Что-то тяжелое ударилось о стенку фургона — так, что он весь затрясся.
— На нас напали? — спросил Фонон; в голосе его звучало отчаяние оттого, что в минуту опасности он оказался в цепях. Волшебница подумала о том, не попытаться ли снять цепи; но, вспомнив, что они вели себя подобно се повязке, поняла, что труд будет напрасным. Она поднялась на ноги.
— Я посмотрю, в чем дело.
— Вас могут убить!
— Я не буду ждать того, кто явится сюда к нам! Она осторожно потянулась к дверной ручке. Подняла другую руку, готовая произнести заклинание в тот момент, когда откроет дверь.
Неуклюжая фигура вломилась сквозь дверь — как будто та состояла из лучинок.
— Гос-с-спож-жа З-зер-р, — прошипело существо.
На нем было нечто напоминавшее остатки доспехов; но в доспехах оно явно не нуждалось, поскольку у него имелась естественная чешуйчатая броня, покрывавшая его с головы до ног. Этот изверг очертаниями почти походил на человека, но с неловко изогнутой спиной — как будто он пробовал двигаться, как человек, но его сложение этого не позволяло. Руки больше походили на лапы верховых дрейков и заканчивались острыми когтями.
Хуже всего было лицо. Если тело можно было считать лишь карикатурой на человеческое, к лицу это относилось в еще большей степени. Глаза, хотя и блестящие, как у враадов, были длинными и узкими. Нос у отвратительного создания почти отсутствовал — лишь две щели в центре лица. Рот был полон острых зубов, явно предназначенных для того, чтобы раздирать добычу. И это существо направлялось к Шариссе.
— Гос-с-спож-жа Ш-ш-шарис-с-са! — Существо потянулось к ней, но она своевременно успела отпрыгнуть назад. Чудовище наводило на мысль, что это какое-то наследие безумного Нимта. Шарисса пыталась сосредоточиться, зная, что от смерти ее отделяют лишь секунды. Напуганная волшебница мало что могла бы сделать, но ее способности давали ей возможность спастись — если бы ей удалось подумать.
«Если бы только это чудовище прекратило сверкать зубами!» — подумала она.
— Шарисса! — позвал Фонон откуда-то сзади нее. Это вывело ее из оцепенения. Дело было в том, что если она не сумеет что-то сделать, то погибнет не только сама, но и Фонон, который даже не мог защищаться.
— Гос-спож-жа, я…
То, что хотело сказать чудовище, Шарисса так и не узнала. Заклинание полностью сформировалось в ее мозгу. Блестящие алые ленты окутали ужасное существо, которое боролось с ними с яростью животного, загнанного в угол. Ленты начали стягиваться вокруг его рук и ног. Шарисса вздохнула с облегчением.
Желтая аура вокруг этого существа уничтожила ленты как раз тогда, когда битва казалась выигранной.
— Вы долж-ж-жны… — начало говорить существо; его раздвоенный язык показывался изо рта и снова исчезал в нем.
На глазах Шариссы создание еще раз дернулось — и упало вперед мертвое.
В затылке у него торчала стрела. Выстрел был настолько меток, что смерть оказалась мгновенной.
— Внутрь! — крикнул голос.
Ворвались двое Тезерени в доспехах. Один из них наклонился и осмотрел распростертую фигуру, в то время как другой держал меч наготове — если окажется, хотя это было маловероятным, что чудовище еще живо.
— Ну? — проревел тот же голос, который приказал этой паре войти в фургон. Лохиван заглянул в дверь, держа лук наготове.
— Он мертв, господин мой.
— Переверните его.
Воин, который склонился над трупом, извлек стрелу и выполнил приказание Лохивана. Все уставились на ужасное лицо.
— Это доспехи нашего клана, господин.
— Сам вижу. — Лохиван взглянул на Шариссу. — У тебя есть какие-нибудь раны?
— Нет. — Впервые за долгое время она была рада его видеть. — Я задержала его, но он и сам владел колдовскими приемами.
— Да, я знаю. Он колдовством убил одного из часовых снаружи. И к тому же бесшумно. Другой часовой ничего не заметил, пока первый не упал на землю. К тому времени и ему уже было не спастись.
— Господин! — Тезерени, который изучал мертвое чудовище, отступил назад, неспособный скрыть свое потрясение. — Это один из нас!
— Что? Невозможно! — Подав свой лук другому воину, Лохиван встал на колени и осмотрел свою жертву. Его рука прошлась по остаткам доспехов, а затем — по лицу. Он смотрел долго и внимательно, пытаясь осмыслить увиденное.
Шарисса также смотрела долго и пристально. У нее возникло непрошеное воспоминание о воине, которого они с Лохиваном встретили в коридоре — как раз перед тем, как Баракас публично унизил ее.
— Лохиван, — начала она. — Ты припоминаешь человека, которого мы встретили в коридоре? Того, что от боли сгибался вдвое?
Тот поднял глаза.
— Я помню его.
Волшебница знала, что Лохиван, в отличие от своего отца, мог бы назвать по имени каждого Тезерени — как рожденного в самом клане, так и чужака, принятого в клан в то или иное время. Это было для него даже предметом гордости.
— Это означало бы… — Лохиван повернулся к одному из своих людей. — Попробуйте найти Айвора! Его взяли в эту экспедицию, так как он был одним из участников первой.
Шарисса, услышав это, нахмурилась. Было ли это простым совпадением?
— А Айвор с вами в родстве?
— Да. Послушный; никаких примечательных черт. Он был одним из самых первых, кто совершил путешествие из Нимта сюда.
Когда один воин вышел, чтобы выполнить приказ Лохивана, появились другие. Один из них поприветствовал Лохивана, который встал.
— Ну?
— Найдено трое мертвых. Мы обнаружили еще одного человека с разорванным животом неподалеку отсюда.
— Ничего больше?
— Ничего.
— Избавьтесь от этого… этого… избавьтесь от него, не привлекая внимания. Понятно?
— Да, господин мой.
В то время как другие начали вытаскивать тело наружу, Лохиван в первый раз обратил внимание на Фонона. Не глядя на Шариссу, он подошел к эльфу и опустился на колени рядом с ним.
— Что за штука это была, эльф? Твои товарищи сейчас там, снаружи? — Он схватил одной рукой Фонона за челюсть. — Я был слишком снисходителен с тобой?
Облегчение, которое испытала Шарисса при виде Лохивана, улетучилось. Он не имел никакого права так обращаться с Фононом.
— Что он мог бы знать? Какую роль он мог бы играть, Лохиван? Взгляни на него. Вы его превратили почти в скелет!
— Это… это… нормально, госп-пожа моя. — После возвращения Тезерени Фонон начал преувеличивать серьезность своего состояния. Шарисса пыталась не обращать на это внимания, понимая, что Фонон хотел заставить их поверить, что он слабее, чем на самом деле.
— Я не знаю… ничего, друг. В этом я клянусь т-тебе. Вы что, думаете, что я п-призвал бы с-сюда такое… такое чудовище — при том, что не могу защитить даже себя? Я п-предпочел бы, чтобы вы перерез… перерезали мне горло, чем… чем позволить, чтобы м-меня разорвало это гнусное чудище.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});