Читать интересную книгу Безжалостный обольститель - Джулия Лэндон

Софи стояла посреди комнаты, наверно, целую вечность, не двигаясь, напряженно прислушиваясь, опасаясь, что он может вернуться. Наконец, убедившись, что он ушел, она прошла к его шкафу, порылась в кипе многочисленных новых сюртуков и вытащила спрятанный там кошелек. Открыв его, она убедилась, что сорок фунтов на месте. Сорок фунтов! Через несколько часов это будет все ее состояние.

Бежать оказалось гораздо легче, чем предполагала Софи. Было холодно и очень ветрено, но Софи и Стелла появились в назначенное время в условленном месте. Клодия мгновенно нашла карету, и все три женщины забрались в нее, нервничая так, словно украли королевские бриллианты.

К тому времени как они добрались до дома на Аппер-Мор-ленд-стрит, их уже буквально трясло от страха. Всякий раз, когда карета останавливалась, они вжимались в грязные подушки, опасаясь, как бы их кто-нибудь не узнал. Это, конечно, было маловероятно, поскольку они отдалялись от Мейфэра.

На Аппен-Морленд Клодия дала кучеру золотую крону за то, что он так благополучно довез их, и еще одну, чтобы он подождал ее, на что тот с радостью согласился.

Пока они выбирались из кареты, на пороге дома появилась Дорин, бесстрастно наблюдая за Софи и Стеллой, которые несли два небольших саквояжа. Дорин взглянула на Софи и покачала головой:

– Бедняжка. Вам непременно нужно выпить чаю, – сказала она, жестом приглашая их войти.

Софи заколебалась и глазами, полными ужаса, посмотрела через плечо на Клодию. Та все поняла – в этой рабочей части Лондона Софи никогда не бывала. Да и Дорин, несмотря на добрейшее сердце, отпугивала своей внешней суровостью. Клодия кивнула Софи, и та осторожно переступила порог.

В прихожей какая-то женщина забрала у них накидки и, весело болтая, провела в гостиную, настаивая, чтобы они погрелись. Пока женщины подтаскивали стулья поближе к огню, Софи шепотом спросила Клодию:

– Что это за место?

Дорин услышала ее и сверкнула редкой для нее улыбкой. Похлопав Софи по руке, она сказала:

– Вот попьем чайку, и тогда можно говорить хоть всю ночь, если пожелаете.

Бросив украдкой взгляд на Клодию, Софи неуверенно кивнула и села у небольшого камина. В этот момент Клодия увидела синяк у нее на скуле.

Поразившись, что до сих пор не заметила его, очевидно, из-за ленты на шляпке, Клодия изо всех сил пыталась не таращиться на Софи. Эта была новая отметина, совсем свежая. И Клодия почувствовала дурноту: только зверь в человечьем обличье мог избивать такое хрупкое создание.

Ее попытки успокоить Софи не увенчались успехом – глаза бедняжки округлились от страха. Софи была леди, дочерью графа, род которого насчитывал сотни лет. Воспитанная в роскоши, она никогда не имела дела с простыми людьми, лишь принимала от них услуги. Клодия опасалась, что Софи откажется остаться здесь.

В дверях появилась женщина с чайным подносом, и Софи уставилась на нее во все глаза. Когда женщина протянула Софи чашку, Клодия поняла, что так поразило Софи: под глазом у женщины был синяк, а сам глаз налился кровью. Софи подняла руку и прикоснулась к своей щеке. Женщина медленно поставила чашку на стол и, тяжело опустившись на стул, судорожно сжала руки на коленях. Они смотрели друг на друга до тех пор, пока та, что принесла чай, не сказала:

– Вы не одна, мисс. И Софи разрыдалась.

Клодия пробыла на Аппен-Морленд час, пока не пошел снег. Софи немного успокоилась, но буквально вцепилась в Клодию, когда та стала прощаться.

– Все будет хорошо, Софи, – прошептала она.

Софи кивнула, изо всех сил пытаясь поверить в это. Клодия тоже сомневалась. Когда карета отъехала от дома, Клодию охватил страх. Как бы ни был влиятелен и всемогущ Джулиан, он не сможет изменить законы Великобритании ради Софи. Но больше всего ее тревожило, как она расскажет мужу о том, что увезла Софи.

Глава 23

Джулиан напряженно всматривался в тщательно выписанные буквы древней рукописи, пытаясь перевести текст на английский, но за два часа справился лишь с одной строфой. Сняв очки, он потер ладонями глаза. Сколько еще он так протянет?

Наклонив голову, он помассировал затекшие мышцы шеи, чувствуя, как напряжение сковало спину и даже ноги. Постоянная тревога просто убивала его. Это все она виновата, думал он с горечью. Он не может разлюбить ее, как ни старается.

