Читать интересную книгу Базар житейской суеты. Часть 4 - Уильям Теккерей

Дѣло въ томъ, что нѣкоторые доброжелатели отравили душу Питта противъ его невѣстки. Вскорѣ послѣ извѣстнаго приключенія съ лордомъ Стейномъ, Венгемъ испросилъ аудіенцію у баронета, и представилъ ему такія біографическія подробности относительно мистриссъ Бекки, что представитель Королевиной усадьбы пришелъ въ неописанное изумленіе. Венгемъ зналъ, повидимому, всю подноготную: кто былъ отецъ мистриссъ Бекки, въ какомъ году мать ея плясала на сценѣ, какъ она вела себя въ дѣвицахъ и какой образъ поведенія избрала себѣ послѣ своего замужества. Мы не станемъ повторять здѣсь всѣхъ этихъ подробностей, большею частію фальшивыхъ, и внушенныхъ злонамѣреннымъ интересомъ. Какъ бы то ни было, мистриссъ Бекки погибла окончательно въ мнѣніи своего родственника, который первоначально питалъ къ ней самыя дружелюбныя чувства.

Доходы губернатора на Ковентрійскомъ Острову не слишкомъ обширны. Значительную часть ихъ Родонъ Кроли долженъ былъ оставить въ Англіи для удовлетворенія своихъ многочисленныхъ кредиторовъ. Обзаведеніе на новомъ мѣстѣ тоже потребовало большихъ расходовъ. Послѣ всего этого, на долю жены могло остаться никакъ не болѣе трехсотъ фунтовъ годоваго дохода, и эту сумму Родоітъ Кроли предложилъ Ребеккѣ подъ тѣмъ условіемъ, чтобъ она не безпокоила его ни теперь, ни послѣ; въ противномъ случаѣ: разводъ, огласка, судебныя дрязги, и т. д. Но и Венгемъ, и лордъ Стейнъ, и Родонъ, и леди Дженни, всѣ безъ исключенія желали выпроводить ее изъ отечества, чтобъ потушить это непріятное дѣло.

Занятая всѣми этими хлопотливыми дѣлами и переговорами съ юристами своего мужа, Ребекка совершенно выпустила изъ вида своего сына, маленькаго Родона, и никакъ не удосужилась навѣстить его въ школѣ. Этотъ юный джентльменъ былъ теперь отданъ на руки дядюшкѣ и тётушкѣ, къ которой онъ издавна питалъ самую нѣжную привязанность. Мистриссъ Бекки, оставивъ Англію, послала къ нему прехорошенькое письмецо изъ Булони, гдѣ просила милаго сына учиться прилежно и помнить свою мамашу. Она сказала, что намѣрена совершить путешествіе по Европѣ, и выразила надежду писать къ нему еще въ самомъ скоромъ времени. Цѣлый годъ, однакожь, она не писала къ нему ни строчки, до той поры, пока не умеръ отъ кори и коклюша единственный сынокъ сэра Питта, мальчикъ рыхлый и больной. Послѣ этого событія, мистриссъ Бекки отправила самое нѣжное и чувствительное посланіе къ своему ненаглядному сынку; который теперь сдѣлался наслѣдникомъ Королевиной усадьбы и полюбилъ еще больше свою тётку, питавшую къ нему материнскія чувства. Прочитавъ это письмо, Родонъ Кроли, уже мальчикъ взрослый и прекрасный, сгорѣлъ отъ стыда и раскраснѣлся какъ маковый цвѣтъ.

— Ахъ, тётушка Дженни! воскликнулъ Родонъ, вы… одна только вы моя мать, другой я не знаю.

Однакожь, онъ послалъ въ отвѣтъ почтительное письмо къ Ребеккѣ, жившей тогда во Флоренціи на скромной квартирѣ со столомъ и прислугою. Но мы забѣгаемъ впередъ и нарушаемъ хронологическій порядокъ.

