВА 11_____________________________________

О заявлении Подлежащих Экстрадиции Маруха узнала в воскресенье из семичасовых вечерних новостей. Дата и время освобождения в нем не упоминались, но с учетом порядков внутри картеля все могло произойти и через пять минут, и через два месяца. Зато майордомо и его жена буквально влетели в комнату, готовые отпраздновать событие немедленно.

- Наконец-то все кончилось! Это надо отметить!

С трудом Маруха уговорила их дождаться официального приказа из уст прямого эмиссара Пабло Эскобара. Сама новость не удивила пленницу: не первую неделю она замечала явные признаки улучшения обстановки по сравнению с тем, чего можно было ожидать после обескураживающих планов постелить в ее комнате ковры. В последних передачах "Колумбия требует освободить" появлялось все больше друзей и популярных актеров. С возросшим оптимизмом и особым вниманием следила Маруха за героями телесериалов, ей казалось, что зашифрованные послания скрываются даже в глицериновых слезах неразделенной любви. Наконец, заявления падре Гарсии Эррероса, с каждым днем звучавшие все эффектнее, заставляли поверить, что невозможное в конце концов свершится.