Читать интересную книгу Смерть в рассрочку - Борис Сопельняк

Верховенский — литературный образ, а Ленин, Сталин и их партия — реальность. Жуткая реальность. Это они пробудили в людях низменные инстинкты, это они породили палачей с партбилетами, это они сделали так, что преданность партии Ленина-Сталина означала быть благодарным за честь выстрелить в затылок невинного человека.

СОЛОВЕЙ НЕ ПОЕТ В КЛЕТКЕ

Эту женщину на одной шестой части суши знали и любили все! И не только за то, что у нее был редчайший по тембру и красоте голос, типично русская, я бы сказал, разудалая внешность, но и за умение проникнуть в душу песни, прочувствовать каждую ее ноту, каждое слово, каким-то таинственным образом перевоплотиться в человека, о котором песня, — и так донести до слушателей его радости и страдания, горести и заботы, что зал смеялся, плакал, грустил или веселился, словом, вел себя так, как хотела статная, по-крестьянски крепкая и в то же время обольстительная певица.

А как ей рукоплескали! Любили ее и за то, что Лидия Русланова в любой среде могла быть абсолютно своей. Своей считали ее шахтеры и полярники, моряки и летчики, рабочие и крестьяне. А что творилось в частях и подразделениях Красной Армии во время войны! Мало того, что готовясь к встрече с ней, стар и млад начинали чиститься, бриться и пришивать свежие подворотнички, говорят, что некоторые батальоны пускали на концерт только в порядке поощрения: возьмете высоту, около которой топчетесь целую неделю, на концерт пустим, не возьмете — сидите в окопах. И что вы думаете, брали эти треклятые высоты и, не сняв бинтов, спешили на встречу с Руслановой.

И вдруг как гром среди ясного неба! Сперва об этом шептались, а потом, когда стали сдирать афиши с ее именем, заговорили в открытую: Русланову арестовали. Как? За что? Почему? Не то спела? Ерунда, за песни не сажают, Утесов блатные поет — и то на воле.

Рассказала политический анекдот? Чушь, за анекдоты уже не сажают, на дворе не 1937-й, а 1948-й.

Ошибка, скоро выпустят, считали почитатели Руслановой. Но когда ее голос перестал звучать по радио, а из магазинов исчезли пластинки, даже самые верные поклонники боязливо примолкли. Самое странное, что даже сегодня, по прошествии полувека, никто толком не знает, что же тогда произошло.

А произошла обычная по тем временам история: сотрудникам МГБ, которые выполняли исходивший из самых высоких инстанций приказ, нужна была не столько Русланова, сколько… Впрочем, не будем торопить события и не станем раскрывать этого имени раньше времени. Мне и самому не приходило в голову, что имя Руслановой связано с именем человека, которому поклоняется вся страна, которого считают национальным героем и которому ставят памятники не только на родине, но и в Москве. Теперь-то ясно, что пострадала Лидия Андреевна из-за дружбы с этим, овеянном легендами, человеком.

Итак, передо мной дело № 1762 по обвинению Крюковой-Руслановой Лидии Андреевны. Начато оно 25 сентября 1948-го и окончено 3 сентября 1949 года. Открывается дело постановлением на арест, утвержденном заместителем министра Государственной безопасности Союза ССР генерал-лейтенантом Огольцовым.

«Я, старший следователь Спецчасти по особо важным делам МГБ СССР майор Гришаев, рассмотрев материалы о преступной деятельности артистки Мосэстрады Крюковой-Руслановой Лидии Андреевны, 1900 года рождения, уроженки города Саратова, русской, гражданки СССР, беспартийной, с низшим образованием, — НАШЕЛ:

Имеющимися в МГБ материалами установлено, что Крюкова-Русланова, будучи связана общностью антисоветских взглядов с лицами, враждебными к советской власти, ведет вместе с ними подрывную работу против партии и правительства.

Крюкова-Русланова распространяет клевету о советской действительности и с антисоветских позиций осуждает мероприятия партии и правительства, проводимые в стране.

Кроме того, Крюкова-Русланова, находясь вместе со своим мужем Крюковым В. В. в Германии, занималась присвоением в больших масштабах трофейного имущества.

Руководствуясь ст. 145 и 158 УПК РСФСР, постановил: Крюкову-Русланову Лидию Андреевну, проживающую в городе Москве по Лаврушинскому пер., 17, кв. 39, подвергнуть обыску и аресту».

