Удар был тупым и сильным, но почему-то не в грудь или в лоб, а в спину. И напоминал он удар оглоблей, а не тот короткий толчок, который ощущаешь, когда в тело впивается пуля. Земля резко приблизилась, из груди вышибло весь воздух, и отчетливо хрустнули хрящи носа. Джонатан ощутил, как по верхней губе стекает теплая жидкость, а затем учуял запах крови. Он частично перебил запах Врага, и Джонатан наконец вспомнил, как задерживается дыхание. А когда прямо над ухом хлопнули два выстрела из «ПМ», Смотритель ощутил, что оцепенение проходит и хотя бы руки начинают слушаться законного хозяина. Джонатан попытался нашарить свой пистолет, но ничего не нашел.
– Предупреждал же тебя, осторожнее! – хрипло проворчал кто-то над ухом. – Лежи, не ерзай!
– Он… уйдет! – чуть гнусаво из-за разбитого носа проговорил Джонатан. – Нельзя… отпускать!
– Пусть уходит, позже найдем.
– Нет! – Джонатан попытался подняться, но не сумел.
В глазах то ли от резкого движения, то ли от чего-то еще вдруг потемнело, и Смотритель снова уткнулся лицом в землю. На этот раз без сознания.
Стрелок проверил пульс на шее у Джонатана и снова направил оружие в сторону зарослей. Кусты больше не шевелились, но стрелок не спешил расслабляться. Боковым зрением он уловил, что из шестерых распростертых поблизости людей по крайней мере один приходит в себя, однако и этот факт не отвлек стрелка от выполнения прежней боевой задачи.
– Очень красиво добивать человека рукояткой по затылку! – проворчал очнувшийся Эфиоп. – Хоть выживет?
– А тебе-то что?
– Он обещал меня отпустить.
– Ну иди, никто не держит, – так и не обернувшись к Эфиопу, проронил стрелок.
– Некрасиво получится. Вроде как сбежал. У нас уговор: берем гада – я свободен. Когда подписываюсь под чем-то, всегда выполняю.
– Тогда бери его волыну и за мной, – стрелок поднялся с земли. – Зайдешь с тыла. Одно условие – берем гада холодным.
– Годится, – Эфиоп поднял оружие Джонатана. – Теплым все равно не получится. Уж больно он горазд мозги прижигать. Этих-то поди сначала гипнозом обработал, а потом укокошил, да?
– Угадал, – стрелок обвел равнодушным взглядом поле боя. – Грустное зрелище, однако. Кладбище бессмертных.
– Разве так бывает? – Эфиоп усмехнулся. – Ерунда какая-то.
– По научному – оксюморон. – Стрелок осторожно двинулся в сторону болота. – А бывает по-всякому, уж поверь. И бессмертные умирают. Я точно знаю. За мной, наемник, на мины!
Часть III
Кладбище бессмертных
Визит мастера Чеснокова не вписывался в довольно плотный рабочий график Шуйского, однако отказать члену цехового Совета, да еще и Смотрителю, глава Совета не мог. К тому же, если у такого высокопоставленного Вечного возникли затруднения, с которыми он не сумел справиться самостоятельно, к делу следовало отнестись со всей серьезностью. Шуйский так и отнесся. Он отменил одну из второстепенных встреч и вписал в освободившееся «окно» фамилию Чеснокова. Получаса сразу после обеда могло не хватить, Смотритель любил вести беседу обстоятельно, но Шуйский надеялся, что у него получится сразу вычленить суть проблемы и сделать разговор предметным, без лишних рассуждений.
К сожалению, конкретизировать разговор удалось не сразу, и понять, за каким лешим 31 декабря, за считаные часы до наступления нового, 2009 года, явился Смотритель, мастер сумел только к исходу отпущенного на встречу времени.
– Простите, Смотритель, – прервал нудный монолог Чеснокова Шуйский, – позвольте мне для себя предварительно суммировать то, что вы сказали. Вы увидели в вещем сне нечто тревожное, даже опасное для Цеха, но вы почему-то сомневаетесь, что увиденный вариант событий реализуется. Почему?
– Понимаете, Юрий Михайлович… – Смотритель снял и протер очки, которые носил исключительно для солидности, у Вечных никогда не было проблем со здоровьем, в каком бы то ни было виде. – Понимаете ли… это трудно объяснить тому, кто никогда не видел вещих снов.
Чесноков явно желал о чем-то умолчать, но не мог сообразить, как это сделать, не нарушая логической цепочки своих рассуждений.
– А вы не объясняйте, просто изложите, в чем видите проблему. Я пойму. Я никогда не видел вещих снов, но уже почти тысячу лет общаюсь со Смотрителями. Кое-что в вашем промысле я понимаю, уж поверьте.
– Хорошо, – Чесноков, сдаваясь, тяжело вздохнул. – Очень скоро, не позднее марта наступающего года, начнется большая война между нами и Хамелеонами. В ней погибнут многие Вечные. Я не видел, кто конкретно канет в Вечность, но видел, что нас останется гораздо меньше, чем погибнет.
– Интересно, – Шуйский сохранил невозмутимое выражение лица.
– Интересно?! – На скулах у Чеснокова вспыхнули розовые пятна. – Вы… не верите мне?!
– Помилуйте, Смотритель! – мастер поднял руки. – Конечно же, верю! Но я предпочитаю не паниковать раньше времени. Я вообще не паникую последние лет восемьсот, отвык, знаете ли. К тому же вы обнадежили меня еще в начале беседы, сказав, что сомневаетесь в неотвратимости такого развития событий. Все-таки почему вы не уверены в этом крайне мрачном и в то же время очень важном прогнозе?
– Понимаете, – Чесноков сцепил пальцы в замок, навалился животом на стол, подался вперед и перешел на полушепот: – Я видел ужасную картину! Огромное кладбище. Десятки тысяч могил! И на всех надгробиях выбита одна дата смерти. Точнее – один год, 2009, наступающий. Между могилами бродили Вечные, но все они были дряхлыми, словно обычные старики, и было их очень мало. Очень мало!
– Действительно скверный сон, – спокойно согласился Шуйский. – Неудивительно, что он произвел на вас такое гнетущее впечатление. И что было дальше?
– А дальше я увидел то, что и заставило меня усомниться в неотвратимости этого кошмара, этой… катастрофы. Я увидел Хамелеона! Нет, сначала я не понял, что это Хамелеон, он выглядел Вечным, и никто из наших на него не нападал, поскольку от него не пахло врагом! Он был словно… словно…
– Наполовину Вечным, – подсказал Шуйский.
– Звучит нелепо, но… да, так я и подумал, там, во сне. И еще я почему-то подумал, что именно он повинен во всем этом кошмаре, понимаете?
– Вполне, – Шуйский кивнул. – И поэтому вы решили, что прогноз сомнителен?
– А что еще я должен был решить? – Чесноков откинулся на спинку кресла и расцепил пальцы.
– Ну да, ну да, – задумчиво пробормотал мастер. – Больше ничего не видели?
– Образы были, но слишком общие, – Чесноков неопределенно помахал рукой. – Знаете, такие… вроде видеоряда к музыкальному клипу. Какие-то пейзажи, надо признать, красивые, горные. Какие-то странные кадры, будто бы снятые электронным микроскопом, например частицы угольно-черной пыли, кровяные тельца, спираль, похожая на ДНК. Еще было ночное небо, лица на фоне огня… В общем, ничего конкретного.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});