кончины сотрудничество продолжалось, словно им управляла невидимая рука. Известны многочисленные братания христиан различных конфессий, особенно в концлагерях и тюрьмах. Случалось, что в одном и том же освященном помещении совершали службу друг за другом или даже вместе православный и католический священники, а верующие обеих конфессий молились одновременно и теми же словами – мировое событие первостепенного значения. Оно прошло во времени, как все великое, неброско и в торжественной тишине, не замеченное современностью за боксерскими боями, рекордами скорости и конкурсами королев красоты.
В истории русского западничества обычно остается незамеченной группа западников – тех русских, которые бежали на Запад и там, в старейшем ареале западной культуры, осели в лоне католической Церкви подобно Печерину, который закончил жизнь католическим монахом. Не следует забывать, что и у Чаадаева был католический период, и Соловьев изучал мировоззренческие основы католицизма с благожелательным пониманием. Сегодня Рим – это надежда русского христианства. Это естественно, что среди сегодняшних христиан страждущие более всего надеются на заступничество сильной материнской Церкви. Теперь дело за ней, чтобы привлечь к себе тех, кто готов вернуться, а это ей удастся только в том случае, если она впредь с полным пониманием будет открыта навстречу божественному Духу[282]. Римская Церковь так широка, что может внутри себя перенести духовный центр тяжести на Восток, не потеряв равновесия. В нее входит не только Иннокентий III[283], но и Франциск Ассизский, который был самым «русским» из всех европейцев. (Его не раз сравнивали с Серафимом Саровским.) И он жил в стране цезарей! Это оправдывает надежды. На родине бедноты, в Умбрии и Тоскане, в крестьянских жилах течет много славянской крови – от венетов, основателей Венеции, которые были славянами и, как русские, происходили из Карпат. В их крови продолжают действовать чары восточного ландшафта.
Чего желала бы римская Церковь применительно к своим задачам на Востоке, так это возрождения францисканского духа в своих рядах. Как только она пробудит его к новой сильной жизни, ей быстро удастся развеять уже более необоснованные опасения православных христиан, что христианская свобода сохранилась в католичестве лишь в искалеченной форме.
Нельзя не признать, что римская Церковь с некоторых пор испытывает медленный, но верный процесс одухотворения. Ее самые проницательные служители уже не скорбят об утрате своих мирских властных структур. Они приветствуют эту утрату как благотворный стимул к размышлению о самих себе, как целительную необходимость сосредоточиться и ограничить себя совершением таинств и заботой о душах. Эпоха либерализма несколько нарушила это развитие; она привела к созданию широко разветвленных организаций, втянула католические силы в повседневную борьбу прессы и политики. Но преодоление либерализма обновило процесс одухотворения и ускорило его. Способ, каким в марте 1929 года в Латеранских соглашениях[284] был восстановлен светский суверенитет Папы, свидетельствует о том, что высочайший авторитет Церкви одобряет ее освобождение от бремени мирских проблем. Пий XI[285] хотел сохранить церковное государство предельно минимальным, лишь как самую необходимую, символическую основу для международно-правового суверенитета. Это уже не цезаристский дух Григория VII[286] или Иннокентия III.
Сегодня римская Церковь вынуждена защищать свою свободу от притязаний светских властей. Поэтому у нее будет меньше соблазна недооценивать ценность этого блага и отнимать у других то, чего она не хотела бы, чтобы отнимали у нее. В своей большой энциклике Лев XIII[287] называл свободу самым превосходным благом природы (praestantissimum naturae bonum) и, ссылаясь на Фому Аквинского, поставил перед законодательством задачу обеспечить это природное благо, но так, чтобы законы гарантировали свободу только в целях добра. В таком понимании свободы русские христиане не найдут ничего предосудительного. Подозрение у них, пожалуй, вызывали не догматы или другие стороны учения[288]293, а висящий в воздухе вопрос – как уравновесить силы между авторитетом и свободой на деле, в каждом конкретном случае. Для русских христиан было бы жестоким разочарованием, если бы они однажды обнаружили в великой материнской Церкви следы того же властного духа, под гнетом которого они в советском государстве чуть ли не истекли кровью. У русских есть качества, делающие их преданнейшими сынами Христовыми. Дело римской Церкови позаботиться о том, чтобы они стали ее преданнейшими сынами. Она не вправе забывать, с каким упованием, русский Восток ждет от нее знака примирения. Она должна знать, какая огромная масса христианских чувств накопилась в России и нуждается в оформлении и водительстве. Если бы русская душа и католическое пастырское искусство нашли друг друга, то у нашей невезучей планеты появился бы последний шанс стать вполне приличным небесным телом[289].
Римская Церковь, несомненно, осознала значение восточного христианства. Нынешний папа Пий XI, который в его бытность нунцием в Варшаве имел возможность лично познакомиться с восточной Церковью, взойдя на папский престол, демонстрирует свою явную расположенность к православным христианам. Он стал инициатором оказания серьезной помощи голодающим детям России и не раз старался спасти преследуемых русских священнослужителей. Он строго следит за тем, чтобы соблюдались язык и обычаи восточного обряда и чтобы Запад учился все лучше его понимать. Стремление к воссоединению обеих конфессий находит в нем своего горячего сторонника. С этой целью в 1923 году был основан семинар Святого Василия в Лилле, где проводится обучение священнослужителей русско-восточным обрядам, этой цели служит также создание и расширение Восточных институтов в Риме, в которых имеется специальная русская иезуитская школа.
Многочисленны объединения, способствующие духовному обмену между римской и православной Церквами и готовящие почву для воссоединения: во Франции – это «Oeuvre d'Orient», в Германии и Швейцарии – «Catholica Unio», в Голландии – «Apostolat van de Vereenigung», в Чехо-Словакии и Югославии – «Общество Святых Кирилла и Мефодия», в Италии – «Associazione Cattolica per l'oriente Cristiano». Сюда же пимыкает множество «Кружков по изучению Восточной Церкви» (например, в Палермо с 1928 г., в Вюрцбурге – с 1937 г.). – В русле этих устремлений к единству множатся переходы православных в католичество, особенно в восточной части Польши и Латвии. (В Польше городок Хрынки целиком перешел в римскую Церковь!)[290]
Снова, как это случалось не раз в истории, Рим держит судьбы мира в своих руках. Не фашистский, а христианский Рим! Католическая Церковь в той мере, в какой речь идет о западной стороне, скажет свое решающее слово о примирении Запада с Востоком, и успех этого слова будет зависеть от того, какие силы возобладают в самой римской Церкви. Поэтому развитие изнутри нее имеет столь важное значение для культурной судьбы человечества.
Вечно женственное
Противоположность между