их подвозить то будет? Это ж надо, в мир живых на халяву собрались. Даже здесь от этих гнилых фраеров никакого спасу нету.
Муха с интересом рассматривал полицейскую форму, в которую был облачён владелец чёрного Мерседеса. Форма почему-то оказалась полковничьей и это притом, что Гопстопов был всего лишь разжалованным в постовые участковым, значит, ему она принадлежать никак не могла. Ещё одна неразрешимая загадка этого бредового мира.
Поля бурно растущих виноградников вскоре закончились. Их место занял высокий бетонный забор с колючей проволокой наверху.
— О, — хохотнул браток, — значит выход уже близко, почти доехали, держитесь, братва.
Бобик резко занесло. Ловко крутанув руль вправо, лихой водитель аккуратно объехал открытый канализационный люк, в котором маячила голова ремонтного рабочего в оранжевой каске. Машина поехала значительно быстрее, причем, судя по выражению лица братка, поехала сама по себе.
— Что за фигня? — владелец банка «Титаник» резко нажал на тормоза, но полицейский тарантас ему уже не подчинялся. — Попали, блин.
Бобик взревел и понёсся пуще прежнего.
— Вот это совсем жёсткий прикол, — браток постучал пальцем по спидометру, который уже давно зашкаливало.
В кузове машины что-то с грохотом перекатывалось.
— Бедный Аббат, — прошептал Муха, безумно таращась на дорогу, — по-моему, мы сейчас взлетим.
Но они не взлетели. Внезапно машина сбросила скорость и сама затормозила у высоких выкрашенных серебряной краской ворот, которыми заканчивалось, казавшееся поначалу бесконечным, шоссе.
Пассажиры проворно выскочили наружу.
— Ну и куда теперь? — спросил Муха, борясь с подступившей к горлу тошнотой. — У кого-то есть умные идеи?
— Есть, — подтвердил браток и, подойдя к железным воротам, настойчиво постучал в них кулаком.
Через минуту с обратной стороны послышался аналогичный стук.
— Во! — торжественно возвестил глава банка «Титаник». — Слыхали? Он там.
— Кто он? — не понял гном, опасливо глядя на странные ворота.
— Хранитель врат, — ответил, усмехаясь, браток и, достав из-за пазухи сто долларовую купюру, осторожно подсунул её под ворота.
Банкнота слегка дернулась и тут же исчезла, будто её всосал бесшумно работающий пылесос.
— Ты же, вроде, говорил, что у тебя совсем нет денег? — удивился Муха.
Владелец чёрного мерина лукаво ему подмигнул.
— Про запас на всякий пожарный у меня всегда мелочишка какая-нибудь да остаётся. Не кипешуйте, братва. Дома у меня столько бабок, что хватит моим потомкам по самый Судный день. Просто я, дурак, когда сюда попал, мало с собой налички взял, думал ненадолго в эту командировку отправился. Но не хватило, блин. Просчитался со сроками… и карманными вложениями.
Ворота тихо щёлкнули и с лёгким скрипом разошлись в стороны. За ними была яркая солнечная поляна, покрытая цветущими одуванчиками. Вдалеке виднелась опрятная белокаменная церквушка, а у столетнего дуба ржавел остов старого как дохлый тираннозавр, допотопного школьного автобуса.
Не веря своим глазам, Муха узнал в открывшемся за воротами пейзаже окраину родного Мурома.
Первым за ворота ступил браток и, утопая по колено в жёлтых одуванчиках, припустил прямо к дороге, где краснела на солнце облупленная телефонная будка.
Муха испуганно оглянулся, посмотрев на полицейский бобик.
— А как же Аббат? — хрипло спросил он. — Что ж мы его здесь одного бросим?
Бонч-Бруевич кивнул и, подбежав к машине, заглянул в кенгурятник. Аббата там не было. Вместо него на полу валялась пустая бутылка из под виски «Вольфбурн Морвен» с дурацким волком на этикетке.
— Ну, где Аббат? — нервно спросил Муха.
— Нету Аббата, — ответил задумчиво почесывающий макушку Бонч-Бруевич.
— Как это нету? — не врубился парень.
— Был и вышел весь…
— По-моему, этот новый мир какая-то очередная хитрая ловушка…
— Что?
— Говорю тебе, здесь что-то не так. У нас школьники отродясь на таких вот школьных автобусах не ездили. Он же явно американский…
Ворота, по-прежнему, были открыты.
А браток в форме полковника полиции, приветливо помахав рукой, уже звонил куда-то по телефону.
— Ладно, я пошёл, — сказал Муха, делая шаг за ворота. — Всё равно надо рискнуть… вдруг и в самом деле домой попаду…
— Стой… — закричал Бонч-Бруевич, но было поздно.
Окружающая реальность с хлопком свернулась.
Исчезли краски, тени, звуки и в следующую секунду гном и человек оказались на всё том же шоссе, но только холодной туманной ночью. Вдали тёмным пятном чернел странный город. Моросил противный дождик. Одежда мгновенно промокла. От неожиданного скачка реальности сковал шок, не позволяющий связно соображать.
— Где мы? — придя в себя первым, разлепил губы Муха. — Что это за город?
Бонч-Бруевич не ответил, воинственно сплюнув в сторону он молча побрёл вдоль шоссе…
Город был странным, каким-то заброшенным что ли. Совершенно нежилые дома, намертво заколоченные гнилыми досками тёмные тусклые окна, будто вплавленные в камень обугленные двери. Дрожа от холода, Муха дёргал многочисленные ручки, стучал в глухие ставни, но всё тщетно, их никто не слышал. Да и некому было слышать.
— Это долбанный Сайлент-Хилл! — наконец заявил он. — Я только что это понял. Теперь нам стопроцентно каюк. С гарантией.
Протяжно завыла сирена воздушной тревоги. Земля под ногами содрогнулась и из внезапно возникших трещин, повалил белый пар. По стенам домов побежала ржавая порча, вспыхивая огненными шипящими прожилками.
— Гляди-ка! — гном быстро снял из-за спины свой верный топорик. — Это ещё что за хтонь там из тумана лезет?
Муха посмотрел и весь обмер от страха. Спина под красной косухой мгновенно покрылась холодным потом. Сквозь клубящийся дым и туман медленно двигался чудовищный великан в кожаной юбке и с треугольной клеткой на голове. В правой руке великан с большим трудом волок исполинский тесак, оставляющий за собой на асфальте ворох белых искр.
— Пирамидоголовый!!! — хрипло закричал Муха.
— Да? Ну и что с того? — удивился Бонч-Бруевич. — Думаешь у него кровь не красного цвета?
— Не уверен что она у него вообще есть, — дрожащим голосом проговорил парень, дёргая наугад дверь ближайшего подъезда.
Дверь неожиданно поддалась, приоткрывшись с подвывающим скрипом. Из помещения повеяло затхлой сыростью.
— Скорее? — Муха рванул воинственно настроенного гнома за рукав кожаной куртки. — Надо бежать… Пирамидоголового нельзя убить, можно лишь от него