Читать интересную книгу "Диктатор - Сергей Александрович Снегов"

загадку: кто-то все же передал кортезам информацию о концентрации наших сил около Забона - и тогда надо искать другого шпиона. И я сказал себе: буду исходить из того, что именно Войтюк шпион и что невыразительность его физиономии не больше чем камуфляж такого высокого мастерства, что перед ним будет кустарной подделкой сияющая улыбка отнюдь не улыбчивого душой Альберта Пеано и очень женственная, очень нежная красота беспощадного Аркадия Гонсалеса. Итак, держать с Войтюком ухо востро!

Он вошел по моему вызову - точно такой, каким был изображен на фотографии. Только вытянулся по-военному, даже пристукнул каблуками. Зато заговорил вполне по-граждански:

- Вы, кажется, вызывали меня, генерал?

- Не «кажется» вызывал, а просто вызывал. Садитесь, Войтюк.

Он сел на краешек стула. Это могло означать высокую степень почтения ко мне. Я сразу дал понять, что со мной надо вести себя проще.

- Садитесь удобней, Войтюк, разговор будет долгим.

Он разместился удобней.

- Мне разрешили прочесть ваш покаянный лист, хотя это документ секретный. Без этого я не мог взять вас к себе.

- Моя биография вызывает сомнение? - поинтересовался он с некоторым беспокойством.

- В общем, нет. Мелкие провины материального свойства… Преследованию закона не подлежат - не всякий этим похвалится. Вы, конечно, знаете, для чего вас переместили из ведомства Вудворта ко мне?

- Конечно, не знаю, - сказал он. И это намеренное повторение моих слов было пока единственным проявлением нестандартности. Сквозь внешнюю гладкость проскользнуло какое-то острие. Мне стало легче. Камуфляж меня не смущал. Я боялся лишь пустоты. Теперь можно считать, что его поведение - блистательно сработанная маска.

- Министерство внешних сношений меня не удовлетворяет, Войтюк. