Читать интересную книгу Ричард Длинные Руки – штатгалтер - Гай Орловский

Глава 6

Мы бросились к нему, он рывком сел, упершись позади себя обеими руками. Лицо ошарашенное, глаза дикие, но потрясло нас больше всего, что от страшных ран, изуродовавших грудь и живот, ни следа, только от доспехов одни иссеченные полоски.

Кенговейн ошалело посмотрел на него, на меня.

– Ваше Величество… вы умеете возвращать из мертвых?

Я пробормотал:

– Не повышайте меня до титула Всевышнего.

Терд и то меньше потрясен, чем мы, огляделся по сторонам, медленно поднялся на ноги, все еще чуточку покачиваясь, словно только что сошел с корабля.

Кенговейн вскрикнул:

– Терд, это точно ты?

Терд покосился хмуро в его сторону.

– Что, долг за вчерашний проигрыш зажилить размечтался?

Кенговейн открыл и закрыл рот, потом промямлил:

– Много я видел дивного, но чтоб вот так с того света… Ты же в аду был? Про рай не поверю!

– В аду, – подтвердил Терд.

– Но как ты выбрался?

Терд озабоченно ощупал грудь, живот, опустил ладонь на то место, под которым бьется сердце.

– Знаешь, – проговорил он не своим голосом, – я там в аду отыскал свою душу.

– Ого, – сказал Кенговейн заинтересованно, – в котле с горячей смолой?

Терд покачал головой.

– Хуже… Хотя теперь неважно. Она со мной, больше не потеряю.

Он повернулся и пошел прочь, все ускоряя шаг, а спина становилась прямее, как и плечи шире.

Я сказал тихо:

– Кенговейн, а как он потерял душу, не знаешь? Вы же почти друзья. Во всяком случае, он из твоего отряда.

Глаза Кенговейна стали отсутствующими, он посмотрел в сторону, голос прозвучал отстраненно.

– Он не говорил.

– А вы не спрашивали?

– Было пару раз. Но лучше бы промолчал.

– Вы его лучше знаете, – сказал я. – Какие-то догадки есть?

Он посмотрел на меня странно.

– Ваше Величество, а может… лучше и не интересоваться? А то вы как-то часто дышите… Думаю, душу беречь надо в любом случае. И никогда не ставить на кон. Все-таки сберечь проще, чем потерять. Вернуть очень непросто! Это ж выцарапывать у самого дьявола.

Я подумал, кивнул.

– Мудро говорите, сэр. Сразу видно, уже мордой о стену.

– И не только о стену, – согласился он. – И не раз. Я вот все в жизни терял… и не один раз. Но душу берег. Если подумать… что у человека ценного, кроме души?

– Мудро, – повторил я. – Все остальное есть и у зверя.

А еще у ангелов нет, мелькнула мысль. Во всяком случае, у Михаила точно не наблюдается. Как и у прочих ультраправых неоткуда взяться. А вот насчет мятежных не уверен… От человека можно набраться не только блох.

Кенговейн сказал с почтением:

– У вас просто замечательные конь и собачка, Ваше Величество!.. Конь столько народу стоптал, когда те бросились помогать вашим избранным противникам!

– А собачка? – спросил я с тревогой.

Он покачал головой.

– Я слышал, вы разрешаете ей только охотиться? Она никого не тронула, но так рычала и скалила зубы, что ее боялись больше, чем этого страшного черного коня… Ваше Величество, нападение отбито, вас и ваших друзей просят отдохнуть в замок лорда Робера. Вон посланец, боится подойти…

В сторонке в самом деле переминается с ноги на ногу, держа коня в поводу, молодой тощий парень в одежде слуги лорда Робера.

Перехватив мой взгляд, он прокричал устрашенно:

– Ваше Величество!.. Мой хозяин смиренно надеется, что вы почтите своим вниманием его замок снова.

Я оглянулся на Азазеля и Нехаштерона, первый промолчал, а Нехаштерон сказал медленно:

– Учитывая, что угроза миновала… я бы не прочь… Сто лет не был у смертных в их жилищах.

Мальчишка застенчиво улыбнулся, понимая «сто лет» как «давно», все так понимаем, Азазель кивнул, и я ответил:

– Скачи к лорду Роберу! Передай, учитывая скорое наступление ночи, мы втроем с удовольствием принимаем любезное приглашение.

Посыльный взлетел в седло и мигом развернул коня в сторону далекого замка.

Когда я поднялся в седло и разобрал повод, ощутил, что руки уже не трясутся, но сердце время от времени учащает бег, словно вспоминает, как дралось, и переживает все заново.

Азазель и Нехаштерон держатся невозмутимо, то ли всего насмотрелись, то ли их жизням это не грозило, не знаю, но оба смотрятся довольными, словно из рабочей обстановки вырвались в земной сад на отдых и прогулку.

Со стороны Штайнфурта в нашу сторону понеслись три всадника в одежде гонцов и на легких тонконогих конях, сухощавых, приспособленных для быстрой и долгой скачки.

