Самое глупое что могли придумать курьеры, оставшиеся без работы так это пойти разбираться с парнями – мотоциклистами. Спортсмены так навтыкали обрюзгшим и курящим мужикам, что все претензии расточились сами собой.
- Виктор? – Старший смены - Николай Зарубин, отвлёк Виктора от раздумий. – Сейчас куда?
Виктор достал из отделения куда Лена складывала свежую прессу пачку газет, и разворошив нашёл небольшой листок «Театральной жизни» которую издавал какой-то кооператив. Там печатались анонсы спектаклей и время работы театров.
- Так. А что у нас сегодня Таганка показывает? – он перелистнул страницу. – Гамлет однако. Нет, слишком тяжело. А театр сатиры? О! Маленькие комедии большого дома. Это то что нужно. – Он поднял голову. – Николай…
- Да я понял. – Зарубин повернулся к водителю. – Давай на Триумфальную.
Несмотря на появление в Москве десятка кооперативных театров, и даже варьете, такие театры как Таганка и Сатира, всегда были переполнены. Вот и сейчас, перед зданием толпились многочисленные страждущие секты «лишнего билетика». К счастью ранг Виктора уже позволял ему обходиться без билета, и пройдя через специальный вход, он поднялся в правительственную ложу, где сидела лишь пожилая пара. Лысый округлый мужчина в тёмном костюме, и женщина, вероятно его жена, в ярком цветастом платье, и жемчужными бусами на шее.
Виктор учтиво поклонился, и занял место перед барьером и открыл программку, которую здесь просто выкладывали на стулья, чтобы каждый гость смог её прочитать. Спектакль Николаев прекрасно помнил ещё по прежней жизни, как и сам Театр Сатиры с его звёздным составом. Поэтому все полтора часа наслаждался прекрасной игрой актёров и их мощной и чистой энергетикой.
После спектакля, он поехал в ресторан Прага, где собирался тихо поужинать, накормить охрану, и ехать в свой дом, чтобы с утра хорошо побегать вдоль берега, и посвятить день тренировкам и прочим полезным занятиям. Леонид Ильич улетел на неделю отдохнуть в Крым, и по заверениям лекаря, как минимум для четыре не будет заниматься никакими делами. А значит и ему можно чуть сбавить обороты.
В Праге всегда было многолюдно, но мэтр узнавший Николаева, сразу предложил ему поужинать в Ореховом зале, где собиралась всего лишь одна компания, и та ещё не приехала.
Виктор полагавший, что успеет быстро поесть и уехать, однако недооценил нагрузку на кухню ресторана и пока несли первое, за длинным банкетным столом, начала собираться пёстрая компания из ярко одетых женщин и таких же нарядных мужчин.
К удивлению Виктора, минут чеерз двадцать, кто-то подошёл сзади, и аккуратно положил руку на плечо. По тому как не среагировали охранники, он сразу понял что это кто-то им известный, а повернувшись увидел Высоцкого.
- Володя?
- Витя. – Высоцкий сдержанно улыбнулся, и крепок пожал руку. – Давай к нам. Мы празднуем день рождения Валеры Золотухина. У него он двадцать первого, но он улетает на гастроли, и решил отметить сейчас.
- Слушай, я без подарка… как-то неудобно…
- Нормально всё. – Высоцкий рассмеялся. – Тут почти все такие. Пойдём. – Высоцкий снова хлопнул Виктора по плечу, и подхватив под руку, потащил к столу. Виктор только успел шепнуть пару слов одному из охранников, и повернулся к столу.
- А смотрите кого я вам привёл! – Громко начал Владимир Семёнович. – Настоящий Герой Советского Союза, награждённый и другими орденами, Витя Николаев!
Дамы, словно зенитные прожектора скрестили взгляды на Викторе, и мгновенно оценив качество костюма, сшитого одним из лучших московских мастеров, обуви, сверкающую золотом звёздочку, и даже то, как уложены волосы, сразу обозначили для себя Виктора как премиальную цель. А мужчины, детство которых пришлось на войну и послевоенные годы, уважительно кивнули, зная цену боевых наград.