Первый побѣгъ мистриссъ Кроли былъ не очень дальный. Она высадилась на французскомъ берегу въ Булони, куда, какъ извѣстно, обыкновенно удаляется англійская угнетенная невинность. Здѣсь она наняла въ гостинницѣ двѣ уютныя комнаты, и поселилась очень скромно, на вдовій манеръ, имѣя при себѣ одну только служанку femme de chambre. Мистриссъ Кроли обѣдала за общимъ столомъ, гдѣ, въ скоромъ времени, обратила на себя лестное вниманіе всѣхъ окружающихъ особъ. Она потѣшала своихъ ближнихъ интересными разсказами о своемъ братѣ, сэрѣ Питтѣ, и о другихъ знаменитыхъ особахъ въ Лондонѣ, съ которыми была знакома. Ея свѣтская болтовня, легкая и живая, производила весьма выгодное впечатлѣніе на незатѣйливыхъ слушателей, собиравшихся за общимъ столомъ, и многіе считали ее знатною особой. Она давала въ своей квартирѣ скромные вечера, и принимала довольно дѣятельное участіе въ невинныхъ забавахъ этого мѣстечка: брала морскія ванны, ѣздила въ открытомъ экипажѣ на загородныя гулянья, гуляла но морскому берегу, посѣщала театръ. Мадамъ Бюржойсъ, жена художника, проживавшая съ семействомъ въ гостиницѣ, кудэ разъ въ недѣлю, съ субботы на воскресенье, приходилъ къ ней мужъ, находила мистриссъ Бекки очаровательною особой, и была отъ нея въ восторгѣ до той поры, пока вѣтреимый мосье Бюржойсъ не вздумалъ обратить слишкомъ ласковаго взора на нашу героиню. Серьёзнаго, впрочемъ, ничего не случилось: Бекки всегда была ласкова, добродушна и плѣнительна въ обращеніи, преимущественно съ мужскимъ поломъ.

Въ половинѣ лѣта начались обыкновенные выѣзды изъ Лондона, и Бекки, встрѣчаясь на чужеземной почвѣ съ своими прежними знакомыми могла составить себѣ весьма ясное понятіе о томъ, какъ думаетъ объ ея поведеніи большой лондонскій свѣтъ. Однажды, гуляя весьма скромно по булонской набережной, и любуясь вдали на туманныя скалы Альбіона, она столкнулась лицомъ-къ-лицу съ леди Парлетъ и ея дочерьми. Однимъ взмахомъ зонтика леди Парлетъ сгруппировала вокругъ себя дочерей, и отпрянула назадъ, бросивъ на Ребекку страшный взоръ, величественный и грозный.

Въ другой разъ стояла она на пристани, смотря на приближающійся параходъ. Дулъ сильный вѣтеръ, и Ребекка съ удовольствіемъ смотрѣла на кислыя лица пассажировъ, выступавшихъ на берегъ. На пароходѣ въ тотъ день была между прочимъ леди Слингтонъ, хорошо знакомая съ нашей геропней. Миледи была, казалось, очень больна, и видъ ея обнаруживалъ чрезмѣрную усталость. По выходѣ изъ парохода на пристань, она едва переступала съ ноги-на-ногу; но вдругъ силы ея совершенно возобновились, когда она увидѣла на пристани мистриссъ Бекки, съ лукавой улыбкой изъ-подъ розовой шляпки. Бросивъ на нее презрительный взглядъ, способный привести въ оцѣпенѣніе самыхъ смѣлыхъ женщинъ, леди Слингтонъ, быстрыми шагами и безъ посторонней помощи, бодро пошла въ таможню. Бекки захохотала, но едва-ли смѣхъ ея былъ искренній; одинокая и всѣми оставленная, она почувствовала въ эту минуту, что не бывать ей никогда по ту сторону канала.

