Читать интересную книгу За державу обидно - Александр Лебедь

В марте 1988 года я принял дивизию. Принял в момент, когда один из ее полков — 137-й Рязанский — уже более месяца находился в Сумгаите, локализуя армяно-азербайджанский конфликт.

Пока принимал дела и должность, входил в курс дела, я в Сумгаит, естественно, не попал. Да и наследство мне досталось тяжелое. Во-первых, потому, что географически дивизия располагалась в пяти гарнизонах, при этом Костромской полк находился на удалении от штаба дивизии на 600 километров, Рязанский — на 200 километров, Ефремовский — на 150 километров. Во-вторых, потому, что предшественник мой, генерал-майор Ф. И. Сердечный, был человек непомерно крутой и жестокий, при таком характере ненавидели его в дивизии многие, из-за чего были существенно нарушены основные звенья управления. Много лучшего оставляла желать и морально-нравственная атмосфера в частях. Чрезмерная крутость не менее вредна, чем чрезмерная кротость. Есть такое понятие, как мера.

В Сумгаите я побывал несколько позже. И там я впервые, после Афганистана, на родной своей (как я тогда считал) земле увидел сожженные грузовики и автобусы, сгоревшие дома, природно-черные, но побелевшие от пережитого ужаса волосы людей и глаза, глаза… Тогда же пахнуло средневековым садизмом, звериной, нечеловеческой жестокостью, густо перемешанной с глупостью, но это было потом, а пока предстояло взять бразды правления в свои руки. И я отправился по частям.

Решил начать с дальнего, Костромского полка. Во-первых, родной, во-вторых, самый дальний. Не скрою, очень хотелось посмотреть, что же там и в какую сторону изменилось за прошедшие полтора года. Итак, в вертолет — и вперед!

С первых шагов в полку поразили угрюмость и настороженность. Меня это покоробило. В свое время я вложил в этот полк массу душевных сил, оставил его на подъеме. Уходил от жизнерадостных, начавших себя уважать и познавших свою силу людей и, честно говоря, ожидал совершенно другого приема. Когда хмурятся два человека, то за этим стоит частная причина, когда хмурые и злые все — надо искать общую. И она скоро нашлась. Прибывшие со мной офицеры занялись проверкой порученных им участков, а я пошел обходить полк, одновременно внимательно приглядываясь. Один, второй, третий… семнадцатый солдат без ремня.

— Евгений Юрьевич, — обратился я с вопросом к командиру полка подполковнику Савилову, — что за большая гауптвахта, как это понимать?

— Товарищ полковник, тут замполит перестарался. Разрешите, я потом доложу!

У некоторых солдат на куртках на правой стороне груди были пришиты грязные кусочки картона. Остановил одного: «Что это такое?» Солдат потупился. На рваном с обтрепанными краями куске картона пастой было написано: «Гвардия».

— Евгений Юрьевич, а как это понимать? Почему такоехамское издевательство над гвардейским знаком?

— Товарищ полковник, знаков не хватает… замполит… разрешите, я вам потом объясню.

Прибывшие со мной офицеры установили, что в первой роте из-за отсутствия сапог пять солдат ходят в столовую по очереди. Методика простая: рота идет в столовую не в полном составе, по возвращении пятеро разуваются и отдают сапоги братьям по несчастью, а те пробираются к месту «кормежки» задворками. Такое вот новое слово в деле питания личного состава.

Выяснилось, что предупрежден о неполном служебном соответствии начальник клуба и представляется к увольнению в запас прапорщик из роты связи, ответственный за электро- и радиоаппаратуру клуба. Очень хороший и добросовестный прапорщик, у которого были золотая голова и руки, но он совершенно не умел командовать людьми. В свое время я уяснил эту его особенность и прикомандировал его к клубу, где он и нашел себя. Причина: на 25 рублей капитан и прапорщик закупили на каком-то предприятии десять старых телевизоров «Рекорд» по 2 р. 50 коп. за штуку. Зачем? На радиодетали. Привезли и сгрузили в кладовую клуба. Туда заглянул замполит полка, майор Захарик. Удовлетворенно подытожил, увидев телевизоры: «Когда захотите, можете работать! Вот эти выдать в седьмую, девятую и саперную роты, вот этот — в оркестр, вот этот на полигонную команду, а остальные — мой резерв».

