стиль стерильным ренессансом. На стене рядом с дверями висела небольшая бронзовая табличка, на которой было написано:
АРХИВЫ ВАТИКАНА
Смотритель падре Жаки Томазо
Святой отец Жаки Томазо. Это имя Лэнгдон знал по письмам с отказом, которые копились на его рабочем столе. «Дорогой мистер Лэнгдон, с великим сожалением я вынужден вам отказать…»
С сожалением. Полная чушь. После того как здесь появился этот Жаки Томазо, Лэнгдон не слышал ни об одном американце некатолического вероисповедания, получившем допуск к секретным ватиканским архивам. Историки называли его «жандармом». Жаки Томазо слыл самым непреклонным библиотекарем на земле.
Лэнгдон не очень бы удивился, если бы, открыв дверь, вдруг увидел Томазо в камуфляже с каской на голове и с базукой в руках. Но подобное было все же из области фантастики. За дверью, естественно, никого не оказалось.
Лишь тишина и мягкий свет.
Archivio Vaticano. Мечта всей его жизни.
Оглядевшись по сторонам, Лэнгдон вначале ощутил некоторое смущение. Ученый понял, каким безнадежным романтиком он в душе оставался. Оказалось, что его представление о том, как выглядит архив, было страшно далеко от реальности. Он не увидел здесь ни запыленных деревянных полок, уставленных потертыми томами, ни монахов, составляющих каталоги при свете свечей, ни витражей, ни прелатов со свитками в руках…
Здесь не было ничего даже отдаленно напоминающего эту воображаемую картину.
С первого взгляда помещение казалось затемненным авиационным ангаром, в котором кто-то соорудил десяток стоящих отдельно друг от друга кабинок для игры в ракетбол. Лэнгдон знал о существовании в архивах герметичных стеклянных кубов и не очень удивился, увидев их здесь. Влажность и смена температуры наносили непоправимый ущерб старинным книгам и рукописям. Для того чтобы обеспечить их сохранность, требовались специальные помещения, обеспечивающие оптимальную влажность и предохраняющие книги от воздействия содержащихся в воздухе природных кислот. Лэнгдону приходилось сиживать в таких хранилищах, и он всегда нервничал, входя в герметичный куб, подача кислорода в который зависела от дежурного библиотекаря.
В стеклянных ячейках царила какая-то призрачная полутьма. Единственным источником света в них была небольшая скрытая под колпаком лампа в дальнем конце каждого стеллажа. Глаз Лэнгдона едва улавливал бесконечные ряды полок, каждая из которых была заполнена историей. Да, это был поистине бесценный кладезь сведений.
Виттория, судя по ее виду, тоже была потрясена. Она стояла рядом с ним и молча смотрела на прозрачные стеклянные кабины.
Поскольку времени у них не было, Лэнгдон решил не искать в полутемном помещении библиотечный каталог, представлявший собой огромный том, в котором были указаны все находящиеся в хранении материалы. В глаза ему бросились несколько компьютерных терминалов, установленных в разных концах зала.
— Похоже, мы имеем дело с системой «Библион». Индекс архивов компьютеризован.
— Это облегчит нашу задачу? — с надеждой спросила Виттория.
Лэнгдон очень хотел бы разделить надежду девушки, но он чувствовал, что это плохая новость. Подойдя к терминалу, он нажал несколько клавиш, и его опасения тут же подтвердились.
— Старый добрый метод, — сказал американец, — был бы для нас гораздо полезнее.
— Почему?
— Да потому, что обычный каталог не защищен паролем. Может быть, талантливые физики являются прирожденными хакерами? — спросил он с улыбкой.
— Я могу вскрывать устрицы, и это, пожалуй, все, — улыбнулась она в ответ.
