— С пустыми руками?
— Ты хочешь повесить мою голову у себя в гостиной?
— Ты знаешь, чья голова мне нужна.
— Тебе это не по зубам.
— Это мы еще посмотрим.
— Я же тебе говорил: бесполезно, — услышала она сзади голос Китайца.
— Стоять! — крикнула Зина, выхватив пистолет.
— Вот видишь. Сейчас она выстрелит.
Китаец сделал шаг вперед. Прогремел выстрел. Пуля осталась там, где была, а вот Зина…
Ее отбросило далеко назад. На землю.
— Кстати, о моделировании реальности, — вступил в разговор Леденец, — у нас в городе открывается семинар на эту тему.
(Помните? Разговор во дворе высокопоставленного лица возле трупа Кирилла Мефодьевича Стародубского.)
— Вам что, делать больше нечего? — оборвал его начальник милиции.
— Овладев этой технологией, мы сможем сражаться с преступником на равных, — нашелся Леденец.
— Я тоже считаю, что леденцу будет очень полезно стать участником этой группы, — поддержала Леденца Зинаида Аркановна.
Гиперглава четвертая
В этом сумасшедшем мире быть здравым это и есть быть безумным.
Ошо
Глава первая
Подглава 1
Выбравшись из звездолета, Севастополев юркнул под сваленные в кучу декорации. Повинуясь инстинктам, которые страх включил на полную катушку, он попытался зарыться как можно глубже. В спину уперлось что-то… Дверная ручка! Сзади находилась дверь! Севастополев собрался уже туда нырнуть, когда из звездолета вышел человек в противогазе. Севастополеву мгновенно стало жарко. Он легко себе представил, что бы случилось, если бы он не затаил дыхание! Человек снял противогаз. Это был Китаец! Тот самый, мать его, Китаец, который втянул их всех в эту дурацкую историю. Китаец посмотрел в сторону декораций. Умирая от страха, Севастополев сам практически превратился в часть декораций. Улыбнувшись, Китаец бросил противогаз и, что-то насвистывая, пошел по направлению к двери, которая была как раз напротив звездолета.
Когда Китаец скрылся за дверью, Севастополев, стараясь не шуметь, попытался открыть свою дверь. Ему повезло. Дверь не только была не запертой, но и открывалась в сторону от Севастополева. За дверью был узкий, длинный коридор, которым давно уже никто не пользовался. Оказавшись там, Севастополев побежал, что было силы. Вскоре стало совсем темно. Обычно остерегающийся темноты, Севастополев ликовал. Его душа пела, переполненная чувством свободы.
Свобода, как это часто бывает, разбилась, налетев со всего маху на стену. Коридор закончился тупиком. От удара об стену Севастополев на какое-то время потерял сознание. Очнувшись, он первым делом ощупал лицо. Все вроде было на месте. Он попытался встать. Тело отозвалось болью, но двигаться могло. Надо было возвращаться.
К своему ужасу Севастополев обнаружил, что это невозможно. Сзади, где какое-то время назад был коридор, появилась стена. Его заперли, замуровали в каменном мешке. Так вот что означала улыбка Китайца. Он прекрасно знал, что Севастополеву удалось бежать, и приготовил ему нечто в тысячи раз более ужасное, чем смерть от ядовитого газа.
Севастополев рухнул на пол и завизжал. Он совершенно ясно представил себе смерь от удушья. Боже, как хотелось жить! Идиот, у тебя есть шанс! — услышал он собственный голос, доносящийся словно откуда-то издалека. Шанс… конечно же шанс… Один раз уже им удалось изменить реальность и оказаться в этом чертовом мире, которым заправляет вездесущий китайский маньяк.
Отчаяние сменилось мозговым штурмом. Севастополев вспомнил рассказы Джека Лондона, вспомнил Мересьева, почему-то вспомнил Жанну д'Арк и Джордано Бруно. Запахло дымом. Севастополев закрыл глаза…
Подглава 2
Проснулся Севастополев от холода. Пахло затхлостью и сыростью. Сквозило… СКВОЗИЛО! Ненавидящий обычно сквозняки, Севастополев был на седьмом небе от счастья. Сквозило! Он открыл глаза и поднялся на ноги. Помещение было значительно больше, и… Это был погреб, обычный деревенский погреб с банками, склянками и прочей чертовней. По крайней мере, смерть от удушья, да и от голода ему не грозила. Посреди погреба была лестница вверх, к спасению. Забыв про боль (в состоянии шока человек не замечает боли), Севастополев, как настоящий Тарзан прыгнул на лестницу и полез вверх.
Крышка погреба была придавлена сверху чем-то тяжелым. Этого не могло быть. Севастополев завизжал и затарабанил в нее руками. Буквально через минуту она открылась. От резкого дневного света Севастополев зажмурился.
— Прикинь, организм, — услышал он молодой мужской голос.
— Да откуда здесь организм, это глюк, — ответил другой тоже молодой голос.
— Какой глюк? Ты чего? Откуда у нас глюки? У нас же все кончилось еще на прошлой неделе.
— Ну и что? Мало ли глюков шляется просто так без дела.
— Ты глюк или организм?
Севастополев понял, что обращаются к нему.
— Я Севастополев.
— Я же говорил.
— Что ты говорил? Так может называться кто угодно.
— Ты не увиливай, отвечай.
— Я не глюк.
— А кто ты?
— Я человек… Жертва злых обстоятельств.
— Чем же ты их разозлил?
— Кого?
— Обстоятельства.
— Они и без этого оказались довольно-таки злыми.
— А как ты очутился в нашем подвале?
— Ты что, завелся там?
— Это сложно… я сам не знаю, как объяснить.
— Ну ты даешь! Ладно, вылезай.
Севастополев открыл глаза. Свет все еще был болезненным, но, прищурившись смотреть уже было можно.
На кухне, а вход в погреб находился на кухне, за столом сидели двое молодых, лет по 20 с копейками парней. Они ели и пили пиво. Один из них курил.
Севастополев с большим трудом выбрался из погреба. Оказавшись на свободе, он словно лишился сил.
— Садись.
Севастополев вытащил из-под стола свободный табурет и тяжело сел.
— Пиво будешь?
— Буду.
— Держи. Ладно, давай знакомиться.
— Николай Николаевич.
— Я Миша, — сказал парень с сигаретой.
— А я Леша.
— Где я?
— Организм, ты в штабе дзен — Террористического движения.
Севастополев мысленно выругался.
— Да ты не боись, мы не террористы, мы дзен-террористы. Прибыли сюда для духовной практики. После этого пойдем на поклон к Максиму Максимовичу.
— А кто такой Максим Максимович?
— Это наш пророк во плоти.
— Где мы?
— В дачном поселке Арсеньево.
— Так вы дачники?
— Мы дзен-террористы.
— А можно мне тоже побыть здесь с вами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});