«Поскольку фон Рундштедт никогда открыто не пренебрегал партией, политиканы не могли проигнорировать его компетентность (или репутацию). Если за время отставки состояние его здоровья улучшилось, то состояние армий ухудшилось значительно. Возвращение старой гвардии говорит об отчаянности ситуации, а поскольку старая гвардия мало что может изменить, то на нее можно возложить вину. Возвращение фон Рундштедта напоминает роль кавалерии в современной войне: «облагородить то, что иначе было бы вульгарной уличной дракой». Это повторное назначение интересно как демонстрация растерянности и отчаяния, однако (в отличие от кавалерии) оно не играет особой роли. Обязанности главнокомандующего на любом немецком театре военных действий свелись к обязанностям начальника штаба при Гитлере с риском отставки как за выполнение эксцентричных приказов, так и за неподчинение им. Как мы уже говорили, только Модель сумел найти оптимальное решение: не выполнять, не критиковать, но обещать».
Глава 23
ОТСТУПЛЕНИЕ
Самое эффектное и значительное наступление после форсирования Сены провела 2-я британская армия с плацдарма в Верноне. Менее чем за четыре дня ее танковые формирования в стремительном броске преодолели 250 миль и захватили Амьен, Аррас, Турне, Брюссель, Лувен и Антверпен. Неожиданное падение 4 сентября Антверпена с совершенно не поврежденным портом ошеломило союзных и немецких командующих. То, что этот огромный порт с колоссальной пропускной способностью, словно переспелый фрукт, упал в руки союзников, превзошло самые оптимистичные надежды союзных стратегов. Наслышанный о событиях во Франции и охваченный паникой гарнизон порта собрал вещички и исчез в неизвестном направлении, не потрудившись взорвать самую важную цель наступления.
Падение Антверпена знаменовало скорое решение проблем снабжения союзников, обострявшихся по мере увеличения расстояния между линией фронта и базами в Нормандии – в Шербуре и Арроманше. Еще один важный результат наступления: оно подстегнуло к выводу с побережья канала запертые там части 15-й армии фон Цангена. Как мы уже объясняли, после падения Амьена исчезла необходимость в защите правого фланга рубежа на Сомме 15-й армией. Амьен пал главным образом потому, что фельдмаршал Модель плохо представлял себе реальную ситуацию и все еще верил, будто 5-я танковая армия способна решать оперативные задачи. На самом деле после форсирования Сены 5-я танковая армия как боевая единица уже не существовала и через брешь на левом фланге 15-й армии мчались к Антверпену британские танки.
К шести дивизиям, полученным фон Цангеном 25 августа, когда он сменил 15-ю армию, в начале сентября добавили остатки пяти дивизий, бежавших из Нормандии. Теперь, окруженные с запада и севера морем, а с юга и востока войсками союзников, почти 100 тысяч человек начали осторожно отступать на северо-восток.
«Когда мы 1 сентября покинули Сомму, – рассказывал фон Цанген, – я планировал медленно отступить с боями к Брюсселю и Антверпену, а затем занять позиции в Голландии. Я не боялся захвата Антверпена союзниками, поскольку город находился далеко за линией фронта, а его обороной занимался специальный штаб. Полученное 4 сентября известие о падении Антверпена застигло меня врасплох. Мы потеряли Антверпен, потому что верховное командование не представляло, как сильно пострадали 5-я танковая армия и все наши войска. Вместо целой армии на моем левом фланге зияла брешь.
У моих войск не было достаточно сил, чтобы вовремя добраться до Антверпена и изменить ситуацию: мы потеряли весь транспорт, нас постоянно атаковали танковые колонны противника. Нам вообще еле-еле удалось отступить. Во время этого отступления одна из моих дивизий прошла за день пешком 90 километров. После того как Антверпен оказался в руках врага, у меня оставалось два пути: эвакуация морем или прорыв на северо-восток. Я остановился на последнем и 5 сентября приказал моим войскам собраться в окрестностях Оденарда, чтобы прорываться к Брюсселю. Однако 6 сентября, как раз перед началом операции, я получил приказ главнокомандующего на западе о ее отмене, поскольку между Брюсселем и Антверпеном противник сосредоточил слишком крупные силы. Мне приказали готовиться к эвакуации моей армии через Шельду на остров Валхерен и полуостров Зейд-Бевеланд».
