На одной из стен висели часы, довольно архаичные часы со стрелками, и я наглядно мог видеть, как утекает время. Это меня уже начало немного беспокоить, так как совсем скоро я должен был вернуться назад, а Хиггинса так пока и не встретил.
Я допил вино и, чтобы попробовать местную «Приму», закурил. Реальность ощущений была полная: дрянь дрянью, что здесь, что на моей Земле. Почему они только лежат в этом баре? Наверное, экзотика – у нас ведь тоже есть люди, которым нравятся египетские сигареты.
Пошёл уже последний час моего пребывания в мире капитана, и я уже отчаялся дождаться беседы с Хиггинсом. Однако, наконец, щёлкнул дверной замок, и на пороге появился полковник Салем в сопровождении какого-то крупного мужика с окладистой бородой, крашенной в синий цвет. «О!», подумал я. «Возможно, это и есть Синяя Борода?»
Пару секунд они меня рассматривали, затем синебородый кивнул и ушёл, а полковник Салем сказал:
– Вам продолжает вести: сейчас вы удостоитесь беседы с глазу на глаз с самим Пожизненным Президентом Попоя господином Профессором Хиггинсом.
– Куда мне идти? – спросил я, вальяжно поднимаясь с дивана.
– А никуда. Господин Пожизненный Президен прибудет сюда самолично. Но имейте в виду: за вами следят, – Полковник кивнул куда-то под потолок, и я увидел несколько отверстий, который ранее не заметил: очевидно они открылись, когда я уже не разглядывал апартаменты.
– При любых ваших неадекватных действиях компьютерная система откроет по вам точечно-прицельный огонь анестезирующими иглами. А потом вами займутся наши палачейные мучители.
– Кто? – не понял я.
– Специалисты, к которым попадать не стоит. Одним словом, я вас предупредил.
Полковник Салем повернулся и, прежде чем я успел что-то сказать, вышел. Я уже решил, что мне снова придётся куковать в ожидании Президента Хиггинса, но вопреки моим опасениям через пару минут дверь снова открылась, и в комнату вошёл дородный мужчина в полосатом, как узбекский халат, сюртуке. Лицо мужчины украшали пышные викторианские усы. Двое гвардейцев застыли на пороге, но Президент Хиггинс, а это был, без сомнения, он собственной персоной, сделал им знак, и вояки ретировались, закрыв дверь.
Я чуть не хихикнул: «уссатый, полосатый», как в известной шутке, но сдержался и почтительно встал, демонстрируя уважение к главе государства, хоть и явно тоталитарного.
Хиггинс несколько секунд рассматривал меня, затем сделал широкий жест, приглашая садиться, и сам уселся в кресло напротив моего дивана. От Хиггинса пахло хорошим одеколоном и довольно дешёвым табаком.
– Итак, я Пожизненный Президент Хиггинс, но пока я в хорошем расположении духа и заинтересован в информации, которую вы хотите предоставить, вы можете называть меня просто Профессор. Когда полковник Салем, очень исполнительный человек, доложил мне о вас, я приказал проверить вас, как следует, но не задавать лишних вопросов, чтобы не происходило никакой утечки информации! Но теперь – рассказывайте! – потребовал он
– Профессор Опер Геймер! – отчеканил я, уже хорошо выучив своё новое имя.
– Профессор – это имя или звание? – уточнил Хиггинс.
– Легко понять, дорогой Профессор, что в моём случае это звание. Я же учёный, – нагловато ответил я.
Всё выпитое мной за время ожидания в камере-салоне, а особенно последний бокал «Рубина» ударил в голову, и меня понесло. Впрочем, довольно складно.
Я наплёл про свои опыты по исследованию пространства, про открытие новых способов перемещения между параллельными мирами, упомянув, что и сам-то я как раз из параллельного мира. Хиггинс внимательно слушал.
– Почему же вы сказали полковнику Салему, что вы с какой-то планеты Урал? – немного удивился он.
– А что я должен был сказать этому солдафону? – безапелляционно возразил я, посмотрев на часы на стене.
Хиггинс усмехнулся, достал длинный, судя по всему, золотой мундштук, украшенный мелкими самоцветами, и вставил в него «Приму». «Вот почему от него пованивает дешёвым табаком», – сообразил я.
– Что есть, то есть, – имея в виду моё замечание насчёт полковника, сказал Хиггинс, выпустил дым сквозь усы и откинулся в кресле. – Салем – верный служака, но, естественно, солдафон. А как же иначе?
– Да я понимаю, – согласился я, и продолжал свои басни.
Спиртное в виртуальности было более чем хорошим: не знаю, если бы я не накатил, как следует, разве можно было бы так болтать? Особенно «Рубин» почему-то распалил мои фантазии…
Я продолжил россказни про свой побег из моего параллельного мира в связи с конфликтом с императрицей Екатериной Второй: я там, якобы был придворным учёным, и она хотела, чтобы я стал ещё и её любовником, а я не хотел иметь таких дел с этой старой жирной коровой. Вот я и решил дать дёру, поскольку уже мог шастать между разными мирами.
Хиггинс кивал мне с отеческим пониманием.
– Видит бог, я всё хотел сделать чисто и мирно, – надрывался я, – а эта тварь приказала гвардейцам привязать меня к кровати, ну и… сами понимаете! Более того, потом она приказала заняться мной своим гвардейцам-извращенцам
– Ой-ёй-ёй! – Хиггинс сочувственно затянулся.
– Но я отомстил ей: взял и долбанул весь тот мир к чёртовой матери!
– Весь мир?! – Хиггинс даже привстал с кресла.
– А чего там с ними было церемониться, – махнул я рукой. – Я, как магистр мироздания, авторитетно заявляю, что миров – до фига! Что там значит – миром больше, миром меньше? Вот ваш мир очень хороший, и я решил здесь обосноваться. На Иденте мне не понравилось, – Я заметил, как при упоминании этой планеты насторожился Хиггинс, – а у вас мне очень даже неплохо. Я пока расположился со своей лабораторией на Тухо-Бормо…
– Как так – на Тухо-Бормо? А почему никто ничего не знал? Вас что, не засекли службы ПВО?
– Уважаемый Профессор Хиггинс! – Я расцвёл дурацкой улыбкой. – Я же магистр ми-ро-зда-ния! Я могу появляться, где захочу, и так, что никто не увидит.
– Почему же вы так легко дали себя засечь, когда летели на гравилёте? – сразу насторожился Президент Попоя.
– Да просто потому, что лишний раз хотел продемонстрировать, что у меня нет никаких, так сказать, чёрных замыслов. А если бы я хотел… – ну, сами понимаете. – Я развёл руками.
– А где же у вас лаборатория на Тухо-Бормо? – осторожно поинтересовался Хиггинс.
Я усмехнулся, припоминая карту Тухо-Бормо:
– Её вы всё равно сами не найдёте, даже если я и скажу, где там она точно расположена. Она на острове посреди озера. Иногда на закате или восходе, когда происходит определённая аберрация солнечных лучей, можно увидеть контуры лаборатории. Но, повторяю, ничего это не даст: здание как бы висит в параллельном пространстве, и у вашей цивилизации нет пока средств проникнуть туда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});