взгляд от экрана. Посмотрела на Элтона. – Но я все еще не понимаю, какое это имеет отношение ко мне.
– Видео еще не закончилось, Сара. – Элтон указал на экран. – Смотри дальше.
Сара сделала, как он просил. Вернулась к экрану. Картинка дергалась еще сильнее, владельцу телефона никак не удавалось поймать фокус. По большей части это было вызвано колебаниями судна, но и несовершенство самого гаджета способствовало.
Сара едва разглядела в воде то, что, как ей показалось, было тем же человеком. Он не пытался уплыть. Он с трудом держался на поверхности.
– На что мне смотреть? – Внутри зашевелился страх перед тем, что последует. – Он утонет?
– Просто смотри.
Больше Сара не спрашивала и смотрела молча, поглядывая на цифры отсчета времени до конца видео.
Прошла минута. Человек все еще держался на плаву. Две минуты. Все еще держался, но уже еле-еле. К началу третьей минуты камера переместилась. Теперь она была направлена уже не на утопающего, а на быстро приближающуюся лодку.
Камера увеличила план, лишившись в процессе четкости. Но когда лодка остановилась, Саре удалось разглядеть самое главное – Джоэль Леви с пистолетом в руках, нацеленным в воду.
– Леви? – Сара с искренним удивлением оглянулась на Элтона. – Арест произвела Леви?
– Похоже на то, – ответил Элтон. – О чем это нам говорит?
– Что этот парень как-то связан с убийством Лонгмана. Почему еще Леви могла там оказаться?
– Именно так я и подумал. Что вызывает у меня вопрос, Сара: какого черта ты ничего не знала?
От тона Элтона Сара вздрогнула. Босс явно был недоволен.
– Что ты имеешь в виду?
– Я думал, у вас соглашение. Что мы пока не будем сообщать в новостях о том, что знаем. А взамен она будет держать тебя в курсе событий. Чтобы мы потом могли выпустить эксклюзивный репортаж.
– Да, так мы договорились.
– Тогда какого черта она делает в Эссексе?! Почему производит арест, который разошелся уже по всему интернету, а ты ничего не знаешь?!
– У нас не настолько строгое соглашение, Джеймс. – Сара не рассказала ему всей правды о своих взаимоотношениях с Леви. Не упомянула о зарождающейся дружбе. – Она не может посвящать меня во все.
– Тогда какой нам от нее прок, Сара? – Элтон не скрывал раздражения. – Ради нее мы промолчали о сенсационной информации. Распятии. Связи Лонгмана с Блантом. Боже, у нас есть доказательства того, что в стране действует серийный убийца, а мы их не раскрываем! И ради чего? Я не вижу, чтобы нам что-то перепало в ответ.
– Это игра с дальним прицелом, Джеймс…
– Слишком дальним. Я устал ждать, когда Леви бросит нам кость. В следующий раз, как мы получим информацию, мы сами проведем расследование и, как только будем готовы, выдадим в новостях. Больше никакого замалчивания в угоду полиции. Раз они не выказывают благодарности за помощь.
– А как же то, что Леви нам уже рассказала, Джеймс? – Сара чувствовала, что его слова противоречат ее этическому кодексу. – Это была не подлежащая разглашению информация. Если мы сообщим о ней в новостях, нам уже никогда не вернуть доверие полиции. Мы не можем так поступить.
Сара знала, что приводит весомый аргумент: у такого решения будут последствия. Как в краткосрочной перспективе, так и в долгосрочной.
Нужен был компромисс.
– О’кей, – наконец сказал Элтон. – Сделаем так. Все, что Леви рассказала тебе до сего момента и что ты обещала не разглашать, – об этом мы промолчим, нет смысла сжигать мосты, когда в этом нет необходимости. Но вот новая информация, Сара, будет нашей. Леви не твоя напарница. Ты ей ничем не обязана. Так что следующая зацепка – любая долбаная зацепка – наша. И мы не будем ими делиться. Ясно тебе?
– У наших отношений с Леви есть потенциал. Мне кажется, не стоит их обрывать.
– Не обрывай. Оставайся дружелюбной. Говори с ней о том, что уже знаешь. Из этого может выйти что-то полезное, так что, пожалуйста, обсуждайте это сколько душе угодно. Но отныне мы сами по себе. Понятно? Наши зацепки – это наши зацепки. Все просто.
Сара открыла рот, чтобы ответить. В последний раз возразить. Выражение лица Элтона ясно дало ей понять, что она ничего не добьется.
Разговор был окончен. Так же, как и ее сделка с Леви.
Тридцать девять
Гений Пенфолд сидел за маленьким деревянным столом в тесной комнате для допросов. Руки он держал перед собой, скованные твердыми, покрытыми кожей наручниками.
Слева от Пенфолда сидел адвокат. Питер Хьюз, местный солиситор, вызванный для дачи советов задержанному и защиты его интересов. Справа стоял звукозаписывающий аппарат с тремя панелями управления. Антикварная реликвия из 1980-х. Последний раз, когда правительство действительно выделяло деньги на оборудование полицейских участков.
Пенфолд взглянул на два пустующих перед ним кресла, гадая, когда же начнется допрос. Его раны обработали – на сломанную руку наложили тугую повязку, кровоточащий глаз забинтовали, – но боль не ушла. Он чувствовал себя раздавленным тяжелой вагонеткой, и это неприятное ощущение подстегивало его нетерпение.
«Давайте уже с этим покончим, – подумал Пенфолд. – Я знаю, что меня ждет».
В бога Пенфолд не верил. Поэтому не удивился, что его «молитва» не возымела действия. Дверь не открылась. Дознаватели не появились. Мучительное ожидание продолжалось.
Прошло еще двадцать изматывающих минут.
Отвлечь внимание в комнате было нечем. Только бледно-голубые стены, крашенные сто лет назад. И Питер Хьюз, с которым Пенфолд говорить не собирался. Он не просил об адвокате. Но и отказаться от него не мог. Что вовсе не означало, что он готов взаимодействовать с этим человеком.
Наконец-то единственная дверь в комнату отворилась, и вошли двое. Женщину он узнал: Джоэль Леви, руководившая его арестом. С ней был еще один полицейский. Высокий мужчина лет за тридцать. Аккуратно постриженный и в дорогом костюме.
Полицейские заняли свои места. Поначалу никто ничего не говорил. Ближе всех к аппарату сидел мужчина, поэтому нажать на кнопку выпало ему. Раздался пронзительный писк – сигнал, что запись идет.
Полицейский обратился к Пенфолду:
– Мистер Пенфолд, мы начинаем допрос после вашего ареста, имевшего место сегодня утром. Допрос будет записан, и вы или ваши законные представители получат доступ к записи в случае, если на основании допроса вам выдвинут обвинения сегодня или позднее. Вам все понятно?
Пенфолд не ответил. Содействие следствию ему не поможет. Не сократит срок. Пенфолд знал это. Он не получит никакой выгоды, если будет отвечать на вопросы, а значит, нечего и утруждаться.
Полицейский выждал, потом продолжил:
– Могу я предположить по вашему молчанию, что вы не собираетесь отвечать?
Пенфолд