За столом кроме Высоцкого, Золотухина, Вениамина Смехова и Александра Калягина, были несколько человек из Театра Сатиры Андрей Миронов и Александр Ширвиндт и полтора десятка незнакомых или смутно знакомых людей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Высоцкий сел рядом с Виктором, и сразу стал деловито накладывать ему салаты и закуски. Затем плеснул чуть-чуть вина в бокал, а себе под удивлённым взглядом Миронова сидевшего напротив, налил вишнёвый сок.
- Ты, что вообще теперь не пьёшь? – Совсем тихо спросил Виктор.
- Да. Коротко ответил Владимир. – Валера притащил какого-то шамана с Алтая, и мы с ним уехали в пансионат на Москве – реке. Что уж он там делал не знаю, но от спиртного вообще отшибло. Горечь во рту такая, что сразу рвёт. И в желудке, тяжесть такая… неприятная. В общем только сок, вода и чай.
- Как же ты справляешься с потоком?
- Потоком? – Переспросил Высоцкий.
- Ну тем что от зрителей идёт. Ты же я помню, пил его словно путник в пустыне. А после наверняка глушил раздрай в теле и душе водкой.
- Было такое. – Высоцкий кивнул. – Есть, как ты говоришь, поток. Но слабее в разы. Словно через подушку. Тяжело конечно стало работать. Нет того полёта. Но и жить стало проще в разы. Вот веришь, даже зарядку стал делать по утрам.
- А с подушкой, как ты говоришь, я, наверное, смогу помочь. – Виктор улыбнулся. – Ты ведь стихийник. Ну в смысле необученный. А это дело серьёзное. Я советую тебе сходить на спектакли других актёров, где также ярко проявляется эмоции и накал публики. Просто постой за сценой, чтобы был виден зал, и попробуй почувствовать эту волну от зрителей. Её можно поймать везде. И в детском саду, и на стадионе, просто в театре, она направлена от зала к сцене, и даже если не на тебя, то всё равно ты её почувствуешь. Может не с первого раза, но обязательно. И вот когда почувствуешь, не нужно сваливаться в эйфорию, а попробуй направить этот поток в середину груди. Это наш главный энергетический центр, и оттуда всё исходит. Есть техники более тонкие, но это уже, так вот, за столом не расскажешь.
- Энергия, - Ширвиндт поднял брови. – Забавно. Мне что-то такое бабушка рассказывала.
- А ничего не показывала? – Виктор усмехнулся, и на глазах актёра взял в руки вилку, завязал узлом и для полноты картины потянул за концы ещё больше затягивая узел, стовно она была сделана из резины. – Понимаете, Александр Анатольевич. Мы ведь живём в относительно простом мире. Вот рассказывает, например, священник про чудеса церкви, а ему из зала спокойно так: «Ну показывай, что можешь». Или какой-то непонятный шлемазл, начинает толкать про какие-то энергии. И вы ему так, это по дружески: «А что там с демонстрацией?» А шлемазл объясняет, что прочность связок большого пальца на разрыв – примерно сто килограммов. И пробка от вина, эти сто килограммов выдержит, хотя и чуть сомнётся. – Виктор взял винную пробку со стола и зажал её между большим пальцем и согнутым указательным. – А затем этот шлемазл делает вот так. – И Виктор, глядя в глаза актёру сжал пробку так, что она просто разошлась в труху. – И всё ради того, чтобы ваша многоуважаемая бабушка могла от вас услышать: Да, бабуля. Я это видел собственными глазами.
[1] Реальная история.
Глава 20
Мало кто знает, что кроме бритвы Оккама есть штык Оккама, автомат Оккама, и пулемёт Оккама. И всё это ради того, чтобы человечество перестало придумывать всякую чушь.
Сергей Иванович Мосин.
В ходе испытательных полётов самолёта Т-4, достигнута плановая скорость полёта 3200 километров в час, и высота полёта 24 тысячи метров. Таким образом полностью подтверждены все заложенные в проект решения, в том числе и по органам управления. Планами испытаний предполагается пробные пуски крылатых ракет, и полёт на максимальную дальность.
Информационный бюллетень Верховного Совета СССР. 7 июля 1974 года.