иероглифам на трепещущих на ветру полотнищах я понял, что передо мной Япония. Какой-то крупный город, огромная площадь и столпотворение людей на ней. Десятки, а, может, и сотни тысяч человек. Ближайшие небоскрёбы превращены в огромный экран, на котором видно пляж и две фигуры старых магов. Они уже стоят на коленях. Из носа и ушей Державина течёт кровь. Как и из глаз Громова. Японцы в один голос произносят некое почтительное слово и в знак уважения принимают такую же позу, как наши с Катериной деды.
— Ого! — сказал я. — А это не монтаж?
— Какое там! — ответил мне Кропоткин. — У них же культ личной силы. Их маги целым ковеном не смогли ничего противопоставить Митчу, а тут всего два мага спасли свою страну. Привыкай, в Японии ваши старики даже не герои. Они — полубоги.
— Неожиданно, — проговорил я, потирая лоб.
— Я, конечно, всё понимаю, — раздался голос Никифора Владимировича за моей спиной, я по-прежнему стоял на учительском месте. — Но я же дал задание и попросил заниматься, а вы тут чем, простите, тешитесь?
— Наш Никита присутствовал при защите Дальнего Востока! — заступился за меня Кропоткин.
— Вот даже как? — мне показалось, или в глазах преподавателя промелькнуло уважение? — Прошу передать вашему благородному предку низкий поклон от меня и огромную благодарность от лица всей академии, — затем он повернулся к Громовой. — Катерина, и вашему деду низкий поклон от меня и громадная благодарность от лица академии.
Девушка привстала и немного склонила голову.
— А все остальные должны понимать, — преподаватель повернулся к аудитории и встретился глазами с каждым. — Что героизм этих двоих — пример всем. Они не отсиделись в тёплых кабинетах, хотя могли. Они пренебрегли безопасностью и, невзирая на чины, должности и даже возраст, встали грудью на защиту нашей Родины. На защиту обычных людей. Посмотрите, что делается в Японии. Разрушения и потери там просто несопоставимы с нашими.
Закончив, он повернулся к своему столу, поставил портфель, открыл его, достал толстую тетрадь и уже абсолютно другим, наискучнейшим тоном проговорил:
— Что ж, а мы, чтобы вырасти достойными таких героев, должны учиться, учиться и ещё раз учиться, — заключил Никифор Владимирович. — Тема нашего сегодняшнего урока «Пени, штрафы, и как правильно подводить под них магов».
«Катерина, нам надо встретиться после пар», — написал я в мессенджере и отправил Громовой.
Она обернулась и заглянула мне в глаза.
— Ты — дурак? Мог и так сказать, — и очаровательно улыбнулась.
Олег, чтобы не загоготать на всю аудиторию, засунул кулак себе в рот.
Никифор Владимирович покосился на нас, но на этот раз обошёлся без замечаний.
— Ну так чего? — я решил всё-таки получить ответ.
— Хорошо, — прошептала Громова.
После пар мы с ней прохаживались по парку академии. Деревья уже совсем сбросили листву и готовились впасть в спячку. Листва же превратилась в грязно-коричневую массу и совершенно не радовала взгляд. Впрочем, воздух был напоён непередаваемыми ароматами, присущими лишь этому времени года. Многим всё равно, а я любил подготовку природы ко сну, которые многие зря путают со смертью.
Олега я звал с нами, но он отговорился, что сегодня его ждут на семейное застолье, поэтому он остаться не может.
— Ты видел моего деда? — спросила Катерина, когда мы остались одни. — А то отец к нему уехал, а меня не взял, учись, говорит.
— Видел, да, — ответил я. — Сегодня вместе летели.
— Как он? — она обернулась ко мне и заглянула в глаза, видимо, чтобы прочитать возможную ложь.
— Восстанавливается, — я пожал плечами. — С ними лучший лекарь империи. Так что он в надёжных руках.
— Сильно им досталось, да? — она взяла своими пальцами мою ладонь и сжала её.
— Сильно, — подтвердил я. — Но наши деды — огромные молодцы. И сами выстояли, и страну уберегли.
— Да, — Катерина кивнула. — Так зачем я тебе понадобилась? Не об этом же разговаривать?
— Частично как раз об этом. Я тут во время урагана ринулся было им помогать, но куда там, — я махнул рукой. — Мне такое не под силу. Но, благодаря сосредоточению стихии, я смог увеличить свой потенциал. Хотел поделиться с тобой, если это тебе, конечно, надо.
Она явно хотела услышать про другое.
— Надо, — проговорила она грустно. — А по поводу артефакта ты хотел узнать, или… Ах, — она прикрыла рот рукой. — Там его израсходовали, да? Ну, конечно, какая я глупая! В такой ситуации используется всё, что только можно. Жаль, очень жаль.
Я лишь развёл руками. В момент, когда девушка что-то спрашивает, затем что-то понимает и сама себе отвечает, лучше вообще ничего не говорить. Вклинишься во внутренний диалог, останешься виноватым. А тут и врать не пришлось.
— Я предлагаю тебе развивать собственные ресурсы, чтобы они были всегда под рукой, в отличие от артефактов.
— Хорошо, — девушка нереально быстро справилась с собой. — Когда? Где?
— Завтра утром. На рассвете. У меня.
— Державин, — она остановилась, вернула своё надменное лицо из времён нашего знакомства и высокомерный тон. — Ты, что, кадрить меня вздумал? Склеить решил, пользуясь случаем?
— Фи, какие недостойные мысли тебя посещают, Катенька! Вообще-то я ещё и Чернышёва планировал позвать. Так что, если ты не против сообразить свидание на троих, то пусть будет свиданка. Но я думал о медитации и повышении своего магического потенциала, — получилось грубовато, но я серьёзно думал лишь о том, как помочь девчонке хоть немного повысить свой уровень. Я видел, как её гнетёт отсутствие в ней магии.
Кстати, надо будет всё-таки разобраться, что с ней такое.
— Извини, погорячилась, — она положила мне руку на плечо, а затем нерешительно приобняла. — Просто я привыкла, что никому, кроме родни, не нужна, как человек, а лишь, как симпатичный кусок мяса, пригодный для брачных союзов. Хотя и там последнее время в ту же сторону клонят.
— Да, ничего, — ответил я, думая о том, что тоже был бы не прочь, чтобы она стонала в моей постели. — Так что, тебя ждать?
— Да, на рассвете я у тебя.
И тут же раздался телефонный звонок. Звонил отец.
— Да, привет, — сказал я.
— Как наш министр поживает? — с беспокойством спросил отец.
— Всё отлично, они в императорской клинике. Уход на высшем уровне. Оба чувствуют себя хорошо.
— Хвала Стрибогу. Ты на учёбе?
— Да, отец.
— Державиных и Громовых вызывают на специальный императорский приём в честь героев Сахалина, — с гордостью сообщил отец.
— Ого! Я Катерине скажу? Она рядом.
— Скажи, конечно.
Я передал Громовой наш разговор, а затем попрощался с отцом.
— И так бывает, — выдохнул я.
— Да уж, — ответила девушка и улыбнулась незнакомой мне совершенно домашней улыбкой.
Проводив её к машине, я сел в собственную и набрал Олега. Он взял трубку далеко не сразу, и на заднем фоне было слышно музыку и смех. Я вспомнил, что у него застолье, но отступать от