А члены комиссии сидели за столом на сцене и выглядели величественными небожителями. Маргарита Андреевна в небесно-голубом джемпере с овальным вырезом и удлиненной юбке. Рядом строгий, как спикер парламента, Виктор Игоревич Рубальский.
Через несколько стульев от него — Кристина, уже без парика, с ежиком золотистых волос, в своем экзотическом пончо. Были здесь и другие преподаватели. Что вели мастерские на параллельных потоках. Эта группа была им незнакома, потому так важно для выпускников было эффектно выступить.
Виктор Игоревич встал, произнес вступительное слово и предложил:
— Кто смелый? Доброволец найдется? Или по журналу, как в школе, будем вызывать?
Долго упрашивать не пришлось. Охотно отозвалась на призыв Лидия Валерьевна Пьяных. Когда она шла к сцене — худощавая, маленькая, издали почти подросток, никто бы не распознал в ней пенсионерку. Проработав много лет с людьми вначале библиотекарем, а под конец карьеры заведующей, она не знала робости. Женщина обстоятельно рассказала о работе над «Записками столбовой дворянки»: как искала материал в архивах, как встречалась с разными людьми. Комиссия и зрители слушали с интересом, только один педагог, мужчина с ярко выраженным семитским профилем, спросил:
— Работу вы проделали большую, но выводы относительно русскости, православности вашего рода несколько сомнительны. Не слишком ли однозначно вы связали славу предков и национальность?
В этом месте, как обычно, начался спор, однако Лидия Валерьевна сумела доказать, что в ее выводах нет никакого особенного акцента, только фактология.
Зато к Анне Куприяновой, прочитавшей короткий рассказ о животных, претензий ни у кого не было, и у комиссии сразу улучшилось настроение. И это было очень кстати, потому что вышедший вслед за ней Олег Шитиков всех сразил своими политическими памфлетами. Досталось и левым, и правым, и коммунистам, и либералам.
— Все-все, достаточно, — прервала его Маргарита Андреевна, боясь, как бы кто из комиссии не принял на свой счет критику памфлетов Шитикова. Тогда ведь смогут придраться к форме, заявить, что это не литература, а дешевая журналистика.
С другими выпускниками шероховатостей не возникло. Очень солидно смотрелся жизнерадостный толстяк и предприимчивый бизнесмен Вася Мячиков, предъявивший комиссии изданную за свой счет книгу фэнтэзи. Еще несколько молодых людей тоже работали в этом стиле. Всех их искренне нахваливала Кристина, знающая толк в этом жанре.
А потом воцарилась напряженная тишина. Георгий Игнатов в строгом морском кителе с начищенными мелом золотыми пуговицами читал отрывок из своей повести о гибели подводной лодки «Курск». Сидящая в дальнем ряду Надежда громко всхлипнула, вспомнив погибшего сына. Вытерла бумажным платочком краешек глаз и Кристина, чей сын служил хоть и в ракетных войсках, но тоже подвергался риску.
Когда Георг закончил читать, Маргарита Андреевна отметила удачные места повести и добавила, что повесть не только написана хорошим литературным языком, но и имеет большую общественную значимость. Что в наше время в литературе очень редко можно встретить настоящих героев. Следом о книге высказалась Кристина. Она сообщила, что недавно зарегистрировала свое издательство, и эта повесть по договоренности с автором будет у нее первым пилотным проектом. Что на издание книги она надеется получить средства от комитета по культуре и сделать ее бестселлером.
— Искренняя книга раскрутки не требует, она сама найдет дорогу к читателям! — заявил слегка оглушенный похвалами комиссии Георг.
По залу прокатился легкий смешок — наивность старого моряка вызывала умиление.
Когда последнему выпускнику вручили диплом, Виктор Рубальский объявил перерыв и попросил мужчин раздвинуть ряды кресел, а женщин накрыть столы для фуршета.
Спустя полчаса актовый зал превратился в уютное помещение для вечеринки: у одной стены стоял фуршетный стол, у другой — цифровой проигрыватель, а в центре образовалась площадка для танцев.
Проголодавшиеся литераторы накинулись на выпивку и закуску. Женщины насытились быстрее и одна за другой стали выходить в круг, пританцовывая поначалу без партнеров. Затем и мужчины начали проявлять активность. И хотя дам было с избытком, каждый второй норовил пригласить Кристину. Кому-то это могло показаться удивительным, ведь Кристина, еще не вполне оправившаяся после операции, выглядела бледновато. Но сама она быстро поняла, с чем была связана эта популярность: факт открытия ею издательства заворожил всех литераторов — с издателями принято дружить.
Даже нескладный Олег Шизиков, оставив свою Лидочку, неумело потоптался в танце рядом с Кристиной и ввернул просьбу об издании его сатирических памфлетов.
— Я согласен и на паритетных началах, — важно заявил он. — Вы мне не платите гонорар, но и я вам ничего не плачу за издание.
— Уважаемый Олег, — невесело улыбнулась Кристина. — Даже если вы оплатите весь тираж, я такую острую литературу, как ваши памфлеты, издать не смогу. Чиновничья рать меня на корню зарубит, если я влезу в политику.
— Понимаю, — погрустнел Олег. — Но может, подскажете, куда мне послать свои рассказы?
— Даже и не знаю. Вы посоветуйтесь с Лидией Валерьевной. Где она будет издавать свои «Записки столбовой дворянки»?
— Она ходит в какие-то общества, потом среди своих знакомых…
— Ой, извините, Олег, мне надо с Виктором Игоревичем переговорить.
Кристина поспешила к Виктору, заметив, что он стоит в проеме двери.
В последние месяцы они не встречались. Ходили слухи то о его разводе, то о примирении с женой. Было уместно поинтересоваться у него об этом лично. Кристина подошла к бывшему любовнику, на ходу поправляя спадающее с одного плеча пончо.
— Витя, закурить найдется?
— А тебе не вредно? — Виктор отступил, однако достал пачку сигарет и протянул Кристине.
— Мне теперь ничего не вредно. Самое вредное уже случилось — я осталась в одиночестве. Не стану спрашивать, почему не приходил, не звонил…
— Понимаешь, так закрутился, забегался, Кристи…
— Стоп! Не надо объяснений, Витя. Но, может, заглянешь как-нибудь? — огонек надежды светился в глубине ее глаз, хотя лицо казалось непроницаемой маской. И бросила пробный шар: — Или жена не отпускает?
— Об Ирине мне не хотелось бы сейчас говорить… Дело не в ней. Понимаешь, работы много. Я задумал трилогию писать, да и в Союзе дел полно. В ближайшее время не обещаю.
— Тогда выпьем за старую любовь! Пойдем к столу!
— Я теперь не пью. Завязал.