Бедра и спина затекли от неудобной позы, а на первых, вероятно, еще и синяки остались, потому что нежным наш секс назвать было нельзя.
— Не отпущу. Все, пельмешка, ты попала под оперативно-розыскное иго в лице меня. А я свое никому не отдаю. Дань буду требовать каждый день, возможно, даже два раза. Возражения не принимаются, потому что я все равно ничего не услышу, у меня в животе бабочки слишком шумно галдят.
Он поставил меня на пол, включил душ, отрегулировал температуру, потянул меня на себя и бережно прижал к груди, утягивая под теплые мягкие струи воды.
Вода ласкала и остужала разгоряченную кожу, а его пальцы, порхающие по моей спине, наоборот, снова разжигали огонь.
— Гений, какой магией ты владеешь? — не выдержала я.
Громов сверкнул глазами, спрятал улыбку и очень серьезно ответил:
— Эротической. Но, пельмешка, уже месяц я только твой. Даже если гнать будешь — не уйду, поняла?
— Уже месяц прошел? — ахнула я.
— Как раз сегодня мы отметили конец моего честно выполненного подвига, — с важным видом кивнул он.
Я задумалась, а потом выдала:
— Врешь! Месяц не сегодня, а завтра!
— Цветочек мой, перепутала ты даты. Сегодня, три часа назад, было ровно тридцать дней, ноль-ноль часов. Не спорь, лучше поцелуй меня.
Меня словно в омут его взгляда затягивало, все глубже. Без надежды выплыть без последствий.
С ним было так хорошо, что я обо всем забывала. Ехала к нему после занятий, только чтобы увидеть. Удостовериться, что не соврал про сестру, успокоиться, наконец.
Увидела его на пороге — бледного и уставшего, и сердце сжалось. А когда он уснул, стоило только голове коснуться подушки — долго рассматривала его спящего, не решаясь коснуться. Лежала рядом и думала, думала, думала…
И я не собиралась сбегать. Хотела быстро съездить к Полине, отдать ей вещи и вернуться, но рыжий кот с задатками купидона разрушил мне все планы.
Когда Гений проснулся, думать я уже ни о чем не могла. Моя гордость вспомнила, что у нее важные дела где-то очень далеко, и оставила меня. Красноречие, подумав, ушло следом, а я осталась в компании того, в кого влюбилась по уши.
Мне очень хотелось верить, что у нас может что-то получиться. И вместе с тем я боялась, что вот сейчас он, получив то, чего хотел, укажет мне на дверь.
Но Гений просто прижимал меня к своему телу, поставив так, чтобы вода не попадала в лицо, и гладил, ласкал, нежно целовал в висок. Я расслабилась. Сама прижалась к нему теснее и прикрыла глаза от удовольствия. Говорить не хотелось. Хотелось взять пример с Оккупанта, расслабиться и нежиться в ласковых руках Жени.
Он осторожно взял меня за подбородок, поднял голову и посмотрел в глаза. Так, что у меня снова колени ослабли, а низ живота заныл. Гений медленно наклонился, невинно чмокнул в губы, выдохнул, и тут же наш спокойный райский бриз превратился в ураган.
Женя целовал так, что дыхания не хватало. Жадно. Голодно, словно мы не занимались сексом каких-то пятнадцать минут назад. Он опустил руку, кладя ее мне на бедро, вжал в себя, давая понять, что снова возбужден.
Я сильнее сжала ладонями его плечи, чтобы не упасть. Гений повернул меня, прислонил спиной к стене, и не успела я ничего толком сообразить, как он вошел в меня двумя пальцами.
Стон вырвался сам, бесконтрольно, пока его пальцы возносили на вершину, чтобы потом толкнуть в полет. Двумя пальцами он двигался внутри, большим потирал клитор, с каждой секундой приближая к оргазму.
И когда я готова была взорваться, неожиданно отнял руку, прошептав сквозь зубы:
— Хочу быть в тебе, когда ты кончаешь.
Приподнял меня за бедра и насадил на себя. Вжал в стену, перехватывая под коленями, и задвигался, быстро и беспощадно.
Шум воды не смог заглушить наши стоны. Женя что-то шептал, словно в бреду, но я не разбирала слов. Его ладони сильно сжимали ягодицы, а Громов приподнимал меня на руках, резко опуская на свой член до самого основания.
Из глаз сыпались искры, стоны становились все громче и жалобнее, но Гений не знал пощады и усталости, продолжая доводить меня до пика.
Ноги задрожали, дыхание сбилось, а я снова кончила, срывая голосовые связки, и билась в конвульсиях, пока он прижимал меня к себе, давая время успокоиться.
— Сука… — прохрипел он, когда я пришла в себя.
Вышел, заставляя тело снова содрогнуться, развернул меня спиной к себе, заставил опереться ладонями о кафель, и все началось заново.
Он вбивался в меня в диком темпе, выбивая крики, стоны и все мысли из головы до кучи. Мокрые волосы липли к лицу, кислорода не хватало.
Гений остановился, обхватил мою шею ладонью и продолжая медленно двигаться во мне, развернул к себе и поцеловал. Прикусил нижнюю губу, оттянул, проводя по ней языком, и зарычал:
— Моя!
И снова начал сладкую пытку. Толчки становились все грубее, его дыхание — прерывистым. Руки бродили по моему телу, сжимая то грудь, то бедра. Он положил ладонь мне на клитор, нажал на чувствительное местечко, и я почти потеряла сознание от волны удовольствия, прокатившейся по телу.
Только краем сознания отмечая, что Женя последовал за мной.
— Я бы так вечность из тебя не выходил, — признался он мне на ухо.
Снова прижал спиной к своей груди и легонько прикусил мочку уха. Я вздрогнула и решила спасаться бегством. Женя, по-моему, задался целью возместить себе ущерб размером с месяц и заодно укатать меня.
Я была не готова к таким марафонам, учитывая, что секса у меня не было очень давно. В последний раз — с бывшим ровно за день до того, как он написал мне, что мы расстаемся.
— Я больше не могу, — призналась я.
— Нужно тренироваться, — со знанием дела посоветовал Гений и очаровательно улыбнулся.
Он сиял как, что глаза слепило, пока я боролась с наступающей сонливостью.
Посмотрел на меня, неодобрительно покачал головой, достал мочалку и очень аккуратно вымыл меня своим гелем для душа. Сначала тело, а затем голову.
Заботливо укутал в полотенце, чмокнул в нос и повел в гостиную. В нем не ощущалось и намека на усталость, я же клевала носом. Тело было легким как перышко, а подушка казалась такой мягкой…
— Пельмешка моя, — счастливо выдохнул Женя, — сейчас налью тебе кофе, взбодришься.
— Угу, — согласилась я.
Села на