Она ощущала, как растет в ее чреве дитя, и радовалась тому, что она снова может на что-то надеяться.
Зацвели яблони. Фреда вышла как-то под вечер из дома. В облаках и в ночных тенях, в рассвете и в закате — всюду ей виделся Скафлок. Ветер говорил его голосом, море смеялось его смехом. Рассеянно ловя лепестки яблоневого цвета, она думала о том, что, сколько бы ни ярилась зима, под сердцем у нее — вечное лето, которое всегда будет напоминать ей о Скафлоке.
Торкель готовился к походу на восток. Он собирался поторговать, а если подвернется случай, то и пограбить. Аудун, однако, день ото дня делался все печальнее, и наконец сказал отцу:
— Я не могу плыть с тобой.
— Что? — изумился Торкель. — Ты отказываешься? Или я ослышался?
— Я… Кому-то нужно остаться.
— А работники на что?
— У Орма работников тоже хватало, — пробормотал Аудун.
— Наше хозяйство Ормову и в подметки не годится. И потом, мы же договорились с соседями весь год выставлять дозорных. — Торкель пристально поглядел на сына: — Что гнетет тебя, паренек? Или ты боишься?
— Знаешь ведь, что нет! — вспыхнул Аудун. — Пускай мне не доводилось еще проливать крови, я убью того, кто назовет меня трусом! Я просто не хочу.
Торкель кивнул:
— Значит, из-за Фреды. Что ж, оно к тому шло. Но у нее нет родни.
— Ну и что? Ей принадлежат земли ее отца. А денег я добуду, следующим летом.
— Ты не забыл про ребенка, которого она вынашивает, от того бродяги, по ком она до сих пор вздыхает?
Аудун сердито уставился себе под ноги.
— Ну и что? — повторил он. — Она ни в чем не виновата. А ребенка я с радостью буду качать на колене. Ей надо помочь, иначе она изведется от тоски по тому, кто походя соблазнил ее. Только попадись он мне, ты увидишь, боюсь ли я обнажить меч!
— Ну, — Торкель пожал плечами. — Не буду тебя неволить. Оставайся, коли решил.
Помолчав, он прибавил:
— Ты прав, негоже бросаться такими землями. Из нее получится жена, она родит тебе много сыновей.
Он улыбнулся, хотя взгляд его выражал беспокойство:
— Ступай, добивайся ее руки. Надеюсь, тебе повезет больше, чем Эрленду.
Засеяв поля зерном, Торкель отправился в поход. Он взял с собой остальных своих сыновей и других молодцов. Они рассчитывали вернуться поздней осенью или даже в начале зимы, ибо хотели достичь дальнего берега Северного моря. Аудун с завистью проводил глазами корабли, но когда заметил, что рядом с ним стоит Фреда, то почувствовал себя вполне вознагражденным.
— Ты вправду остался, чтобы присмотреть за сбором урожая? — спросила девушка.
Он покраснел до ушей, но ответил:
— Сдается мне, ты знаешь почему.
Она отвернулась.
На смену весне пришло лето. Теплые ветры, грозы, песни птиц, серебристые рыбы в реках, цветы, светлые ночи… Все чаще шевелился во чреве Фреды ребенок, и все реже покидал девушку Аудун. Порой она прогоняла его, он подчинялся, но лицо его было таким грустным, что она всякий раз раскаивалась в своем поступке.
К словам его она едва прислушивалась, зато с наслаждением вдыхала аромат цветов, которые он собирал для нее, а он улыбался, робкий, словно щенок. Если они поженятся, он всегда будет глядеть ей в рот. Он не Скафлок, он только Аудун. Где же ты, любимый?!
Однако постепенно память о Скафлоке стаза похожей на воспоминания о минувшем лете. Она согревала Фреде сердце, она разгоняла тоску, будто ветер тучи. Но горевать без конца означало бы проявить слабость.
Аудун ей нравился. Он сумеет защитить дитя Скафлока.
Как-то вечером они вышли на берег моря. Вода неумолчно рокотала у их ног, а за спиной разливался в небе ало-золотистый закат. Взяв девушку за руки, Аудун проговорил с твердостью в голосе, которой недавно научился:
— Ты знаешь, Фреда, что я люблю тебя, любил еще тогда, когда ты жила под своим кровом. За последние дни я пытался добиться от тебя ответа, но ты отмалчивалась. Я прошу твоей руки, Фреда, прошу в последний раз и, если ты мне откажешь, перестану донимать тебя. Ты согласна?
Она взглянула ему в глаза. Голос ее был тих и ровен:
— Да.
Глава 25
К концу лета в северных землях разбушевалась непогода. Дул сильный ветер, почти непрерывно лил дождь, серую пелену тумана вспарывали голубые острия молний. Тролли большей частью отсиживались в Эльфхьюке: отряды их бездомных врагов сделались слишком многочисленными, чтобы с ними можно было легко справиться. Воины бесцельно бродили по замку, пили, играли, ссорились и снова пили. Самое невинное замечание нередко приводило к поединку. К тому же наложницы-эльфиянки бесстыдно изменяли своим хозяевам, а потому не проходило дня, чтобы тролли не вцеплялись из-за них друг другу в глотки.
Замок полнился слухами. Их передавали шепотом из уст в уста. Иллреде погиб, его голову держат в бочонке с рассолом, чтобы она не сгнила до решающей битвы. Новый король Гуро терпит поражение за поражением, и войско его разбегается. Эльфов ведет в бой демон на огромном коне, вооруженный клинком из преисподней.
Вендланд пал, уверял один тролль, эльфы не пощадили ни раненых, ни увечных, и поле битвы завалено было трупами троллей, так что можно было перейти его из конца в конец, не ступив на землю.
Эльфы овладели крепостями в Норвегии, Швеции, Гаутланде, Дании, нашептывал другой. Эти древние эльфийские твердыни сдались на милость победителей, а ничего не подозревавших троллей, которые несли там службу, предали мечу. Враги захватили флот, что стоял в ютландской бухте, и совершили на кораблях троллей набег на Тролльхейм.
Союзникам и наемникам уже нельзя было доверять. Шены в Гардарике перебили всех своих командиров. Восставшие гоблины сожгли в Тролльхейме три — нет, пять — нет, дюжину поселений.
Эльфы продвигаются по Валланду, а тролли пятятся перед ними… Потом пришло известие о резне на побережье, у кромлехов и менгиров[44] Древнего Народа. И во всех рассказах упоминался грозный всадник на черном жеребце и его колдовской клинок, который рассекал доспехи как холстину.
Вальгард, похудевший и помрачневший, попытался поднять боевой дух.
— Вы что, не знаете, как переменчива удача? Она вот-вот отвернется от эльфов.
Но тролли его не слушали. Все меньше и меньше ладей приплывало с другого берега пролива и из восточных морей, а вести, какие они привозили, становились раз от раза все хуже. Вальгард в конце концов запретил своим воинам общаться с моряками. Уцелевшие английские эльфы, которыми предводительствовали Флам и Огненное Копье, осмелели настолько, что нападали даже на крупные отряды. Ирландские сиды, по слухам, вовсю готовились к войне. Троллям было страшно; чтобы заглушить страх, они пили, а напившись, ссорились, подзуживаемые вероломными эльфиянками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});