Джулиан опустил руки, медленно поднял голову, и взгляд его упал на небольшой горшочек с фиалками, стоявший на краю письменного стола. Он откинулся на стуле, разглядывая эту бесполезную вещицу. Кто-то ухаживал за цветком, регулярно поливая его, убирая засохшие цветки. Каждый день появлялись новые бутоны, и казалось, что им уже тесно в маленьком горшке. На нем были нарисованы цветы и фасад Кеттеринг-Хауса.

Фиалки чудесным образом обвились вокруг его окаменевшего сердца, оживляя его, заставляя вспоминать, что он любит Клодию, что, несмотря на все ее чудачества и проступки, только она ему нужна в этой жизни. Проклятые фиалки, синие и фиолетовые, манили его своей красотой... так же как сама Клодия и ее рисунки на горшочке, неумелые, но теплые и яркие и все равно прекрасные.

Джулиан отбросил старинную рукопись и встал. Да, он любит ее. И даже простил за пособничество Софи. Ведь она сделала это не по злобе. Клодия всем сердцем верила, что права.

Почему же тогда он избегает ее, гонит мысли о ней? Единственной причиной было то, что Джулиан не верил в силу ее чувства, однако не хотел себе в этом признаться.

Он остановился перед окном, устремив взгляд на снег, покрывавший площадь перед домом. Он считал, что ее недавнее признание в любви всего лишь порыв, к которому ее подтолкнуло чувство вины. Она винила себя в трагедии Софи и хотела эту вину искупить. Но в конце концов ей это надоест, и тогда все вернется на круги своя. Ей будет омерзительна ситуация, в которой она оказалась, она снова станет вспоминать о Филиппе, дразня Джулиана своей красотой и оставаясь неуловимой словно порхающая бабочка. Это окончательно его убьет.

Именно поэтому он и не подпускал Клодию к себе. Чтобы выжить.

И еще Джулиан почему-то был совершенно уверен в том, что погубит ее. Темные силы природы, которые, казалось, управляют его жизнью, непременно найдут способ задеть и Клодию так же, как остальных, кого он любил. Он оказался на грани безумия, когда умерла Валери. Смерть Филиппа погрузила его в черную бездну отчаяния, и сейчас он снова в нее погружался из-за страданий Софи. Когда же несчастье коснется Клодии, а это непременно произойдет, поскольку он ее любит, его душа, несомненно, будет гореть в аду.

Поэтому Джулиан решил не пускать Клодию ни в мысли, ни в сердце. Лучше похоронить себя среди этих древних фолиантов, не поднимая головы, не видя света, не слыша звуков.

Он отвернулся от окна, взглянул на часы, стоявшие на каминной полке, и нахмурился. К сожалению, в один из моментов просветления он принял приглашение Олбрайтов на ужин. Ему до смерти не хотелось идти, но он понимал, что в свете условности – это все. Он принял приглашение ради Софи, пусть все думают, что у семьи Кеттеринг все в порядке.

Прошло двадцать четыре часа, но ни одна гениальная идея так и не посетила Клодию. Она была на грани истерики. Господи! Ведь она совершила преступление, увезя Софи от мужа! Но по английским законам ответственность за случившееся будет нести Джулиан. Он может лишиться своих земель, свободы, даже жизни. А он до сих пор ничего не знает!

Несколько раз Клодия собиралась отправиться на поиски Джулиана, чтобы признаться ему во всем и молить о помощи. Но леденящий душу страх останавливал ее – она опасалась, что Джулиан заставит Софи вернуться к Стэнвуду, предварительно придушив собственную жену. Клодия вынесла бы его гнев и любое наказание, но она не допустит, чтобы Софи вернулась к Стэнвуду, скорее умрет.

Весь день Клодия места себе не находила. Ей было все равно, что надеть на ужин к Олбрайтам. Она равнодушно отреагировала на элегантную прическу, которую ей сделала Бренда, вплетя серебряные ленты в ее темные волосы, идеально сочетавшиеся с вышивкой на лифе платья. Надев бриллиантовые серьги с аквамарином в тон ожерелью, Клодия наконец заставила себя посмотреть в зеркало. Платье из розового бархата очень шло ей, но лицо было очень бледным, а вокруг глаз появились морщинки. Выдавали ее и плотно сжатые губы. Но в общем она не была похожа на преступницу.

Тяжело вздохнув, она убрала со лба локон, сунула ноги в розовые туфельки и спустилась вниз с такой неохотой, словно отправлялась на эшафот.

В голубой гостиной Джулиан в ожидании Клодии нетерпеливо мерил шагами комнату, и его тревога росла с каждым шагом. Это была плохая идея, решил он, очень плохая. Весь вечер ему придется быть рядом с ней. Да и как ему пришло в голову, что он сможет притворяться, будто в семье все хорошо, на глазах у двух самых дотошных мужчин в Европе? Если и было что-то, что не нравилось ему в Адриане Спенсе и Артуре Кристиане, так это их поразительная способность видеть его насквозь.