Глава 6
Аббатство единой веры. Личные покои аббата.
Проснувшись поздно ночью, я понял, что в окружающем меня мире что-то не так. Не делая лишних движений, просто открыл глаза. В комнате кто-то был. Причем проник он сюда тайно. И только сейчас позволил себя почувствовать. То, что я еще жив, означает, что ему нужно что-то другое или убийца хочет расспросить меня перед концом.
— Кто вы? И что делаете в это время у меня в спальне, — хриплым со сна голосом спросил я темноту.
— Я Роха. И я просто сижу в вашем кресле, — серый блеклый голос ответил мне.
— Понятно. Вам видимо весело. Ну а почему вы сидите именно в моем кресле? — прокашлявшись, продолжил я.
— Так здесь нет других кресел, — так же ничего не выражающим голосом продолжил шутить мой ночной собеседник. Выходит, все же худший вариант. Я попытался достучаться до своих сигнальных магиков.
— Не стоит пытаться. Вы не сможете позвать на помощь, — ни нотки превосходства или угрозы, он просто сообщал мне о моем бессилии.
— Вы мне угрожаете? — я добавил в голос немного властности.
— Пока нет. Многое зависит от вас, — и вновь повисла пауза. Что-то мой визитер не торопится с развитием событий.
— Может, соизволите разъяснить ситуацию, — ну что ж, мы еще говорим, может, все не так уж плохо.
— «Сумеречный зов», «мерцающая сеть», использование «ледяного палача» без соизволения коронного советника по казням. Все, что вы применили против главаря оборванцев. Это все нарушение законов империи. Даже в нашем, признаться, тяжелом положении и даже в вашей должности, — голос собеседника звучал доверительно.
— Особый контроль, — черт. Все действительно очень плохо. А я надеялся, что они все передохли. Но почему я еще жив?
— Вы знаете о нас? Ну конечно, тайная канцелярия. Хотя до недавнего времени вы были всего лишь мастер-советником, и это явно не ваш уровень, — а он хорошо проинформирован. Ну для его-то службы это не удивительно.
— Скажем так, я любознателен. — Что же придумать? Надо ведь что-то придумать.
— Это я уже понял. Так что вы скажете по предъявленным вам объявлениям? — что он от меня хочет? Он что, ждет от меня покаяния? Но зачем? Или это у них ритуал такой? После встреч с ними свидетелей не остается и рассказать некому. Ладно, попробуем проверенный вариант.
— Как временно исполняющий обязанности начальника третьего стола я могу выписать себе разрешение на применение любого магика, — надеюсь, он все же не в курсе наших секретных циркуляров.
— Вы сами себя назначили на эту должность, не так ли? — так это он скушал. Продолжим в том же духе.
— Формально я прав. Пока кто-нибудь из вышестоящих не отменит моего распоряжения, оно в силе. Зов и сеть я могу подвести под статью военного положения. Так как гарнизон в осаде, то допустимы любые плетения, способные помочь отразить противника, — и добавим немного героизма в повествование.
— И какого противника вы отразили? — по крайней мере спор мы завязали. А если есть спор, значит, есть вероятность его выиграть.
— Оставьте, что вы как ребенок. Здесь давно нужно было навести порядок. Ну, если хотите я воевал с внутренними врагами, — не перегнуть бы палку. Я его не вижу и не могу видеть его реакции на мои слова. Голос его по-прежнему невыразителен, хотя и проскальзывают редкие интонации.
— Гуг личность крайне неприятная. Но он меня не интересует. Я пришел к вам, — да чего же он хочет? Почему тянет? Что я упускаю?
— Вы стараетесь судить меня по законам империи. Не так ли? Я вам все объяснил, формально я прав, — мой собеседник шевельнулся, и я более точно определил его положение. Похоже, он довольно-таки уютно развалился в кресле, доставшемся мне по наследству от аббата. Поза у него по крайне мере мирная.
— Формально да. Но мы действуем всегда за рамками, — какая-то гордость послышалась в его словах.
— Я отлично знаю ваш устав, — я встал с кровати и попытался зажечь свет.
— Я же сказал вам, не пытайтесь, — фигура в кресле резко шевельнулась, собравшись и поддавшись вперед. Он все же на чеку.
— Я просто хочу посветить себе, чтобы одеться, — возле меня зажегся тусклый огонек. — И на том спасибо, — я торопливо оделся, стараясь не делать резких движений, — так вот, вы разберитесь, за что вы собираетесь меня наказать.
— А вы знаете, какого рода наказания выносит особый контроль? — Роха вновь откинулся на спинку кресла, вытянув руки впереди себя.
— Высшая мера само собой, — хорошо бы умыться, хотя такие разговоры тоже не слабо бодрят.
— Именно так, — я даже заметил кивок его головы в темноте.
— Тогда я не понимаю, почему я еще жив. Учитывая ваше преимущество, — решился я задать прямой вопрос и раскинул руки.
— Я на распутье. Ваши действия полностью подпадают под положения особого контроля. Вы высшее должностное лицо в этих окрестностях, не учитывая капитана гвардии, но там другой случай. Вы нарушаете законы, и вас некому остановить, — какой, право, из меня злодей получился.
— Но? — ведь есть какое-то но.
— Но я вижу, что ваши действия направлены на благо империи. Прервать вашу жизнь, значит навредить гораздо сильнее, по сравнению с тем вредом, который приносит ваш способ работы. Поэтому, — еле различимая фигура в моем кресле встала, — флаг-советник эл Наваль, я Роха исполнитель особого контроля, выношу вам предупреждение. Первое и единственное, — вот теперь его голос бы переполнен важностью и даже величием.
— Я вас понял, — неужто пронесло. Лицо обдало жаром.
— И гордитесь. Это третье вынесенное предупреждение за более чем три сотни лет существования особого контроля, — какие интересные подробности.
— Я преисполнен гордости. Может, отметим третье за историю предупреждение, — я подошел к столу и взял два кубка, наполнив их вином из кувшина, протянул один из них особисту, незаметно повернув донышко.
— Даже интересно. Поставьте на стол и отойдите, — выполнив его указания, я уселся на кровать со вторым кубком.
— Ваше здоровье! И пусть это предупреждение не будет последним. Ну я о том, чтобы вы и дальше существовали, и давали шанс другим бедолагам, попавшим в ваш прицел, — выдохнув, я осушил кубок.
— Никаких посторонних примесей, — Роха стоял возле стола вполоборота ко мне, нюхая вино. Высокая фигура, широкий длинный плащ, делающий фигуру бесформенной, лицо скрывает капюшон.
— Вы что, думаете, я пытаюсь вас отравить, и это после того, как мы с вами решили все вопросы? — я вполне искренне возмутился.
— Была такая мысль. И сейчас я ее не отбрасываю. Потому и пить не буду. Мало ли до чего додумался ваш хитрый и изворотливый ум, — он положил кубок обратно на стол и и медленно двинулся к входной двери.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});