Читать интересную книгу Золото инков - Лиелайс Артур

Но альмагристы решили добиться своего любой ценой, и прежде всего попытаться убрать Писарро с помощью королевского уполномоченного Вака де Кастро. «Чилийцы» готовились встретить его, обрядившись в глубокий траур – в черных плащах и в шляпах с черными перьями. Уже были заготовлены жалобы с серьезными обвинениями в адрес наместника.

Но вскоре распространились слухи, что по пути в Новый Свет флотилия Кастро погибла во время урагана. Автором этих лживых сведений был, видимо, сам Писарро, но они только ускорили развязку, вынудив заговорщиков взяться за оружие.

Однажды секретарь наместника донес, что «чилийцы» решили убить Писарро, когда он в воскресенье после богослужения будет выходить из собора. Секретарю рассказал об этом священник, исповедовавший одного из участников заговора. Писарро только посмеялся над этим сообщением. Однако он все же дал уговорить себя и решил не ходить в собор, сославшись на болезнь.

Наступило 26 июня 1541 года – воскресенье, намеченное заговорщиками для решительных действий. Собравшись в доме Диего Альмагро, они ждали условленного часа. И тут им сообщили, что наместник не явился в собор, – следовательно, заговор раскрыт и все погибло. Некоторые предлагали немедленно бежать и скрыться, но большинство решило, не теряя времени, ворваться во дворец наместника и убить его. Это, по их мнению, был единственный путь к спасению.

С криками «Да здравствует король! Смерть тиранам!» они, обнажив мечи, бросились на площадь. Из домов выбегали люди, не понимая, что происходит. Некоторые спокойно поясняли: «Они идут убивать маркиза». Никто, казалось, не собирался защищать наместника.

Монтесинос упоминает об одном интересном эпизоде. Когда заговорщики бежали через площадь, один из них обогнул лужу, попавшуюся ему на пути. Руководитель мятежников воскликнул: «Что это значит? Ты боишься замочить ноги, хотя сейчас они у тебя будут по колено в крови!» И он приказал этому малодушному немедленно отправиться домой.

Ворота дворца были настолько прочными, что их можно было защищать против большого числа нападающих, но они оказались распахнутыми настежь, и заговорщики ворвались во внутренний двор. Там оказалось двое слуг. Один был заколот на месте, другой с криками: «На помощь, на помощь! Чилийцы идут убивать маркиза!» – бросился во дворец.

Франсиско Писарро со своим сводным братом доном Мартинесом де Алькантарой, судьей Веласкесом и другими знатными дворянами только что кончили обедать. Услышав крики, гости поспешили узнать, что происходит. Увидев ворвавшихся во дворец заговорщиков, большинство гостей через окна выпрыгнуло в сад, ища спасения в бегстве.

Писарро велел офицеру запереть дверь и вместе со своим сводным братом бросился за оружием, пытаясь натянуть доспехи. Заговорщики закололи офицера и ворвались в зал с криками: «Где маркиз? Смерть тиранам!»

Путь им преградили Алькантара с двумя пажами наместника и несколькими дворянами. Началась яростная схватка. Двое заговорщиков было убито, но Алькантара и его помощники тоже были изранены.

Наместник в спешке и возбуждении, не сумев пристегнуть доспехи, отбросил их и, обмотав плащом левую руку, с обнаженной шпагой бросился на помощь сводному брату. «Предатели, вы пришли убить меня в моем собственном доме!» – воскликнул он и бесстрашно напал на заговорщиков. Никто бы не сказал, что старому воину перевалило за шестьдесят. Он изрубил четырех нападавших, а нескольких ранил. Но силы были слишком неравны. Хронист Наарро так описывал этот последний бой великого полководца:

«Старый аделантадо не потерял мужества… и показал такую силу духа и сердца, что не сдался бы своим врагам и одолел бы их всех, если б столкновение происходило на открытом месте. Когда „чилийцы“ убедились, что не могут приблизиться к нему вплотную, они стали наносить ему удары пиками… Они убили обоих пажей, своей грудью защищавших Писарро, убили Мартинеса, сводного брата маркиза, а затем в дикой ярости, отталкивая друг друга, набросились на свою главную жертву. Писарро отбивался с отвагой тигра – один против двух десятков убийц. Смертельно раненный, он продолжал сражаться до последнего вздоха».