В решении пойти на эвакуацию морем под налетами союзной авиации ясно видится твердая рука вновь назначенного главнокомандующего на западе фон Рундштедта. Это был шанс навести порядок в хаосе, царившем в Бельгии и Голландии. По новому плану предполагалось силами 15-й армии помешать противнику увеличить число баз во Франции и Бельгии и одновременно сковать как можно больше его войск, чтобы успеть подготовить линию Зигфрида к грядущим сражениям за Германию. Для этого необходимо было цепко держаться за крепости Гавра, Булони, Кале и Дюнкерка, а также за северный и южный берега дельты Шельды, перекрывая доступ к порту Антверпена. Не задействованный в операции остаток 15-й армии предстояло эвакуировать через Брескенс, лежавший на южном берегу Шельды, в порт Флашинг к северу от Шельды. Перебравшись на остров Валхерен, спасенные войска должны были двигаться на восток по узкой цепочке островов, пока не достигнут материка к северу от Антверпена. Здесь следовало занять позиции вдоль бесчисленных каналов и рек, избороздивших южную Голландию. Этот план был весьма реальным при условии, что дорога через Валхерен и Зейд-Бевеланд к материку останется в руках немцев. В противном случае пришлось бы придумать что-нибудь другое.
Фон Цанген энергично принялся за дело. Одну дивизию немедленно отправили в злополучную крепость Дюнкерка, где она закончит свое существование, а другие формирования должны были остаться в Гавре, Булони и Кале. Фон Цанген приказал построить вдоль канала между Брюгге и Гентом линию обороны и за нею начать подготовку к форсированию Шельды. К северу от Антверпена для защиты клочка суши, от которого зависел успех всей операции, поставили 719-ю пехотную дивизию из северной Голландии и остатки частей, собранные с близлежащих территорий. Ответственность за эвакуацию 15-й армии через Шельду фон Цанген возложил на вдумчивого, глухого генерала Ойгена Феликса Швальбе. Швальбе, потеряв свою дивизию в тщетной попытке прикрыть отступление 7-й армии через Сену, с тех пор сидел без дела. Теперь он получил задание, которое с гордостью назвал кульминацией своей военной карьеры.
«Когда мне объяснили, в чем состоит моя новая работа, я немедленно разместил свой штаб в Брескенсе, откуда мог контролировать ситуацию. Собрав всех офицеров, которых смог найти, я послал их на дороги, ведущие в Брескенс, организовывать сборные пункты для отступающих частей. Офицеры должны были сообщать мне по телефону, какая часть прибыла и готова к отправке, а я назначал бы точный час эвакуации. До момента эвакуации войска должны были замаскироваться и прятаться вдоль дорог.
Для форсирования Шельды я нашел два больших голландских гражданских судна, три больших плота, способных выдержать восемнадцать машин каждый, и шестнадцать маленьких речных судов, вмещавших по 250 человек. Переправляться следовало главным образом по ночам, хотя, поскольку время поджимало, иногда приходилось переправляться и в дневное время. Союзная авиация постоянно бомбила набитые войсками суда, и некоторые были потоплены. Однако за шестнадцать дней нам удалось эвакуировать остатки девяти потрепанных пехотных дивизий: 59-й, 70-й, 245-й, 331-й, 344-й, 17-й полевой дивизии люфтваффе, 346-й, 711-й и 712-й. Для защиты подступов к Антверпену мы оставили в Дюнкерке одну дивизию. В рамках этой операции мы спасли около 65 тысяч человек, 225 орудий, 750 единиц грузового транспорта и 1000 лошадей. К 21 сентября я выполнил свою задачу, выведя ядро 15-й армии из окружения.
Я все время боялся, что союзники перережут перешеек Бевеленда атакой севернее Антверпена и эвакуирующиеся войска окажутся в мышеловке. На этот случай существовал альтернативный план эвакуации войск морем через Голландские острова к Дордрехту и Роттердаму. Однако этот путь был бы медленным и опасным: двенадцать часов морского путешествия вместо сорока пяти минут переправы из Брескенса во Флашинг. Мы смогли бы спасти только войска, но не снаряжение».
Если и критиковать действия союзников на той стадии кампании, то только за то, что после захвата порта Антверпена они не продвинулись дальше. С 4 по 21 сентября не предпринималось серьезных попыток покрыть расстояние в 20 миль от Антверпена до основания Бевеландского перешейка и перекрыть единственный надежный выход из окружения 15-й армии. Конечно, небольшие передовые танковые отряды, достигшие Антверпена, устали после головокружительного броска от Сены, а из-за отдаленности нормандских баз для крупномасштабной операции явно не хватало горючего, продовольствия и снаряжения. Все же небольшой риск принес бы высокие дивиденды: ведь союзникам в Голландии противостояли наспех собранные пехотные части. Если бы союзники окружили эти 65 тысяч немцев на острове Валхерен или заставили их отправиться в рискованное морское путешествие к Роттердаму, немцы ни за что не смогли бы хорошо закрепиться на позициях к югу от реки Маас. Тогда результат воздушно-десантной операции в Арнеме был бы совсем другим. Вероятно, союзники даже не попытались перерезать дорогу из окружения 15-й армии, потому что их верховное главнокомандование было до глубины души потрясено известием о падении Антверпена.