Когда Мейсон вошел в комнату, шериф негодующе указал на пишущую машинку.
– Это что еще за дьявольщина? – спросил он.
– Не что иное, как записи вашего расследования...
– Я не делал ничего подобного.
Мейсон явно растерялся.
– Шериф, боюсь, я вас не понимаю. Делла Стрит зафиксировала на бумаге все...
Лицо Греггори побагровело.
– И не пытайтесь ввести меня в заблуждение. Не выйдет! Не корчите из себя невинного. Вы и так слишком часто совали нос в следствие. Я руковожу им, и собираюсь руководить так, как считаю нужным.
– Да, шериф, конечно.
– Зачем вы оставили этот лист бумаги в машинке? Что вы пытаетесь сделать?
Мейсон повернулся к секретарше.
– Делла, – сказал он укоризненно, – мне казалось, что шериф велел тебе забрать из этой комнаты все бумаги и запереть ее.
Делла виновато опустила глаза.
– Прости меня, шеф.
Топхэм переводил полный упрека взгляд с шерифа на Мейсона и обратно.
– Извините, шериф, – произнес Мейсон тоном человека, оправдывающегося за непозволительную оплошность.
– Я же говорил вам, что здесь я следствие не веду, – произнес шериф невнятным от ярости голосом. – До вашего приезда, Топхэм, я занимался лишь неофициальным расследованием.
– Да, конечно, – поспешил согласиться Мейсон, причем поспешил излишне явно. – Вы же не могли начать следствие до приезда Топхэма.
Хейуорд Смол неотрывно следил за говорившими, он улавливал мгновенные изменения выражений лиц, не пропускал ни единого слова.
Мейсон подтолкнул локтем Деллу.
– Все верно, мистер Топхэм, – торопливо произнесла она. – Никакого следствия не велось, прошу извинить меня.
Мейсон выдернул лист бумаги из машинки.
– Произошла ошибка, – сказал он. – Нам очень жаль, шериф, поверьте.
– Вы за это заплатите. Вы... – шериф от ярости даже потерял дар речи.
– Но я же извинился. Моя секретарша не должна была оставлять здесь этот лист. Мы приносим свои извинения. Мы сказали и Смолу и Топхэму, что никакого следствия не велось. Все с этим согласны. Вы говорите, что следствия не было, и мы говорим, что следствия не было. Что еще вам нужно? С каждым вашим словом подозрения свидетеля только крепнут.
На этот раз Греггори не мог произнести ни слова.
– Честно говоря, – продолжал Мейсон как ни в чем не бывало, – я не вижу достаточно веских оснований для такого отношения к себе. Начиная с января тысяча девятьсот сорок второго года Хейуорд Смол постоянно шантажирует Брэдиссона. Несомненно, в сложившейся ситуации у Брэдиссона может возникнуть соблазн свалить всю вину за убийство на Смола, но, если вы хотите знать мое мнение, шериф, я думаю, что Брэдиссон...
– Ваше мнение никого не интересует, – обрел, наконец, дар речи шериф.
Мейсон вежливо поклонился, как человек, получивший заслуженное замечание от лица, облеченного властью.
Греггори повернулся к Хейуорду Смолу.
– Сейчас меня интересует только тот сертификат акций.
Смол облизнул пересохшие губы и кивнул.
– Что вы можете сказать по этому вопросу?
– Только то, что узнал от Дорины.
– Что именно вы узнали?
– Свидетельские показания с чужих слов, – укоризненным тоном произнес Мейсон. – На вашем месте я не стал бы их повторять, мистер Смол. Вы же не можете поручиться за их достоверность.
– Не вмешивайтесь, – заорал шериф.
– Понимаете, – продолжил Мейсон, – получив эти показания, он выдвинет против вас обвинение в убийстве третьей степени. Кстати, никто не хочет закурить?
Мейсон достал из кармана портсигар.
– Я закурю, если позволите, – произнесла Делла.
– Убирайтесь отсюда немедленно, – закричал разъяренный Греггори.
