Молодой инженер знал, что эта песня родилась еще во времена Основателей. Он старался не смотреть в ту сторону, где на ступенях, тихонько переговариваясь, сидели Гуннар с Крителлой. И разговора их не слушать, хотя с такого расстояния ему ничего не стоило бы донести до себя их слова на ветерке, чуть подправленном чувствами.
— Эй, менестрель! А как насчет чего-нибудь повеселее?
Услышав эту просьбу, Клерв устроился поудобнее, сменил тональность и завел совершенно иную песню:
...Менестрель с дырявой котомкою,За любовью шагающий вечною,Что в котомке твоей — птицы певчиеИли музыки золото звонкое?..
— Вот это совсем другое дело! А не знаешь ли ты баллад о Белых дьяволах? Или о каких-нибудь легендарных хранителях Предания?
Джастин усмехнулся, узнав добродушный басок Квентила.
— Белые дьяволы и без того у нас под боком, — буркнула Бирол. — Что же до этого пресловутого Предания, то знаешь ли...
— Знаю, — не дослушал ее Квентил. — Не будь этого Предания, мне, наверное, не пришлось бы махать здесь молотом, делая ракеты для тирана.
— Кстати о ракетах. Было бы совсем неплохо, окажись их у нас побольше, — прозвучал, перекрывая треньканье Клерва, холодный голос Фирбека.
Джастин обернулся, удивляясь тому, как здоровенный моряк ухитрился подняться на террасу совсем неслышно. Он все пытался понять, что же в словах Фирбека ощутилось им как... НЕПРАВИЛЬНОЕ.
— Мы и так не отходим от горнов далеко заполночь. Нам больше не нужны несчастные случаи, — голос Алтары был так же холоден, как голос Фирбека.
— По-моему, музыка куда лучше пустопорожних споров, — встрял в разговор Кастин. — Почему бы нам просто не посидеть и не послушать? Дайте бедному старому повару, день-деньской торчащему на кухне, где, к слову, будет пожарче, чем у ваших горнов, послушать, как поет да играет этот парнишка!
— Да пожалуйста... — отозвался Фирбек, неторопливо спустился по ступеням, пересек темный двор, едва не наткнувшись в темноте на изгородь, и зашагал к казармам своих моряков.
— Вечно он все испортит...
— Давай-ка еще песню, парень! — скомандовал Кастин. Пальцы Клерва пробежали по струнам, и его звонкий голос заставил остальных умолкнуть:
Мой любимый в печали от причала отчалил,Помахал мне рукой и унес мой покой,Но изменчиво море, и увы, мне на горе,Сам такой же, как море, изменил милый мой.
Как любовь расцветает, как росою сверкаетПоутру распустившийся нежный бутон!Но роса высыхает, яркий блеск исчезаетИ тускнеет и вянет он...
— Ох уж эта мне молодежь, — пробормотал Кастин, нежно обнимая Нику за талию, — все они почему-то вздыхают о недолговечности любви. И кто им сказал, будто она недолговечна?
Целительница не шевельнулась, словно и не заметила движения мужа, однако Джастин даже в темноте уловил тронувшую ее губы улыбку.
— Повтори эту, любовную. А потом спой что-нибудь еще.
— А что именно?
— Да что угодно.
Пальцы Клерва вновь коснулись струн. Квентил ускользнул в темноту, а следом за ним и Алтара.
Для любимой готов я сложить из цветовЛоже дивного аромата,А прикажет — и я, в честь и славу ея,В прах разрушу Башни Заката...
Когда отзвучали последние серебряные ноты, Кастин и Ника поднялись. Следом за ними встали и Бирол с Джиррл.
— Клерв хорошо поет, — промолвила Крителла, поднимаясь на ноги и потягиваясь. — Будь моя воля, до утра бы слушала, да только я устала, а с утра мне предстоит осматривать дочерей тирана. Уже в который раз, — добавила целительница насмешливым тоном.
— Издержки репутации хорошей целительницы, — рассмеялся Гуннар, уже взявшись за перила лестницы.
— Чудный выдался вечерок, — промолвил Джастин, шагнув к Крителле.
— Доброй ночи Гуннар... Джастин, — с этими словами молодая целительница обошла инженера и, провожаемая его взглядом, проскользнула внутрь. В это время сзади подошел Клерв.
— Спасибо тебе. Ты хорошо поешь, — промолвил, обернувшись, Джастин.
— Спасибо на добром слове, мастер Джастин.
Клерв спустился по лестнице и направился к тому концу здания, где находились каморки, отведенные инженерам. Гуннар и Джастин остались на террасе вдвоем.
— Таких славных вечеров больше не будет, — печально заметил Гуннар, бросив взгляд на юг. — Белые пробились с боями через Отроги и вышли к верхней речной долине.
— Это сообщение от тирана?
— А ты сам не видишь, как сюда стекаются войска? И валом валят беженцы.
— Ты говоришь так, будто тиран поставила на Сарронну все. Но кроме города у нее есть целая страна. Тьма, да отсюда до Рильярта семь дней пути.
Гуннар пожал плечами:
— Их вера в Предание уже не столь крепка, как в былые времена. И они страшатся ужасов, творимых Белыми. Если падет Сарронна, падет и Сарроннин.
Прозвучавшая в голосе брата холодная уверенность заставила Джастина поежиться.
«Если падет Сарронна, падет и Сарроннин». Эти слова еще долго звучали в голове Джастина, заставляя ворочаться на тюфяке и не давая заснуть. Лишь под утро он забылся в беспокойном сне.
37
Джастин отложил в сторону последний выкованный в это утро наконечник. После того, что сообщил Гуннар Алтаре, инженеры попеременно работали то над ракетами, то над наконечниками, допоздна не отходя от горнов. По приречной дороге один за другим галопом мчались гонцы в лазоревых мундирах с новыми и новыми — донесениями о продвижении Белых.
Фирбек стоял на том, что лишь ракеты способны сдержать Железную Стражу. Джастин, поджав губы, отмалчивался. Что это за Стража такая, о которой столько толкуют? Неужто она и впрямь представляет собой неодолимую силу? До сих пор ему приходилось встречаться лишь с обычными войсками Белых. Возможно, Железную Стражу приберегают для столкновения с силами гармонии? А может быть, даже для вторжения на Отшельничий? Инженер глубоко вздохнул, решив что строить догадки — пустая трата времени, окликнул Клерва:
— Принеси чего-нибудь попить. Переведем дух и займемся ракетами.
Клерв вытер лоб, кивнул и отложил молот в сторону.
Джастин посмотрел вслед пареньку и, поколебавшись, последовал за ним. Ему не меньше, чем ученику, хотелось глотнуть свежего воздуха. Прихватив стоявший на лавке пустой кувшин, Джастин зашагал к двери.
Никос поместил брусок железа в свой горн и, когда Джастин проходил мимо, подняв голову, спросил:
— Как дела?
— Еще два десятка наконечников. Ракеты отнимают у меня гораздо больше времени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});