Лэнгдон глубоко вздохнул и повернулся к прозрачным фантомам хранилищ. Подойдя к одному из стеклянных кубов, он вгляделся в его затемненное нутро. Ученый напряг зрение и увидел обычные уставленные книгами стеллажи, ячейки для хранения свитков и несколько столов для работы с архивными материалами. Поскольку его глаза несколько адаптировались к полумраку архива, он сумел, хотя и с трудом, прочитать светящиеся таблички, прикрепленные к торцу каждого из стеллажей. Как и в обычных библиотеках, на табличках указывалось содержимое каждого стеллажа. Медленно двигаясь вдоль прозрачной преграды, он читал:
ПЕТР ОТШЕЛЬНИК…
КРЕСТОВЫЕ ПОХОДЫ…
УРБАН II…
ЛЕВАНТ…
— Здесь все обозначено, но не по алфавиту, — сказал он, продолжая вглядываться в стеллажи.
Подобный подход к каталогизации Лэнгдона нисколько не удивил. Древние архивисты почти никогда не составляли алфавитных каталогов, поскольку имена многих авторов не были известны. Упорядочить по названиям собрание книг тоже было нельзя, так как многие из них не имели заголовков, а некоторые представляли собой лишь отдельные фрагменты пергамента. Поэтому большая часть каталогов велась в хронологическом порядке. Однако библиографы Ватикана, похоже, не придерживались и хронологии.
— Судя по всему, здесь разработали свою систему, — сказал Лэнгдон, всем своим существом ощущая, как бегут драгоценные минуты.
— Неприятный сюрприз.
Лэнгдон снова всмотрелся в таблички. Указанные на них документы охватывали столетия, но все они, как ему показалось, имели какую-то смысловую связь. Многие ключевые слова были общими.
— Думаю, что мы имеем дело с тематическим каталогом.
— Тематическим? — неодобрительно произнесла Виттория. — Но он очень неудобен…
«Вообще-то, — подумал Лэнгдон, продолжая вглядываться в надписи, — это может быть самый толковый каталог из всех, с которыми мне приходилось иметь дело».
Он сам всегда учил своих студентов понимать общие тенденции различных периодов истории искусств, не зацикливаясь на анализе отдельных произведений и запоминании дат. Систематизаторы ватиканских архивов, видимо, придерживались тех же принципов, что и он. Широкие мазки…
— Находящиеся в этом хранилище документы охватывают несколько столетий, — сказал Лэнгдон, начиная ощущать некоторую уверенность, — и все они имеют отношение к крестовым походам.
В этом стеклянном кубе, думал он, можно найти исторические отчеты, письма, произведения искусства, социально-политические данные, современный анализ последствий крестовых походов. Все в одном месте… Это позволяет лучше понять тему. Блестящий подход.
— Но документ может иметь отношение ко многим темам, — не скрывая скептицизма, сказала Виттория.
— Для этого существует система перекрестных отсылок и указателей. — Лэнгдон показал на цветные пластиковые разделители, размещенные между документами. — Они указывают местонахождение всех второстепенных материалов, имеющих какое-либо отношение к данной теме.
— Ясно, — сказала Виттория и, окинув взглядом огромный ангар архива, спросила: — Итак, профессор, где могут храниться документы, имеющие отношение к Галилею? Где нам их искать?
Это было произнесено столь воинственным тоном, что Лэнгдон позволил себе улыбнуться. Ученый до сих пор не мог до конца поверить, что оказался в архивах Ватикана. «Они где-то здесь, — подумал он. — Затаившись в темноте, они ждут нашего прихода».
— Следуйте за мной, — сказал Лэнгдон и двинулся по первому проходу между кубами, вглядываясь в таблички рубрикатора. — Помните, что я вам говорил о Пути просвещения и о том, к какому сложному испытанию прибегали иллюминаты, принимая в общество новых членов?
— Поиски клада, — ответила Виттория, шагая рядом с ученым.
— После того как братство «Иллюминати» разместило в городе вехи и указатели, оно должно было изыскать