— Товарищ майор, — возразил ему прапорщик, — но ведь они по 2р. 50 коп., на запчасти! Они свое давно отработали. Слово за слово, в итоге оказался прав тот, у кого больше прав. Капитан был предупрежден о неполном служебном соответствии, прапорщика решили уволить за нетактичное поведение и злостные пререкания с Самим Замполитом Части. И еще масса трудноукладывающихся в голове вещей предстала передо мною. В отношении ремней, сапог и знаков выяснилось следующее. Прилетел я в полк в понедельник, а в воскресенье ответственный по полку Захарик решил, с одной стороны, навести порядок, с другой — где-то прогнуться перед прибывающим комдивом. Построил в обед полк, своей замполитской ордою проверил всех на предмет нарушения формы одежды, приказал содрать и сложить в кучу испорченные ремни, сапоги, бляхи. Куча получилась не так чтобы очень внушительная, но все же… Вытащили колоду, топор и порубили все в лапшу. Методика, мягко выражаясь, спорная, особенно со стороны замполита. Как-то ее можно обосновать при соблюдении одного из двух условий. Первое: солдат испортил элемент формы одежды — проведено расследование, взысканы деньги, испорченное имущество изъято, со склада немедленно выдано новое. Вариант? вариант! Условие второе: все необходимое имеется в магазине военторга, солдату даны 20 минут, пошел, купил, переоделся, прибыл, испорченное оставил себе на память или выбросил — дело хозяйское, исполнение доложил. Ни на складе, ни в магазине на тот период ни ремней, ни сапог, ни блях к ремням не было.

— Где гвардейские знаки? — спросил Захарик.

— Так нет знаков, товарищ майор, не хватает, — отвечали бойцы.

— Вырезать из картона, из дерева, из чего угодно, подписать и пришить!

В подобных ситуациях солдаты всех поколений воздушно-десантных войск, да и не только ВДВ, подчеркнуто исполнительны. Трудно себе представить более горящие любовью к начальству глаза. В ход пошли коробки из-под обуви, обложки книг, любые другие остатки тары и упаковки. О них предварительно вытерли замасленные руки, потушили окурки, с помощью штык-ножей вырезали нечто напоминающее букву «Зю» и пришили к курткам. Доложили: «Сполнено!»

Замполит удовлетворился. А как же: воля начальника сотворила чудеса. В общем, к вечеру майор Захарик предстал пред мои светлые очи для беседы. Надо сказать, что воздушно-десантные войска относительно невелики и подавляющее большинство офицеров в той или иной степени друг друга знают. Но этот уникум попался мне впервые: среднего роста, сухой, спортивный, со стеклянным взглядом.

— Садитесь, товарищ майор! Доложите мне, каким образом стало возможным, что вы, старший офицер, замполитполка, человек, в силу служебных обязанностей отвечающийза воспитание и моральное состояние людей, позволяете себе кощунственным образом издеваться над гвардейским знаком и являете дикий пример массовых неуставных взаимоотношений с далеко идущими последствиями?

Хе-хе. Тут я не угадал! Объяснений не последовало. Последовала стремительная атака. Майор вскочил и принял строевую стойку:

— Товарищ полковник, я вам ничего объяснять не буду. Да, я отвечаю за воспитание и моральное состояние и я выполняю свой долг! Меня на мою должность партия поставила!

— Товарищ майор, прекратите выпускать дым из ноздрей, вы мне по сути докладывайте. Меня тоже комдивом партия поставила, я даже на собеседовании в ЦК был. Поэтому к сути, к сути, товарищ майор.

Захарик гордо выпрямился и молча уставился стеклянными глазами куда-то в точку, находящуюся выше моего левого уха. От него повеяло оскорбленной невинностью и добродетелью. Разговор явно не клеился.

— Ну, не хотите говорить, товарищ майор, — сказал я, — не надо. Пока, по совокупности проделанного вами, я вас предупреждаю о неполном служебном соответствии, персонально предупреждаю, что в случае повторения подобных действий я поставлю вопрос об отстранении вас от должности. Пока идите, к разговору вернемся вечером.

— Есть! — последовал четкий разворот через левое плечо, три демонстративных строевых шага…

Захарик вышел…

Я пригласил командира полка.

— Евгений Юрьевич, где вы сей реликт откопали? Он, по-моему, просто опоздал родиться. Родись он чуток раньше, он бы по праву занял место первого заместителя Берии или, минимум, Мехлиса.

Вопрос был, конечно, риторический. Вины командира полка в том, какого замполита ему дали, не было никакой, но воспитание замполита входило в обязанности командира полка, поэтому командир виновато улыбнулся.

Через несколько минут раздался звонок. Звонил член военного совета воздушно-десантных войск генерал-лейтенант С. М. Смирнов. Не здороваясь, он сразу взял круто: «Я за вас двумя руками… А вы…замполита… о неполном служебном соответствии…» Трубка шкворчала благородным негодованием и задыхалась. В конце концов, задохнулась и полетела. на рычаги. Через три минуты звонок повторился. Этого времени, видимо, хватило, чтобы Сергей Михайлович перевел дыхание.