Потом он приезжал еще не раз и часто подолгу жил у отца.
Франсуаза Жило уверяет нас:
«Он доставлял отцу много забот в процессе взросления - иногда казалось, что этот процесс слишком уж затянулся - но во всем его поведении ясно просматривалась не скрытая корысть, а искренняя, непосредственная привязанность к Пабло».
Возможно, Пауло и был непосредственным. Но вот привязан к Пикассо он не был. Вернее, был, но его привязывала лишь постоянная материальная зависимость, искусственно поддерживавшаяся разбогатевшим художником. Во всяком случае, дочь Пауло характеризует его отношения с Пикассо совершенно иначе:
«Он царствует над отцом и низвел его до нищенского и рабского состояния. Он - причина психического расстройства моей матери. Мы с Паблито зависим от его капризов. Он подчинил всех нас своей неутолимой жажде повелевать. Он использует нас и обманывает. Ощущение собственной гениальности, в которой его убедили поклонники его искусства, заставило его всерьез поверить, будто его достоинства таковы, что позволяют ему встать выше человечности. Манипулятор, деспот, разрушитель, вампир».
А что касается непосредственности Пауло, то она проявлялась по-разному. Например, однажды вечером, обойдя все бары Жуан-ле-Пена, он и его приятель привели в ресторан «У Марселя» двух девиц «легкого поведения». В результате напугали обеих до полусмерти, девицы принялись кричать, и дело закончилось вмешательством местного комиссара полиции.
Тот, естественно, рассказал обо всем Пикассо, и отец стал мрачнее тучи.
- Приведите сюда Пауло, - сказал он.
Когда молодой человек явился, Пикассо обрушился на него:
- Никчемное создание! Вчера вечером ты вел себя как последняя тварь!
Но и этого ему показалось мало, и он продолжил:
- Отродье белогвардейки! У меня самый отвратительный на свете сын! Анархист! К тому же ты тратишь слишком много денег! На что ты годен?!
//__ * * * __//
Когда Пауло Пикассо стал постарше, он женился на Эмильенне Лотт. Об этом браке Марина Пикассо, дочь Пауло, рассказывает так:
«В один прекрасный день мои отец и мать в присутствии господина мэра изъявили желание навек соединить свои судьбы. Ответив «да», оба поклялись друг другу в любви и верности и дали обет окружить своих детей нежностью, поддержкой и покровительством.
Но ни мне, ни Паблито не было уготовано такой судьбы. Пауло Пикассо и Эмильенна Лотт, которая так гордилась тем, что получила право называться мадам Пикассо, расстались, когда мне было шесть месяцев, а моему брату неполных два года. Их разрыв был неизбежен. Ни мать, ни отец не обладали талантом быть счастливыми сами и дать счастье нам».
Напомним, что Паблито родился от этого брака 5 мая 1949 года, а Марина - 14 ноября 1950 года.
О своей матери Марина Пикассо рассказывает нам следующее:
«Моя мать всегда думала, что быть снохой Пикассо означало обладать божественным правом. Она никогда не думала о будущем, ибо нас, как и ее, удачное расположение звезд сделало Пикассо.
Пикассо превратился в особенного спутника всей ее жизни. Она смотрела только на него, думала с оглядкой на него, говорила только о нем: с торговцами, просто с прохожими на улицах, часто даже с незнакомыми. «Я сноха Пикассо».
Что-то вроде трофея, льгота в обход закона, повод для проявления любой эксцентричности.
Помню, как мне было стыдно, когда однажды летом она вышла на пляж в серебристом или золотистом бикини в обнимку с юнцом на четырнадцать лет моложе ее, помню чувство унижения, когда увидела ее на родительском собрании в школе в мини-юбке в компании с молокососом едва ли старше меня, помню усилия, которые мне пришлось приложить, чтобы заставить себя называть ее Мьенной - уменьшительное от Эмильенны, - потому что это было по-молодежному и в американском стиле, свой страх, стоило ей только раскрыть рот, и тягостную неловкость, когда она толковала кому- нибудь о живописи Пикассо, она, ни разу не заглянувшая не то что в каталог, а даже в маленькую брошюрку с репродукциями моего дедушки.
Ее речи варьировались в зависимости от того, кто ее слушал. Говоря с теми, кого едва знала, она возводила Пикассо на пьедестал: «Мой свекор гений. Я восхищаюсь им, да ведь и он меня очень ценит, это точно». Людям более близким она без церемоний рассказывала обо всех трудностях: «Вот представьте себе, что при всем своем богатстве этот паршивец оставляет нас без единого гроша».
Люди посмеивались. Люди всегда посмеиваются, когда неприятности у других.
Я не помню, чтобы мать хоть раз рассказывала нам сказки вроде «Красной Шапочки» или повела нас покататься на карусели. Но я знаю одно - несмотря на все свои патологии, она была единственной, на кого мы могли рассчитывать. Никому мы не были нужны в этой семье, кроме нее. Вопреки своей мании величия и психопатии она несла нам свое тепло, материнский запах, голос».
И все же в мае 1950 года Пауло Пикассо и Эмильенна Лотт развелись.
//__ * * * __//
Потом Пауло был женат на Кристине Поплен, о которой Марина Пикассо отзывается так:
«Я помню ее очень смутно. Пожалуй, только то, что она очень беспокоилась, как бы не поссорить нас с папой. Она была тихоня, конечно, не испытывавшая к нам никаких чувств, но она позволяла нам играть с детьми с соседних ферм [...] Мы собирали яйца в курятнике, доили коров, пили их пенящееся молоко. Мне нравились теплые запахи хлева, свежескошенного сена. Мне можно было все потрогать руками: покопаться в грязи, в соломе, погладить круп телки или бычка. У меня было чувство, что для меня здесь нет ничего грязного. Жизнь была безмятежной, а отец преисполнен радости. Он смеялся, ему забавно было видеть нашу независимость, его радовало и то, что он может почувствовать себя самим собою. Здесь ведь не было дедушки с его капканом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});