Высокие, резкие их голоса звучали почти забытой музыкой — Генри почти год не был у своих нареченных родственников, и тем ярче казались воспоминания…
Он спешился, протянул было руку Марии-Антонии, но она уже спрыгнула наземь, по-прежнему с детским любопытством рассматривая окружающих. Те, впрочем, смотрели на нее с не меньшим интересом: белые женщины редко забредали в эти края.
— Поручаю лошадей и свою женщину твоим заботам, — сказал Генри Хауру. — Вороную можно не развьючивать, сам видишь… но груз ценный, мне за него голову снимут, если что, так что пригляди.
Тот кивнул, а Генри свистнул псам, уже успевшим перепугать пару местных шавок, поколебался с мгновение, потом кивнул на Марию-Антонию и приказал: «Охранять!» Груз — еще ладно, пробы грунта никто здесь не утащит, а вот за девушкой нужно приглядеть. Просто на всякий случай. Теперь-то к ней лучше не соваться…
— За лошадей и груз не беспокойся, — ответил Хаур, изобразив подобие улыбки. Он вообще был молчуном и самую малость тугодумом, но человеком надежным, за что Генри его ценил. — А женщину отведу к своей жене.
— Отлично, — одобрил Генри. Помимо жены, у Хаура полно сестер, племянниц и прочего бабья, скучно принцессе не будет. — Собачки за ней присмотрят, не обращай внимания.
Делакот кивнул: с псами Генри он был хорошо знаком и мешать им не собирался.
— Иди с ним, — сказал Монтроз на ухо Марии-Антонии. — Там женщин достаточно, накормят, поболтаете. Вдруг что услышишь… Псы с тобой будут. Если что, кричи, любого порвут.
— Я постараюсь обойтись без шума, — заверила девушка и спокойно пошла вслед за делакотом, уводящим лошадей.
Генри посмотрел ей вслед, вздохнул и отправился искать вождя. Это было делом нелегким: не того он полета птица, чтобы вождь выходил ему навстречу, пусть даже ему наверняка уже доложили о прибытии гостя. А еще предстояло пробиться через толпу названных родственников, желающих непременно узнать, куда это Генри запропал и почему совсем о них позабыл… и не отвлекаться на хорошеньких девушек, которых тут была тьма-тьмущая! И, конечно, все помнили белокожего рослого мужчину, знали, что он теперь вдовеет, ну а женщина, которую он привез с собой… она ведь тоже белая, до нее им нет никакого дела, у белых ведь другие законы!
Когда Монтрозу удалось, наконец, отделаться от обрадованных его появлением делакотов (похоже, далеко не все были в курсе тех новостей, что так печалили Хаура и его спутников, и это немного обнадеживало) и добраться до жилища вождя, у входа его уже поджидали.
— Хаалак ждет, — коротко сказал здоровенный, на полголовы выше Генри и в полтора раза шире его в плечах детина. Кожа у него была на пару тонов светлее, чем у остальных, а волосы чуть вились. Полукровка, отсюда такая стать. Генри отвел глаза, понимая, что примерно так мог бы выглядеть его сын лет через двадцать, если бы выжил…
Вождь держал при себе этого парня, как телохранителя, а заодно натаскивал. Были у него и другие, опытные воины, но парень приходился ему племянником и возможным наследником — первый сын вождя недавно погиб на охоте, остальные же были слишком малы, — и вождь хотел, чтобы юноша набрался ума-разума.
Генри кивнул в ответ, хлопнул телохранителя по могучему плечу и шагнул в полумрак походного жилища.
— Приветствую тебя, Хаалак! — сказал он. — Пусть дни твои будут долгими, а дичь никогда не переведется на твоих землях!
— Приветствую тебя, Генри Монтроз, — ответил вождь. Ему было едва за сорок, но волосы его наполовину поседели, а лицо избороздили глубокие морщины. Хаалаку досталась нелегкая жизнь, но вряд ли он когда-нибудь сожалел об этом. Просто не умел, скорее всего.
Вождь ничего больше не добавил, не продолжил обычную формулу приветствия, без которой в этих краях не начинался ни один серьезный разговор, и это Генри насторожило.
— Садись, — кивнул Хаалак, и Генри уселся, подобрав под себя ноги и настороженно посматривая по сторонам.
Кроме вождя, в жилище из шкур никого не было, даже старухи, что обычно поддерживала огонь в очаге, не наблюдалось, и это ему совсем не понравилось.
Хаалак посмотрел на него исподлобья, черные глаза его напоминали угли, только что не обжигали.
— Не стану тратить слов понапрасну, — сказал он, и Генри напрягся. — Что ты натворил, Генри Монтроз?
— Я много чего натворил, досточтимый Хаалак, — криво усмехнулся тот. — Какой именно мой проступок тебя интересует?
— Тот, который поставил под удар всё племя, — был ответ.
Генри заставил себя выдержать паузу. Похоже, вождь был сильно сердит на него, раз начал говорить не как с дорогим гостем, а как с провинившимся мальчишкой. С другой стороны, если он не шутит — а Хаалак шутить просто не умеет, — тогда его поведение вполне оправдано.
— Прости меня, досточтимый Хаалак, — сказал Генри смиренно, но глаз не опустил. — Я не знаю, о чем ты говоришь. Я лишь позавчера вышел с Пустыря и встретил Хаура и других, но они ни о чем мне не рассказали. Не соблаговолишь ли ты объяснить мне, что случилось, из-за чего ты так обеспокоен?
Пожилой делакот кивнул. Помолчал немного, а потом рассказал, в какие неприятности угодило всё племя из-за непутевого приемного сына.
По словам Хаалака выходило, что некоторое время назад («Две с лишком недели, — прикинул Генри, — они висят у нас на хвосте!») до него дошли неприятные новости. Многие в прерии знают, что Генри Монтроз, белый, принят в племя делакотов, да и с сиаманчами у него хорошие отношения. Так вот, этот белый похитил нечто очень ценное, и теперь за ним идет охота. Серьезная охота…
— Аддагезы, — проронил Хаалак. — Они многое сулят тому, кто выдаст им тебя. Или привезет твою голову, Генри Монтроз.
— Они были здесь? — враз осипшим голосом поинтересовался он.
Аддагезы были племенем неприятным. Многочисленным, воинственным… а во главе стоял достаточно беспринципный вождь. Впрочем, с таким количеством воинов он мог позволить себе время от времени наниматься к белым и выполнять кое-какие щекотливые поручения на Территориях, куда наниматели соваться не отваживались. И если теперь по его следу идут отряды аддагезов… дело плохо. Знать бы, кто их нанял, но вряд ли они рассказали об этом делакотам!
— Они приезжали к нам, — кивнул Хаалак. Лицо его было совершенно спокойно, но в глазах читалась тревога. — Они сказали: если объявится Генри Монтроз, а он придет к вам, вы ведь его семья, отдайте его нам, и ни один аддагез не тронет делакотов. Если знаете, где он, сообщите нам, и мы поделимся платой. Так они говорили…
— И ты… — Генри сглотнул.
— Ты сын племени, Генри Монтроз, — сухо ответил вождь, — и хотя ты приносишь беды, это не твоя вина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});