– Я думал, вы меня звали, – недоуменно произнес Мейсон.
– Только для того, чтобы вы объяснили этот...
– А, хотите все начать сначала.
– Нет, не хочу.
Хейуорд Смол, поразмыслив, принял решение.
– Послушайте, – сказал он, – в этом деле я абсолютно чист. Я не имею никакого отношения к отравлениям. Да, я поднажал немного на Брэдиссона восемнадцать месяцев назад, признаю.
– В январе сорок второго, не так ли? – уточнил Мейсон.
– Именно так.
– Вскоре после кончины миссис Бэннинг Кларк, как я понимаю?
Смол молчал.
– Моффгат развил бурную деятельность примерно в то же время?
– Меня эти вопросы совершенно не интересуют, – объявил Греггори.
– А меня интересуют, – тихо, но тоном, не терпящим возражений, произнес прокурор Топхэм. – Позвольте мистеру Мейсону продолжить, шериф.
– Он – режиссер этого спектакля, – сердито возразил Греггори. – Он пытается скрыть подделку сертификата акций и тем самым спасти свою шею...
– Тем не менее, – прервал его Топхэм тоном, мгновенно остудившим гнев шерифа, – я хочу, чтобы мистера Мейсона оставили в покое. Продолжайте, мистер Мейсон.
Мейсон поклонился.
– Благодарю вас. Итак, – продолжил он, повернувшись к Хейуорду Смолу, – вскоре после кончины миссис Бэннинг Кларк, не так ли?
Смол встретился с Мейсоном взглядом, но тут же отвел глаза.
– Ну... да.
– Сложилась чрезвычайно интересная ситуация, – заметил Мейсон. Миссис Брэдиссон прокралась в комнату Кларка и заменила новое завещание старым. Весьма ловкий способ придания законной силы недействительному документу. Любое завещание, как вы знаете, аннулируется более поздним завещанием, которое завещатель и составляет именно с этой целью. Но если более раннее завещание не было уничтожено, ничто не свидетельствует о том, что оно уже аннулировано. К подобному выводу вряд ли мог прийти не специалист в праве. Скорее всего, такая гениальная непробиваемая схема родилась в мозгу умного адвоката. Не могу не задуматься над тем, что мысль подменить завещание пришла миссис Брэдиссон в голову довольно давно. Вы ничего не знаете об этом, мистер Смол?
Хейуорд Смол поднял руку к воротнику рубашки и дернул его, как будто ему не хватало воздуха.
– Нет, не знаю.
Шериф Греггори открыл было рот, но был остановлен жестом Топхэма.
– Понимаете, господа, – несколько задумчиво произнес Мейсон, – нам предстоит раскрыть два совершенно разных преступления – отравление и убийство из огнестрельного оружия. Тем не менее, не стоит отбрасывать возможность того, что мотивы обоих преступлений одинаковы. Двое преступников преследовали одну и ту же цель различными способами – один с помощью яда, другой с помощью свинца – так как ни один из них не смел признаться в своих замыслах другому. Вновь открывшиеся загадочные обстоятельства заставляют нас по-новому осмыслить происшедшее, по-новому интерпретировать каждую улику, и путем логических заключений найти нужный ответ. Итак, господа, представляю вам Хейуорда Смола, друга и приятеля адвоката Моффгата, человека, практически незнакомого Джеймсу Брэдиссону и его матери миссис Брэдиссон. В конце декабря тысяча девятьсот сорок первого года умирает миссис Бэннинг Кларк. В суд по наследственным делам передается завещание, по которому все ее имущество передается матери и брату, и в котором указывается, что это имущество не представляет большой ценности. Почти мгновенно Моффгат и Хейуорд делаются любимцами семьи. Адвокат становится акционером компании. Хейуорд Смол – маклером по операциям с приисками, хотя до этого момента он не продал ни единого участка. Сейчас он продает огромное количество рудников, в основном по завышенным ценам, и в основном корпорации, в данный момент состоящей из миссис Брэдиссон и ее сына Джеймса. Каков ответ?