Здесь же — анкета арестованного, заполненная уже в Лефортовской тюрьме, фотография и… отпечаток указательного пальца правой руки. Из анкеты, кстати, явствует, что Русланова — вовсе не Русланова, а Лейкина. Лидия Андреевна подтверждает это на первом же допросе, состоявшемся 25 сентября. На вопрос, из какой среды она происходит, Лидия Андреевна ответила:

— Я родилась в семье крестьянина Лейкина Андрея Маркеловича. Пяти лет от роду осталась сиротой и до 1914 года воспитывалась в сиротском приюте. Затем жила у дяди и до 1916 года работала на различных фабриках и училась пению у профессора Саратовской консерватории Медведева. В 1916 году поехала на фронт в качестве сестры милосердия и до октября 1917-го служила в санитарном поезде. В этот период познакомилась и сошлась с неким Степановым Виталием Николаевичем, от которого в мае 1917 года у меня родился ребенок. (Об этом ребенке, а это был мальчик, Лидия Андреевна больше никогда и нигде не упоминала, так что его судьба неизвестна. — Б. С.) После революции жила в Проскурове, Бердичеве, Могилеве, Киеве и других городах. Время от времени выступала в концертах. В 1918 году Степанов от меня уехал, и я стала жить одна. В 1919-м, будучи в Виннице, вышла замуж за сотрудника ЧК Наумина Наума Ионыча, с которым жила до 1929 года. В том же году вышла замуж за артиста Мосэстрады Гаркави Михаила Наумовича, с которым прожила до 1942 года.

— Кто был ваш последний муж?

— В последнее время я была замужем за генерал-лейтенантом Крюковым Владимиром Викторовичем.

— Где вы были арестованы?

— В Казани.

— Как вы там оказались?

— Вначале, в составе концертной бригады, я была в Ульяновске, а оттуда меня пригласили в Казань.

— Кто был с вами на гастролях?

— Мои аккомпаниаторы Максаков и Комлев, а также конферансье Алексеев.

— Имеющимися в распоряжении следствия материалами установлено, что вы вместе с Алексеевым неоднократно вели разговоры антисоветского содержания. Вы признаете это?

В протоколе паузы не фиксируются, но пауза, судя по всему, была — ведь Лидия Андреевна брала грех на душу, и грех немалый. Справедливости ради надо сказать, что много лет спустя она этот грех искупит, но тогда… тогда она предала человека, которого знала без малого двадцать лет.

Не могу не предположить и другого: Лидия Андреевна не догадывалась, что самые главные и самые коварные вопросы еще впереди, а пока что хитрован-следователь, если так можно выразиться, ее разогревает и проверяет готовность сдавать друзей. Первый экзамен Русланова не выдержала, но позже, поняв, что к чему и чего от нее хотят, стала как скала. Об Алексееве же она сказала, что он допускал антисоветские высказывания, позволял себе враждебные выпады в адрес Сталина, а также критиковал политику партии и правительства в области науки и искусства…

Обвинения по тем временам чудовищные — и Алексеева, конечно же, арестовали, а потом и осудили.

То же самое произошло и с Максаковым: по словам Руслановой, он тоже допускал антисоветские высказывания, не очень хорошо отзывался о Сталине, критиковал колхозный строй. Вскоре Максаков тоже оказался за решеткой, не помогло даже то, что Лидия Андреевна квалифицировала эти высказывания как обычное старческое ворчание.

Этот грех Русланова тоже искупила… Эх, Лидия Андреевна, святая простота! Вы, как только смогли, бросились на защиту друзей и вытащили их из-за колючей проволоки, а знали бы вы, как они вели себя на допросах и в каком свете выставляли вас: по их словам, вы самое настоящее исчадие ада и средоточие антисоветчины. Максаков, например, так и сказал:

— Мало того, что Русланова поддерживала меня, она сама допускала такие же антисоветские высказывания. И вообще, я должен заявить, что большинство моих антисоветских высказываний были результатом влияния на меня Руслановой. Не будет преувеличением сказать, что я буквально разлагался морально, соприкасаясь с Руслановой, но не в силах был прервать эту связь, так как зависел от нее материально. Не могу не сказать и о ее личных качествах. Русланова — это гнилая натура. Ей присуща страсть к наживе, грубость, сварливость. Она избегала петь советские песни на современную тематику, зажимала молодые таланты и вообще ей были чужды интересы советского искусства.

Ну что тут скажешь?! Человеку за шестьдесят, в тюрьму не хочется, а следователь так и тянет жилы, требуя компромат на Русланову. Дрогнул старик, сломался. Впрочем, не он один…

Между тем допросы шли своим чередом, они продолжались утром и вечером, днем и ночью, иногда по шесть-семь часов. Постепенно, исподволь следователь подбирался к самому главному.