– Приветствую тебя, о вели…
– Хм, я, между прочим, женщина, – перебивает она меня.
Хочу в «желтый дом», к добрым дядям в белых халатах!
Ответом на эту мысль служит мелодичный смех Предвечной.
– Какой же ты забавный, – отсмеявшись, говорит она, – с одной стороны, верен до конца, а с другой – считаешь странным, что я общаюсь с тобой.
– Прекраснейшая, ты же знаешь, – начинаю я, тщательно взвешивая слова, – этот мир для меня чужой.
– Охотник, – вкрадчиво шепчет она, – ваш орден был всегда верен мне, не прося ничего взамен…
Она замолкает, и повисает тишина…
– Я также знаю, – через несколько минут продолжает Тьма, – что ты из другого мира. Нет, я не отвечу на твои вопросы. Но излечить могу и сделаю это.
– Благодарю, – отвешиваю короткий поклон, – но что будет ценой излечения? Не люблю быть в должниках.
– Какой же ты забавный, неудивительно…
Она вновь замолкает.
– А насчет цены, – выдержав драматическую паузу, вещает она, – я подумаю…
Коротким кивком даю свое согласие, ибо нервы уже пошаливают: не каждый день удается пообщаться с такими эффектными женщинами.
– До встречи, Лисенок…
После этих слов омертвевшую руку словно объяло пламенем. Аргх, сначала лисенком назвали, а теперь это! Стискиваю зубы, чтобы не закричать, но все равно камеру заполняет мое яростное шипение… Сколько это продолжается, я не знаю. Время тянется патокой, кажется, что это длится целую вечность. Но на деле могла пройти и секунда… сложно сказать.
Боль пропадает так же неожиданно, как и пришла… Руку начинает покалывать.
Развязываю плащ и снимаю наруч. Аккуратно сдвигаю рукав и осматриваю конечность.
Ха, деньги, власть… Все это тлен, когда нет здоровья! Но, к сожалению, понимаешь это, когда… Пациент, вы слишком поздно обратились…
Так-с, теперь рука в порядке – значит, можно попробовать выбраться. Кинжал, спрятанный в засапожные ножны, так и остался там, когти тоже на месте, голова да и весь организм в норме. Вот и все мое оружие на данный момент. Надо попытаться открыть дверь.
Дверь упрямо не поддается моим попыткам взломать ее. Неожиданно с той стороны раздаются легкие шлепающие шаги. Прижимаюсь к стене рядом с дверью… Окошко внизу двери открывается, и в него продвигается плошка воды и большой древесный лист с какой-то едой. Хотя назвать это так можно лишь с большой натяжкой. Уж больно вид у нее… специфический – какие-то бурые куски неизвестного происхождения, посыпанные сверху чем-то, напоминающим ряску.
Как только это просовывают в камеру, окошко сразу же захлопывается. В углу, где лежит эльфийка, раздается легкий стон и шорох. Кажется, ее пробуждение весьма болезненно… Наконец девушка принимает вертикальное положение и с трудом фокусирует взгляд на мне.
– Я еще жива? – хрипло спрашивает она.
– Нет, ты умерла и попала в загробный мир…
– А что ты тут делаешь?! – бесцеремонно перебивает меня она.
– Я твое наказание за все прегрешения! – отвечаю я и начинаю демонически хохотать.
Она вздрагивает и вжимается в стену. Ха, или поверила, или решила, что я сошел с ума! Можно попробовать на этом сыграть…
– Ты не знаешь, это хоть съедобно? – Кивком головы указываю на выданную еду.
Девушка вздрагивает и недоуменно смотрит на лист. Потом резко бледнеет. С чего бы это?
Так и не дождавшись ответа, беру кусок и принюхиваюсь. По запаху вроде бы мясо. Травить нас смысла нет, а вот добавить какого-нибудь зелья с мерзопакостными свойствами…
– Так что, есть можно, или сама попробуешь? – обращаюсь к эльфийке и протягиваю кусок.
Девушка плотно сжимает губы и мотает головой.
– А я, пожалуй, попробую, – говорю, внимательно смотря на нее.
Она бледнеет, зажимает рот руками и отбегает в дальний угол камеры, где ее начинает выворачивать наизнанку.
Хм, странная реакция. Похоже, с этим мясом не все так просто.
Облегчив желудок, эльфийка некоторое время тяжело дышит, борясь со спазмами.
– Дикарь, – выплевывает ушастая шепотом, полным ненависти и презрения.
– И почему же? – интересуюсь у нее, добавив в голос обманчиво-ласковых ноток.
– Только дикари могут есть себе подобных! – с отвращением в голосе шипит она в ответ.
– И с чего ты взяла, что это человечина? – спрашиваю с напускной веселостью.
– Посмотри на остатки ауры! – восклицает она.
Разбираться в аурах – это не мой уровень. А вот вывести тебя из себя проще, может, и проговоришься…
– Знаешь, а на человеческую не сильно и похоже, – размеренно тяну я, помахивая этим куском. – Или это у эльфов такая странная аура?
– Ты… Да как… Дикарь! – задыхаясь от гнева, выпаливает девушка.
– Словарный запас невелик? – сочувственно реагирую я.
– Да что ты обо мне знаешь?! – презрительно кидает девушка. – Я самый молодой мастер! Мой отец…
И кто же твой отец, девочка? Точно не правитель, возможно, кто-то из совета?
– Рад за тебя, – колко отвечаю ей, – какая честь – сидеть в одной камере с самым молодым мастером и дочерью одного из совета!
Она отшатывается, как от удара, и мертвенно бледнеет.
Похоже, я угадал. Только от этого сейчас мало проку…
Девушка опускает низко голову и сползает по стене. Ее плечи начинают вздрагивать. Через секунду раздаются всхлипывания. Я стараюсь не обращать внимания. Всхлипы все четче и громче, а в промежутках между ними, становится слышно, как она что-то неразборчиво бормочет. Прислушиваюсь.
– Всхлип… я… всхлип… всегда… всхлип… хотела… всхлип… доказать отцу… всхлип… что достойна… всхлип… его… всхлип… всхлип… это мое первое-э-э задание-э-э! – начинает откровенно истерить девушка.
Прислоняюсь к стене и невозмутимо наблюдаю за этим театром одного актера.
– Никто не желал… всхлип… чтобы я шла-а-а, – продолжает она концерт, теперь еще и руки заламывает, – но я… всхлип… хотела доказать, что уже взрослая и справлюсь… А-а-а! А теперь задание на грани провала-а-а… всхлип… я опозорена-а-а!
Да… Все мои земные пассии закатывали истерики куда более зрелищно и правдоподобно. А это так, детский сад, который на меня, закаленного жесткими баталиями с девушками моего родного мира, уже давным-давно не действует…
– Превосходно, – громко хлопаю в ладоши, – какая игра, какие чувства! Сыграй еще!
Всхлипы как ножом отрезало.
Точно любительница. А может, просто годами мала.
– Нахал бесчувственный, – холодным голосом отвечает эльфийка.
– Нет, это просто ты паршивая актриса, – парирую я, – но у меня есть предложение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});