Передний еще издали замахал рукой.

– Ваше Величество!.. Ваше Величество!

Я выждал, когда приблизятся, сказал благосклонно:

– Что стряслось?

Он крикнул торопливым, срывающимся по молодости голосом:

– Великий инквизитор, архиепископ Дитрих желает говорить с вами!

– Я хороший собеседник, – согласился я и, взглянув на Азазеля и его молчаливого друга, добавил: – Для всех.

Азазель сказал ехидно:

– И нашим и вашим. Дипломат. Обожаю таких! У Вельзевула для политиков самая глубокая яма.

– Не пугай, – сказал Нехаштерон. – Все не так, сэр Ричард. Даже наоборот…

Гонец сказал быстро:

– Если вы, Ваше Величество, не сможете заехать в город, – святейший отец подъедет к вам. Он сейчас неподалеку, лечит и отпускает грехи раненым защитникам холма!

Я чувствовал сильнейшую неловкость, что приходится обманывать отца Дитриха, все-таки знакомство и тесное сотрудничество с Азазелем и Нехаштероном, двумя падшими ангелами и отвергнутыми церковью, слишком круто даже для все понимающего и широко мыслящего верховного инквизитора и тайного кардинала, но, с другой стороны…

…с другой стороны, политика такая вещь, что иногда во имя добра и справедливости приходится в отдельных случаях сотрудничать и с самыми деспотичными режимами. Хотя, конечно, не предавая это огласке, все-таки граждан нужно воспитывать в предельной чистоте мыслей и поступков.

– Езжайте, – сказал я Азазелю и Нехаштерону, – я переговорю с отцом Дитрихом, а потом догоню.

– Хорошо, – сказал Нехаштерон, – мы вам оставим пару пирожков.

Азазель вздохнул.

– Эх, знал бы ты, что он умеет…

Они пришпорили призрачных коней, я все же заметил, что из-под копыт не вылетают комья земли, как и не остаются на земле оттиски копыт, но кто такое заметит, когда везде кровь, трупы, лекари собирают раненых, а волонтеры сносят в кучу трофейное оружие, заодно срезая лично для себя мешочки с монетами.

Я сказал гонцу:

– Пусть отец Дитрих выедет навстречу. Наша беседа не для лишних ушей.

Он унесся в сторону холма, а когда до передних рядов копейщиков осталось не больше сотни ярдов, ко мне вышел отец Дитрих, а за ним молодой священник нес, прижимая к груди, небольшую табуреточку с мягкой пурпурной подушечкой под цвет кардинальской мантии.

Я поспешно покинул седло и ждал, а когда он подошел, преклонил колено и поцеловал ему руку.

– Отец Дитрих…

– Сэр Ричард, – произнес он полуофициально, это все-таки дружески, хотя и не так тепло, как «сын мой», – вы справились с нападением, хотя мне как-то не все ясно, что здесь было.

Священник быстро поставил табуреточку и еще быстрее удалился, почти побежал, хотя бежать не позволяет сан и достоинство.

Я помог отцу Дитриху опуститься на сиденье, он вздохнул и спросил уже настойчивее:

– Можешь рассказать без утайки… что здесь произошло?

Я покосился по сторонам, никого близко нет, но вряд ли это случайность, отец Дитрих понимает, с кем имеет дело, заранее услал священников, поручив каждому крайне неотложное дело.

И все-таки я рискнул спросить:

– Отец Дитрих… вы в каком смысле?

Он покачал головой.

– Сэр Ричард, не утаивайте. Я не все видел, но то, что мне удалось узреть, наполнило душу трепетом и ужасом.

– Отец Дитрих!

– Говорите, – потребовал он.

Я сказал торопливо:

– Отец Дитрих, я надеюсь, этот стульчик крайне умело приспособлен для отдыха и отдохновления душевного и телесного… Нет-нет, я ни на что не намекаю, все исключительно из уважительности и деликатности душевной, которой у меня в избытке, но как-то ни разу не удавалось выказать людям, все только своей собачке и лошадке…

Он покачал головой, повторил требовательно:

– Рассказывайте!

– Как бы помягче, – промямлил я, – поцерковнее… хотя, конечно, не мир он принес, но двуручный меч… хотя тогда двуручных не было, мечи ковали не длиннее, чем сейчас у домохозяек нож для разделки рыбы, тоже мне центурионы…

– Сэр Ричард!

Я воскликнул виновато:

– Простите, отец Дитрих, это я подбираюсь так вот ползком к опасной теме, чтобы не вспугнуть, а она чтобы хлопаньем железных крыльев вас не оглушила…

– Говори, – сказал он мирно, – я ко всему готов. Когда разговариваю с тобой, я всегда готов ко всему.

– Спасибо, отец Дитрих, за особую оценку. В общем, некие темные силы крайне заинтересованы в том, чтобы кара Господня, как считается, настигла человечество.