К Шреддеру подошли трое, и одного из них девушка узнала — он являлся главой дружины. Скорее всего, с ним офицеру и предстояло решать вопросы похищенного транспорта с пивом и закуской. Кайндел почти не прислушивалась, она оглядывалась. Жизнь этого маленького мирка, сосредоточившего в себе всю суть абсурда наступивших времен, интересовала ее до чрезвычайности. Здесь находилось немало девушек (причем часть из них она знала), большинство предпочитало одеваться по-старинному, но, как легко было догадаться, не ради антуража, а лишь для удобства.
Подавляющая часть женщин носила платки — лишь для того, чтобы во время работы не мешали волосы, к этому времени отросшие гораздо длиннее, чем прежде (ну, откуда могли взяться парикмахерские в полуразгромленном Выборге!). То и дело мелькали длинные юбки — в них удобнее и проще, чем в брюках, если, конечно, подол не волочится по земле. Кроме того, юбки намного легче шить. Почти у всех — плащи, накинутые на рубашку, потому что так, опять же, удобнее, если нужно перебежать через двор, а не отправляться в дальний поход по морозу.
Между тем разговор главы дружины (звали его, как выяснилось, Владимир, именно так он представился Эйву, и Кайндел поняла, что не знает этого человека; прежде у местного люда был другой предводитель) с офицером ОСН прошел на удивление легко. Владимир признал, что поступили они не самым лучшим образом. Признал претензии ОСН и изъявил согласие вернуть большую часть конфискованного, оставив, однако, кое-что своим людям. «Они ведь рассчитывали на этот груз, сами понимаете».
— Что, так плохо без пива? — сообразив, что больших проблем здесь не предвидится, Шреддер немного расслабился.
— Плохо, — признал Владимир. — Едой мы худо-бедно себя обеспечиваем, хотя прошлым летом вокруг полей картофеля пришлось чуть ли не всей дружиной круглосуточно стоять. Даже мясо есть — ближайшим хозяйствам помогаем кое в чем, ну, и сами держим свиней. А вот спиртного… Тут не до спиртного, понимаете ли. Вино в прошлом году поставили, но сколько там получилось этого вина…
— Сочувствую, — хотя особого сострадания в голосе оэсэновского офицера не прозвучало. — Однако, полагаю, отсутствие спиртного — не самая страшная напасть, верно?
— Согласен. Только теперь, когда все начало налаживаться, хочется жить по-человечески.
— А вы считаете, что все стало налаживаться?
Владимир ответил ему долгим пристальным взглядом, и сразу стало понятно, что он — человек весьма себе на уме. Если он и вел этот разговор по-простецки, словно сельский наивный парень, то лишь потому, что прощупывал собеседника и явно надеялся выудить из него больше, чем говорил сам. Кайндел пришло в голову, что выжить в Выборге, почему-то ставшем эпицентром боев незнамо за что (то ли за влияние, то ли за пищу, то ли за замок — не так это и важно), оказалось намного сложнее, чем представлялось ранее, и если человек смог через все испытания протащить свою дружину, значит, в нем имелся неслабый стержень. Она сосредоточилась. Ей нужно было понять, о чем он в действительности думает.
— А вы полагаете, что нет?
— Думаю, когда все действительно наладится, грабить транспорты с продовольствием станет невозможно.
Опять долгий, пронзительный взгляд, и Кайндел удалось прочесть его намного глубже, чем предыдущий, к которому она не успела подготовиться.
— Стоило, наверное, ограбить транспорт с пивом, чтоб обратить на себя внимание ОСН. Вы ведь позиционируете себя как государственную организацию, однако заботитесь только о тех, кто вас воспринимает, как свою крышу. — Шреддер побагровел, но промолчал. А Владимир повернул голову к девушке и холодно произнес: — Я знаю, на что ты способна, девочка, и знаю, зачем он тебя сюда привел. Однако ничего не стремлюсь скрыть. Мне скрывать нечего.
— ОСН — не солнышко, всех не обогреет, — проворчал пришедший в себя офицер. — Между прочим, адрес нашей официальной питерской штаб-квартиры не такой уж и секрет.
— Не секрет? В самом деле? На каких заборах висит объявление? — зло выкрикнул один из сопровождавших Владимира парней.
— Информацию о ее местонахождении вы могли купить у того же, у кого купили информацию о самой ОСН, — не менее раздраженно ответил Эйв.
— Если ты понимаешь, зачем офицер привел меня сюда, — спокойно подождав своей очереди, вступила Кайндел, — то ты, наверное, понимаешь, что я вполне вижу подтекст. У тебя есть что сказать представителю ОСН, так почему бы не сказать этого теперь? То, что у тебя есть претензии к Организации, уже и так понятно. И суть этих претензий тоже понятна.
— Почему ты мне «тыкаешь»?
— В прежние времена мы были знакомы, и «тыканье» тебя не смущало.
Владимир смутился, но ненадолго.
— Теперь — другое дело. Я — представитель дружины. Ты — представитель ОСН.
— Официально ОСН представляет Эйв Шреддер. Но, если угодно, озвучу свою позицию. Думаю, офицер Шреддер с удовольствием выслушает ваши предложения.
— Речь о предложениях? — Эйв приподнял бровь и вопросительно посмотрел на Кайндел.
— По крайней мере…
— Хорошо, — вспылил Владимир. — Я готов пообщаться с вами, — он кивнул офицеру, — но без нее.
— Нет уж. Раз пошла такая пьянка, ваши предложения мы будем выслушивать все вместе. Кстати, решение, естественно, буду принимать не я. А побеседовать можно.
— Как я могу быть уверен в ее лояльности ОСН, а не Алому Кругу и Дому Феникса?
— Это не ваша забота, — резко ответил Шреддер.
— В самом деле не уверен? — тихо спросила Кайндел, и по реакции главы дружины поняла — она права, предполагая, что он неплохо осведомлен обо всех подробностях ее конфликта с прежними сторонниками. И его слова — всего лишь слова, то есть некое подобие оружия в споре.
Он задумался ненадолго, а потом резко махнул рукой.
— Ладно, идем.
Где-то здесь у них, должно быть, имелся вполне приличный закуток для встреч и переговоров. Об этом говорило хотя бы то, как спокойно и понимающе отреагировали на жесты Владимира присутствующие поблизости девушки: они оставили свои дела, сорвались с места и кинулись куда-то — то ли угощение готовить, то ли ковры расстилать. Предводитель дружины тоже ненадолго удалился, наверное, проследить, чтобы раскатали именно те ковры, которые нужно, а Шреддер с Кайндел и Романом остались одни.
Не совсем одни, конечно. В замке было тесно, это чувствовалось сразу. Девушка припомнила то, что прежде читала о средневековой жизни, и мысленно улыбнулась. Замок, построенный несколько веков назад, годился, конечно, лишь для тогдашней жизни, а не современной. Спали наши предки по пятьдесят человек в одной зале, вповалку, на матрасах, на соломенных тюфяках, на чем попало. Конфликт двух противоположностей — желание разместить на ничтожно малом пространстве земли, обнесенном каменной стеной (ведь возводить неприступные стены из камня — не в носу ковырять), как можно больше людей и провизии для них — примирялся с неприхотливостью прежних поколений.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});