Читать интересную книгу Охотник - Джон Хантер

Несколько позже во второй половине дня я с удивлением увидел, что Мачока снова появился со своей свитой у моего лагеря. Оказывается, по возвращении в свою деревню он узнал, что в его отсутствие носорог убил женщину, собиравшую валежник. Жители его деревни сохранили тело убитой в качестве доказательства.

Вряд ли нужно говорить о том, каковы были мои чувства, когда я услышал это ужасное сообщение. При таких условиях обращение вождя Мачоки переходило в разряд чрезвычайной срочности. Я сказал вождю Мутуку, что носорогами в его районе займусь позже, и выступил тотчас же.

Мы обнаружили убитую женщину на склоне хребта, покрытого мелкой галькой. Вокруг нее был разбросан валежник, который она собирала. По склону спускалась тропинка, вытоптанная многими поколениями босоногих людей. Здесь носорог и убил свою жертву.

По следу я определил, что это была самка. Вскоре рядом с ее следом я обнаружил след детеныша. Присутствие детеныша, несомненно, объясняло необычайную ярость самки.

Обычно охотники не идут на уничтожение самок, особенно с детенышами. Но на этот раз другого выхода не было.

Господин Соваж — профессиональный траппер попросил меня принять в свою группу двух юношей из местного населения на тот случай, если нам удастся поймать живьем молодого носорога. Дело в том, что на этих животных большой спрос в зоопарках. Теперь, когда такой случай представился, я предупредил этих юношей, чтобы они были наготове.

Когда все были в сборе, мы двинулись по следу. С гребня горы, где была убита женщина, открывался вид на огромную долину, сплошь заросшую высоким кустарником, где, несомненно, и скрылась самка носорога с детенышем. С того места, где мы стояли, кустарник не казался особенно густым. Собрались десятки местных жителей, чтобы наблюдать, как мы будем охотиться за животным, убившим несчастную женщину, а заодно и получить свежего мяса. Они уселись вдоль хребта на сотни ярдов по обе стороны от нас, внимательно наблюдая за местностью. Я решил, что действительно легче обнаружить носорога отсюда, нежели идти по его следу через кусты. Вместе со следопытами я присел в ожидании.

Прошло полчаса. Вдруг кто-то возбужденно вскрикнул, несколько рук протянулось, указывая на точку далеко в долине. В течение нескольких минут я ничего не мог разглядеть, затем стал различать какой-то предмет цвета грифельной доски, то исчезавший, то снова появлявшийся. Он легко мог сойти за глыбу гранита.

По прямой линии носорог находился не более чем в полумиле от нас. Ветер дул в благоприятном направлении, и у меня появилась уверенность, что можно будет очень быстро подкрасться к нему. Одного следопыта я взял с собой, а другому велел оставаться на гребней наблюдать за движением носорога.

Спустившись в долину, я вскоре обнаружил, что вид на нее с вершины горы был обманчивым: кустарники оказались гораздо более труднопроходимыми, чем можно было представить. Едва мы вошли в них, как потеряли из виду хребет горы. Пройдя примерно половину расстояния до носорога, мы наткнулись на лежбище самки. У носорогов имеются специальные лежбища, которые они устраивают в самой тенистой части зарослей. Там они отдыхают в жаркое время дня. Поскольку время приближалось к полудню, животное должно было скоро прийти сюда. Я решил ждать.

Примерно через полчаса, следопыт вытянул руку перед собой, согнув палец в моем направлении. Он услышал приближающегося носорога. Прошло еще несколько минут, прежде чем я увидел самку, идущую в нашем направлении. Детеныш бежал за ней. На роге взрослого носорога были видны следы засохшей крови убитой женщины. Самка ненадолго остановилась, а подбежавший к ней детеныш стал ее сосать. Ветер устойчиво дул в одном направлении, но она каким-то образом почувствовала наше присутствие и забеспокоилась. Круто повернувшись в нашу сторону, она стала изучать нас своими маленькими свиными глазками. Детеныш же продолжал сосать. С гребня доносились голоса местных жителей, которые нервировали животное. Самка была готова или броситься на нас, или бежать. Убивать самку — неприятное дело, но отступать было нельзя. Я выстрелил, и она грузно опустилась на землю. Смерть не причинила ей боли. После выстрела на мгновение наступила тишина, а затем раздались возбужденные голоса и топот ног.