Наконец Франсиско Писарро упал. Испанский историк Сарате писал: «Так они добились своей цели, завершив свое дело ударом шпаги в горло. Уже не в силах вымолвить ни единого слова, маркиз начертал на полу крест, поцеловал его и испустил дух».

Смерть Франсиско Писарро (из хроники Помы де Айялы).

Заговорщики выбежали на улицу и, размахивая окровавленным оружием, стали кричать: «Тиран умер! Долгие лета нашему господину и королю и его наместнику Альмагро!» Со всех сторон к ним сбегались «чилийцы».

Автограф Франсиско Писарро (знаки слева и справа начертил сам Писарро, подпись сделана рукой секретаря).

Скоро под знаменами заговорщиков собралось около трехсот вооруженных людей.

Они так разграбили дом Писарро, что не на что было купить гроб и свечи для похорон убитого наместника.

Горсточка друзей похоронила его тайно, в тихой окраинной церкви. Лишь много позже – в 1607 году – его прах был перенесен в Лимский собор и предан торжественному погребению. Тем самым были признаны заслуги Писарро в завоевании Перу, а его ошибки и преступления преданы забвению. Гробницу украсили символической цветной мозаикой, где был изображен тот исторический момент, когда на Петушином острове Писарро обратился к конкистадорам: «Вот путь в Панаму, к нищете, а вот путь в Перу, к богатству!» Так безо всякого притворства, без лицемерных фраз о распространении христианства, цивилизации и культуры на гробнице великого конкистадора была отражена истинная цель колонизаторов.

История и время вынесли суровый приговор этому человеку, многие современники осуждали и проклинали его, но есть и такие историки, которые всячески превозносили его заслуги в завоевании Перу и его благородный характер. Он ко всем относился очень любезно и дружелюбно, часто посещал преданных ему людей и разделял с ними их трапезу. Однако в еде и питье был очень умерен. Слугам своим наместник якобы очень доверял и, не умея писать, на всех документах ставил только два знака, а секретарь вписывал между ними его имя. Для своих людей Писарро делал много добра, одарял их, возвышал и спасал в минуту опасности. Однажды, когда наместник переправлялся через реку, течение сбило с ног и понесло его слугу-индейца; маркиз вплавь бросился за ним, схватил за волосы и, рискуя собственной жизнью, вытащил на берег.

Писарро чрезвычайно уважал короля и говорил о нем с великой почтительностью. Он тщательно следил за тем, как плавят золото и серебро, чтобы король полностью получил причитавшуюся ему пятую часть. Он подбирал мельчайшую крупицу золота, когда литейщики перед переплавкой разбивали драгоценные украшения. Наместник любил говорить, что он губами бы подбирал с земли королевское добро, если бы не мог сделать это иначе.

В мирное время он большую часть времени проводил за игрой в кегли, и трудно было оторвать его от этого занятия. Но как только приходило сообщение о восстании индейцев, Писарро немедленно облачался в доспехи, хватал свой меч и так торопился к месту сражения, что люди еле успевали за ним. Маркиз был столь храбр, что один выступал против ста индейцев.

Этот отважный воин завоевал огромную и богатую страну, но оставил ее разграбленной, опустошенной, залитой потоками крови. Из-за него слово «испанец» стало навсегда ненавистным для коренного населения Южной Америки.

Франсиско Писарро часто сравнивают с Эрнандо Кортесом, завоевателем Мексики. Действительно, Писарро был столь же честолюбив, настойчив и отважен. Он тоже показал себя умелым полководцем. Но он превзошел Кортеса в жадности, беспощадности, коварстве и двурушничестве. Оба они были типичными представителями своей эпохи, подлинными конкистадорами.

Переворот 26 июня 1541 года не решил вопроса о власти в Перу. Слишком много было претендентов на нее. Сторонники Альмагро провозгласили Диего Альмагро — младшего наместником Перу и верховным главнокомандующим. Они разослали по стране гонцов с требованием признать нового наместника. Все, кто не принадлежал к числу его сторонников, трепетали перед новой властью. Там, где появлялись отряды альмагристов, это требование принимали без возражений, так было в Трухильо и Арекипе. В других местах сообщение о перевороте было встречено без особого восторга. В Куско приверженцам Альмагро вначале тоже удалось захватить власть, но вскоре туда прибыла воинская часть, сохранившая верность Писарро, и разогнала ставленников нового режима.