казалось, парили в воздухе.
— Ждите, — велел слуга и вдруг скрылся за дверью под лестницей.
Стоя в приемной, я чувствовал себя довольно-таки глупо и не знал, куда себя девать. Казалось, что я один, но я отнюдь не был в этом уверен. Более того, мне не давало покоя ощущение, будто за мной наблюдают.
Где-то у меня над головой открылась еще одна дверь. На лестнице послышались шаги. Сначала мне показалось, что спускаются двое. Но передо мной предстал лишь один — господин Чиффинч. От него сильно пахло вином. Кивнув мне, Чиффинч встал у окна.
Если его и в самом деле кто-то сопровождал, этот человек затаился на лестнице. Мне сразу вспомнилась предыдущая встреча с господином Чиффинчем — в тот раз он прятался за ширмой, пока госпожа Олдерли вводила меня в курс дела. «Видимо, таков уж придворный этикет в Уайтхолле», — подумал я и тут пришел к очевидному выводу.
Меня сразу бросило в дрожь, во рту пересохло. Всем известно, что господин Чиффинч служит лишь одному господину — самому королю.
— Можете говорить свободно, — произнес Чиффинч. — Вам удалось напасть на их след? Отца или дочери?
— Нет, сэр.
— Стало быть, съездили вы впустую. Отчего же тогда задержались?
— Я заболел. — Вдруг рассердившись, я поднял голову и поглядел прямо на Чиффинча — тот теребил свою бородавку. — Но я не говорил, что напрасно потратил время. В Колдридже есть одна старуха, вдова управляющего. Она живет одна в лесном домике, ее считают ведьмой.
Чиффинч пожал плечами:
— Такая в каждой деревне найдется.
— Клянусь, она что-то скрывает. К ней приходил мужчина, я видел его след, а на кусте сушилась рубашка.
— Тоже мне загадка. — Чиффинч расплылся в похотливой ухмылке. — Возраст, знаете ли, не препятствие.
Может быть, мне показалось, но сверху из темноты донесся сдавленный мужской смешок.
Но я продолжил:
— Если бы вы ее видели, вы бы так не говорили, сэр. И загадка все-таки есть, потому что к ней в домик гости не заглядывают. Местные жители боятся ее и обходят стороной, даже хозяин земли, на которой она живет. А когда я пришел туда во второй раз, никаких следов мужчины не заметил.
— Хорошо. Это все?
— Я занемог после первой встречи с ней. Если бы не болезнь, я вернулся бы еще в прошлый четверг, самое позднее в пятницу. В трактире я выпил глинтвейна, и, кажется, напиток был отравлен. Старуха хотела задержать меня в деревне, чтобы этот человек успел скрыться.
— Все это лишь предположения, — холодно заметил Чиффинч. — К тому же весьма надуманные. Вы просто хотите оправдать свое опоздание.
— Не хотите предположений — будет вам факт, сэр, — довольно-таки резко ответил я.
— Следите за языком, — предупредил Чиффинч.
— Прошу прощения, сэр. — Я подавил злость: гневить его нельзя, а того, кто слушает в тени, тем более. — Колдридж — и дом, и земля — принадлежит госпоже Ловетт, верно? Она унаследовала поместье от родных по материнской линии, поэтому его не конфисковали вместе с другим имуществом Ловеттов. И когда девушка выйдет замуж за сэра Дензила Кроутона, Колдридж перейдет к нему в качестве приданого?
Чиффинч кивнул:
— Госпожа Олдерли говорит, что сейчас поместье сдано в аренду. Срок истекает на будущий год, и сэр Дензил безо всяких затруднений вступит в права владения.
— Нет, — возразил я.
— Прекратите дерзить.
— Нет, — повторил я. — Колдридж не сдан в аренду. Поместье продано, сэр, продано господину Хаугего. Раньше этот человек арендовал его, а теперь он полноправный хозяин всего Колдриджа.
— Не может быть. Вас ввели в заблуждение.
— В таком случае господин Хаугего тоже заблуждается, а вместе с ним и вся деревня. Господин Олдерли приезжал в Чампни в начале года, чтобы совершить продажу.
— Это невозможно, — медленно выговорил Чиффинч.
— В собственность господина Хаугего перешли даже книги, мебель и ковры, принадлежавшие родным госпожи Ловетт. Когда я заболел, он дал мне приют под своей крышей. Ошибки быть не может.
— Госпожа Ловетт несовершеннолетняя. Она не могла продать Колдридж.
— Но ее опекуны могли.
— Верно. — Чиффинч снова осторожно коснулся бородавки, будто призывая удачу. — Насколько мне известно, майоратному наследованию поместье не подлежит. А значит, чисто теоретически, опекуны имеют право обратить имущество в деньги.
— Выходит, именно так они и поступили, сэр. Однако похоже, что в Лондоне об этом никто не знает.
— Но поместье нельзя продавать без ведома госпожи Ловетт. И конечно, все сделки должны заключаться только в ее интересах… — Чиффинч выдержал паузу. — К тому же опекунам следовало поставить в известность сэра Дензила. Он ведь уверен, что после свадьбы поместье перейдет в его распоряжение. Вы говорили об этом господину Уильямсону?
— О поместье — нет. И о вдове управляющего. Только о том, что Ловеттов я не нашел.
— Хорошо. Вот и впредь помалкивайте.
В его отношении ко мне что-то неуловимым образом изменилось. Какого бы мнения на этот счет ни придерживался господин Уильямсон, отныне у меня новый начальник.
Чиффинч отвернулся и поглядел в окно. Он потер стекло кончиком пальца. Однако любоваться было нечем, если не считать длинной черепичной крыши, трубы, поросшей мхом, из которой шел дым, и кусочка серой широкой реки.
Молчание Чиффинча придало мне смелости.
— Полагаю, опекун девушки — господин Олдерли? — уточнил я.
— Да. — Чиффинч снова посмотрел на меня. — Вернее, один из опекунов. Их двое.
— И кто же второй? Господин Эдвард Олдерли?
— Нет.
Несколько секунд Чиффинч пристально глядел на меня, а затем, похоже, принял решение.
— Полагаю, нет смысла скрывать от вас правду, — наконец проговорил он. — Вы же не настолько глупы, чтобы проболтаться. Я видел копию документов. Второй опекун — Томас Ловетт.
Остаток дня я исполнял распоряжения господина Уильямсона, однако мыслями я витал далеко.
Томас Ловетт — изменник, цареубийца, его имущество конфисковано в пользу Короны. Вряд ли ему позволили бы пользоваться законным правом опекуна и распоряжаться поместьем, которым владеет его дочь. Впрочем, он в любом случае мог бы действовать только совместно с другим опекуном, господином Олдерли, респектабельным банкиром, в списке должников которого первыми значатся имена короля и герцога, брата его величества.
Однако другое объяснение ничуть не лучше: господин Олдерли пошел на обман и каким-то способом аннулировал опекунство бывшего родственника.
Но как бы то ни было, факт остается фактом: сэр Дензил ошибочно полагает, что, взяв в жены свою нареченную, станет владельцем ее приданого — поместья Колдридж.
Короче