Когда детеныш услышал шум приближающейся толпы, он стал тыкать носиком мать, заставляя ее встать. Убедившись, что это бесполезно, он отважно повернулся к людям. В мужестве маленького носорога сомневаться не приходилось. Когда жители столпились вокруг убитой самки, детеныш стал бросаться на них, по-видимому, полагая, что защищает свою мать. По размерам он был немного больше свиньи. Передний рог на его носу еще только формировался. За ним можно было видеть четко очерченный кружок, обозначавший место, где в один прекрасный день вырастет второй рог. Хотя маленький носорог не мог причинить вреда людям, они испуганно шарахались от него. Вместе со следопытом мы безуспешно пытались поймать детеныша. Я начал опасаться, что мы не сможем поймать животное, не причинив ему вреда, но в это время подошли трапперы.

Они прибегли к любопытному, весьма эффективному методу. Один из них пополз по земле вдоль спины убитой самки и, протянув руку через ее туловище, схватился за вымя и помахал сосками. Уставший, проголодавшийся детеныш не смог удержаться от соблазна: соски означали пищу и утешение. Он подошел и стал сосать. Тогда один траппер ловко ухватил его за левое ухо, а другой, подскочив, схватил за правое. Детеныш завизжал, как поросенок, но его быстро связали.

Маленького носорога мы доставили в лагерь, сделав носилки из джутовых мешков, которые натянули между двумя длинными шестами. Чтобы нести носилки, потребовалось шесть носильщиков. Прибыв в лагерь, мы привязали маленького носорога под большим тенистым деревом и кормили его козьим молоком из бутылки. Первые два дня он проявлял большую агрессивность, нападая на каждого, кто осмелится приблизиться к нему. При этом он издавал угрожающие звуки, как взрослый носорог. Он кричал «прафф», вибрируя верхней губой.

На третий день он стал привыкать, подобно молодому теленку принимался сосать наши пальцы. При этом он игриво бодался, напоминая рычащего щенка. Нередко я сам кормил молодого носорога, и он скоро стал узнавать меня и обоих моих помощников, повсюду следовал за нами. Однако, если к нему подходили незнакомые жители деревни, он тут же пригибал свою голову и, выдохнув серию злобных «прафф», бросался в нападение, как взрослый носорог.

К этому времени мы уже провели несколько недель в кустарниках и убили 75 носорогов. Я решил доставить шкуры и рога в Макачос. Выстроившиеся гуськом полураздетые девушки несли мои трофеи до места, где их можно было погрузить в грузовик. Вторая половина дня выдалась очень жаркой. Пот бусинками сбегал по их темным телам, однако девушки не обращали на жару никакого внимания. В руках у них было по рогу. Пробегая гуськом через заросли, каждая старалась ткнуть рогом в голый зад девушки, шедшей впереди. При этом они отлично подражали хрюканью и рычанию разъяренного носорога. Так мы шли под аккомпанемент раскатов звонкого смеха. Когда мы сделали привал на обед у песчаного русла высохшего ручья, до меня донеслись раскаты хохота. Выглянув из-за берега, я обнаружил, что девушки занялись новой игрой. Одна девушка ложилась на спину, а другая, схватив ее за обе ноги, волочила по песку. Перед нашим приходом в песке рылось стадо слонов. Все вокруг было усеяно пометом. Игра заключалась в том, чтобы протащить девушку к куче помета и забросать ее кусками спекшейся грязи.