так, как это было необходимо мне, чтобы утвердить право на свою истинную. Ее крики становились все громче, и где-то на задворках разума я не переставлял удивляться, что в нежной феечке скрывалась такая страстная натура. Она, хоть и не имея опыта, интуитивно двигалась подо мной, пытаясь получить максимум удовольствия. Мне нравилось то, что она не пыталась сдерживаться и смело выражала свои чувства и желания.
На миг мной овладело сомнение. Что, если Реджина вновь захватила это тело? Ну не могла невинная девушка вот так умолять меня взять ее еще сильнее и глубже. Не могла стонать подо мной, когда мои зубы смыкались на затвердевших сосках, слегка прикусывая чувствительную плоть.
— Леона? – спросил я, на миг замерев, и получил в ответ полный мольбы взгляд.
— Не останавливайся. Только не сейчас.
Я чувствовал ее приближающуюся кульминацию и больше не собирался оттягивать момент ее блаженства. Впереди у нас была вся ночь, на протяжении которой я собирался брать эту девушку всеми доступными мне способами, попутно открывая ей правду. У меня не было четкого плана, как именно донести шокирующие известия, и я полностью полагался на свою способность к импровизации. Как бы то ни было, она не сможет от меня уйти.
Когда отзвучали оглушительные стоны, и Леона перестала вздрагивать подо мной, ощущая отголоски полученного удовольствия, я скатился с нее и лег рядом. Моя собственная разрядка произошла одновременно с ней, и после одного этого раза я чувствовал себя выжатым досуха.
Повернувшись на бок, я посмотрел на распростертую рядом девушку. Ее кожа порозовела, а глаза были томно прикрыты. Волосы, разметавшиеся по моей подушке, красиво обрамляли пылающее лицо.
— Леона, – позвал я, не собираясь позволять ей провалиться в сон. – Мы должны поговорить.
— О чем? – ее опухшие от моих поцелуев губы изогнулись в ленивой усмешке. Открыв глаза, Леона обвила руками мою шею и, подвинувшись, провела языком по моей ключице.
Маленькая ненасытная фея.
От этого неумелого прикосновения я мгновенно затвердел, готовый продолжать вопреки своим недавним мыслям, и мне пришлось сделать над собой изрядное усилие, чтобы вновь вернуть мысли в прежнее русло.
— О тебе, – сказал я, пытаясь не обращать внимания, как ее влажный язычок скользил по моей сонной артерии. – И о твоих ночных похождениях.
В одно мгновение все прекратилось.
Леона отстранилась и посмотрела на меня ясными изумрудными глазами.
— Так тебе что-то известно об этом? – спросила она и, оглядевшись, подтянула к себе одеяло. Когда шикарное тело оказалось скрыто от моих глаз, я смог, наконец, собраться с мыслями.
— Известно, – признался я. – Я в курсе, кто овладевает твоим телом и что делает, когда ты отстранена от управления.
Она молчала, ожидая продолжения, и смотрела на меня с безграничным доверием, из-за которого я все сильнее чувствовал себя подлецом. На левой ключице девушки проступила серебристая вязь брачной татуировки, и некоторое время я не мог отвести от нее взгляд. Слишком долго я не мог найти свою истинную, а теперь, едва получив, рисковал потерять ее навсегда.
— Много лет назад, – начал я издалека. – Твоя прапрабабушка Реджина создала заклятие, которое перенесло меня в Фоэру.
Я не стал описывать подробности этой встречи, лишь остановился на ключевых моментах. На том, как она привязала меня к зеркалу, как получила желаемое от Ричарда и даже была с ним счастлива. Леона молча и внимательно слушала, как судьба свела ее родственницу с Эриком Флореном, и что эта встреча стала роковой. И лишь по золотистым искрам, что время от времени вспыхивали в изумрудных глазах, я мог судить об эмоциях, что обуревали фею.
— Получается, твоя возлюбленная много лет назад погибла по вине моего отца, – сразу определила она самое основное и болезненное. – И теперь ты меня за это ненавидишь? Жаждешь мести?
Я не знал, что на это ответить. У нас с Эриком сложились довольно странные отношения. Не дружба, но и не ненависть. Наверное, я просто смог его понять. Он был расстроен тщетными поисками своей сестры, и когда Реджина отказалась помогать, фей как мог ей отомстил. Позже он, вероятно, остыл, потому что в итоге все же сохранил сущность ведьмы в артефакте, чтобы она могла начать все сначала.
— Нет, не ненавижу, – поймав прядь волос феи, я намотал ее на палец. Девушка смотрела мне в глаза, закусив губу, и я бы многое отдал, чтобы прогнать тревогу из ее взгляда. – Реджина не умерла окончательно. И именно она время от времени забирает власть над твоим телом. Чтобы прийти ко мне.
Леона отвернулась и несколько мгновений просто молчала. Я был готов к потоку негодования, к возмущению и обвинениям, но не к тишине. Прислушавшись, я не услышал всхлипов, и это немного успокаивало.
— Леона, – я попытался повернуть ее голову к себе, чтобы оценить реакцию на сказанное, и фея, на удивление, подчинилась.
— Ты все еще любишь ее? – спросила она тихо. Взгляд девушки был напряженным, она очень сильно хотела получить ответ.
Слова уже готовы были сорваться с моих губ, но замерли, будто приклеенные. Люблю ли я все еще Реджину? Даже не так. Любил ли я ее когда-нибудь? Или это всего лишь разрушающая страсть, что долгое время затуманивала мне мозги. Я посмотрел в яркие изумрудные глаза. Да, безусловно, они прочно поселились в моем сердце, и это чувство невозможно было ни вырвать, ни притупить. Я несколько десятилетий медленно сходил с ума, не в силах быть вместе со своей возлюбленной. И теперь, когда цель так близка, глупо отступать. Еще немного, и Реджина станет единственной обладательницей этого тела. Мы, наконец-то, сможем быть вместе.
Но почему от мысли о том, чтобы обидеть фею, сердце так болезненно сжалось? В него будто вонзились острые когти, разрывая на части, заставляя меня медлить с ответом.
В огромных, прекрасных глазах Леоны сияла надежда. Она закусила губу, отчего мне отчаянно хотелось сдернуть с нее все покровы и начать пировать на этом шикарном теле, наслаждаясь тихими, протяжными стонами. Может, стоит отложить этот разговор на более подходящее время? А вместо этого развести эти длинные ноги в стороны и войти в нее до упора, забывшись в сладком тумане.
Но по отношению к феечке будет справедливо, если она узнает правду прямо сейчас.
— Она моя истинная пара.
Рот наполнился горечью, потому что сердце, кажется, разлетелось на куски. Каким же я был негодяем! Лишил