Мужчины тоже, неизвѣстно вслѣдствіе какихъ причинъ, обходились съ нею какъ-то очень странно. Гринстонъ скалилъ зубы и смѣялся ей въ лицо съ обидною фамильярностью. Ничтожный Бобъ Сокклингъ, который, мѣсяца за три передъ этимъ, осмѣливался стоять передъ нею не иначе, какъ со шляпою въ рукахъ, и готовъ былъ въ дождь отыскивать вмѣсто швейцара, ея карету у подъѣзда Гигантскаго дома, стоялъ однажды на пристани съ мистеромъ Фитцуфомъ, сыномъ лорда Гиго, и болталъ о какихъ-то пустякахъ, когда Бекки пришла къ этому мѣсту подышать морскимъ воздухомъ. И что же? Ничтожный Бобъ едва кивнулъ ей черезъ плечо, не дотронувшйсь даже до полей своей шляпы. Нѣкто Томъ Райсъ, препустѣйшій повѣса, вздумалъ было вломиться въ ея гостиную съ сигарою во рту, но мистриссъ Родонъ захлопнула передъ нимъ дверь, и уже хотѣла запереть, однакожь мистеръ Райсъ, съ непостяжимою дерзостію, опять растворилъ ее настежь. Тогда-то почувствовала она въ полной мѣрѣ, что была совершенно одинока и беззащитна въ этомъ мірѣ.

— Ахъ, еслибъ онъ былъ здѣсь! воскликнула она изъ глубины души, — эти трусы не посмѣли бы издѣваться надо мною!

И она думала о немъ съ великой грустью и тоскою, думала о постоянной его вѣрности и добротѣ, о его неизмѣнномъ послушаніи, мужествѣ и отвагѣ. Вѣроятно она плакала въ тотъ день, потому-что явилась къ table d'hôte немножко нарумяненная, и обнаруживала въ разговорѣ необыкновенную торопливость.

Впрочемъ, она румянилась теперь довольно часто, и еще чаще горничная приносила ей коньякъ, независимо отъ другихъ сердцекрѣпительныхъ напитковъ, обозначенныхъ въ счетѣ буфетчика гостинницы.

Однакожь, оскорбленія мужчинъ были просто мелки и ничтожны въ сравненіи съ той симпатіей, которую оказывали ей женщины извѣстнаго разряда. Мистриссъ Креккенбери и мистриссъ Вашингтонъ Уайтъ, на пути въ Швейцарію, остановились на нѣсколько времен въ Булони. Ихъ сопровождали полковникъ Горнеръ, молодой Бомборисъ, старый Креккенбери и маленькая дочь мистриссъ Уайтъ. Эти женщины не избѣгали мистриссъ Родонъ. Совсѣмъ напротивъ: онѣ обнаружили самое искреннее соболѣзнованіе, говорили, утѣшали ее, хныкали и покровительствовали ее до такой степени, что мистриссъ Бекки бѣсновалась отъ припадка внутренней злобы? Какъ? Терпѣть такое покровительство! думала она, когда вся эта компанія спускалась внизъ по окончаніи своего дружескаго визита. И Ребекка слышала, какъ хохоталъ на лѣстницѣ юный Бомборисъ, и знала очень хорошо, чѣмъ и какъ должно объяснять эту веселость. Этотъ визитъ сопровождался для мистриссъ Бекки весьма непріятными послѣдствіями. Каждую недѣлю выплачивала она въ трактирѣ свои маленькіе счеты; угождала всѣмъ и каждому, улыбалась хозяйкѣ, называла лакеевъ messieurs, горничныхъ mesdemoiselles и mesdames, безпрестанно извинялась передъ ними и была вообще до-крайности учтива, что, какъ извѣстно, съ успѣхомъ замѣняетъ денежные подарки, на которые мистриссъ Бекки была нѣсколько скупа. И что же? Содержатель гостинницы прислалъ къ ней записку съ покорнѣйшею просьбою немедіенно оставить его домъ. До него дошли слухи, что мистриссъ Родонъ, по своему подозрительному характеру, не можетъ быть терпима въ порядочномъ отелѣ, гдѣ, по ея милости, не хотѣли останавливаться другія англійскія леди. И мисстриссъ Бекки принуждена была нанять для себя квартиру въ глухой улицѣ, скучную и совершенно уединенную квартиру.