условия.
— А что взамен, Синчен? Почему МТК развернёт свои корабли к Земле.
— Им вернут их токен. Он обесценился, но это лучше, чем ничего. Данные остались у Минатека. В их метаполе. Информация по марсианской собственности у меня в папке. Минатек любезно предоставил их в качестве аванса по будущей сделке.
Так вот что получил Синчен на Луне. И вот что получит Минатек от Свободной Республики — монополию на перевозку Земля-Луна. Алиса замирает, как у них ловко всё вышло. МТК станет простой транспортной компанией, а Минатек лидером в Солнечной системе.
— Что ж давайте обсудим, что там и разделим. А потом война.
— У меня нет времени на это, — отвечает Синчен, — И войны не будет. Земля признаёт суверенный статус Марса и марсиан. Войны не будет.
— Мы несогласны, Синчен.
— Что?
С ним говорит председатель совета и представлен он человеческим телом, а не голограммой. Под балахоном (видимо, это марсианский традиционный наряд) едва видно старое узкое и достаточно зловещее лицо.
— Нам выгоднее уничтожить флот МТК.
— И начать войну! Вы не знаете, какие настроения на Земле, понятия не имеете. Вы принудите Минатек нарушить условия сделки. Земляне потребуют этого. И тогда мы все проиграем.
— Синчен, они не могут просто убрать флот с нашей орбиты.
— Снимите режим чистого неба на Марсе и я всё решу в течение нескольких суток.
Из-под пурпурного балахона смотрят на Алису, она чувствует этот липкий, как термобарическая жидкость, взгляд. Взрыв может произойти в любую секунду. Затем голос из балахона произносит:
— Мы сидели с отцом на летней веранде нашего дома. Добраться до него можно было только на аэротакси. Ни дорог, ни коммуникаций. Дом в восточно-сибирском заповеднике, наверняка ты охотилась там, в долине Путорана. Так вот, мы прибыли туда, всё наше семейство. Прошло несколько дней прежде, чем охотник вышел к нашему дому. Это был один из первых убитых оленей за последние сто лет, я клянусь. Парень был молод, ей-богу это всё, что я помню о его внешности. Он снял тушу с байка, бросил на деревянную веранду дома, на которой я встречал его. Он заляпал мои ботинки кровью, посмотрел на меня, подмигнул и ушёл. Кто это был, спросил я отца и он ответил, что это был охотник, представитель древней профессии людей. Ты поняла, что я хочу сказать?
— Что мясо было вкусным, — отвечает Алиса.
— Людей. Вы всегда были людьми. Но когда цивилизация, давай назовём её так, выбирает себе жертву, решает кого-то из своего рода не считать за людей, эта цивилизация проходит зенит своей мощи и клонится к закату. Вот почему важно, чтобы Марс стал республикой. В противовес олигархической власти мегакорпораций Земли. С точки зрения Земли мы откатываемся назад, выбирая государственное управление планетой, но иного выхода у нас нет. Мы должны сохранить общество Марса свободным.
Он ненадолго умолкает, будто немного заснув. Алиса мысленно считает, сколько же ему лет и не может сосчитать. То есть он родился в видеотелефонный период? До квантового скачка?
— Антитеррористический режим остаётся. Даже для посольского корабля, имей в виду. Евгений у тебя два дня, — он откидывается в кресле назад, — советую поторопиться.
Синчен встаёт с места и кланяется. Алиса на всякий случай махает головой и покидает зал.
— Мы направляемся на равнину Эллада в древний город, Алиса, — бросает ей Синчен в длинном коридоре, он торопится пройти его как можно быстрее, — У нас ещё есть шанс остановить их. Я же говорил тебе, увидишь Марию. С парковки сразу до Кандора. Это последний город Республики, дальше МТК и пиратские Хаосы.
— У меня много вопросов и нет АИ.
— Отвечу по дороге. Главное, что тебе стоит знать — ты не найдёшь древний город на равнине без меня. О его существовании знают не больше трёх десятков людей.
— Почему?
— Потому-то он настолько древний, что его построили не люди.
— Твою мать…Синчен, и почему мне кажется, что ты ведёшь меня в очередную западню?
Глава 34. В которой Синчен показывает своё настоящее лицо
Радиола тихонько наигрывает марсианские треки, выхватывая из метаполя то одно, то второе и анализирует, что больше нравится или скорее, что меньше раздражает. Оказывается, что заходят безголосые треки — с мотивом будто верблюд заблудился в пустыне, а человек пытается отыскать его с помощью ритма и мелодии на струнном инструменте. Какая планета, такие песни. Хотя Алиса не особенно любит музыку, не понимает её. Для неё ритм есть везде, ритм — это суть мира, в котором она живёт. В нём же господствует и Маша, но видит и понимает его по-другому. Скоро встретимся, сестра. Чтобы получить меня, ты уже окрутила целую планету. Чтобы меня доставить, ты отправила целого военного советника на Луну. Чтобы привезти меня к тебе лично, ты даже заключила сделку, пообещав за меня что-то, что остановит войну. Я польщена выставленной тобой стоимостью. И всё это ради того, чтобы остановить меня, обойти и убить…думаю, я убью тебя первой.
В больших окнах представительского аэротакси пролетают массивные стены небоскрёбов и тогда маленький обтекаемый винтовой транспорт отражается в зеркальных стёклах, а вместе с ним и красная стена каньона на противоположной стороне. У большинства куполов пристроены огромные обогатительные фабрики — с помощью больших площадей куполов они улавливают CO2 и производят O2. Возле них висят большие транспортные ракеты — обычно они вывозят химическую основу для земных удобрений, но не сейчас. Конфликт поставил на паузу экономику.
Постепенно село солнце — аэротакси на крейсерской скорости пересекал долину Маринер. Синчен тихо похрапывал, лётный комбинезон сполз, на белой футболке ровно посередине груди лежал камень — кусочек Марса, когда-то самый дорогой камень на Земле. Как быстро он обесценился, думает Алиса. Без метаполя и беспрерывно поступающей информации она скучает.
Зажглись огни — в том числе и красные сигнальные на куполах. Они ведь не могут быть герметичными и потом вспоминает, что да, не могут — а почему кислород остаётся в каньоне, Алиса не знает. Она теперь почти ничего не знает, как и раньше, когда охотилась на животных в Сибири. Председатель совета достиг желаемого — несколько шестерёнок включились в работу и мысль Алисы о месте охотников среди людей перешла на реверс — охотники и есть люди. Никакого особенного места у них быть не может. Будто бы она и хотела этого всегда, а оказалось это просто нужно было выразить.
Такси снижает скорость и плавно начинает подниматься. Под куполом Алиса замечает плацдарм из металла, а ещё огневые позиции и окна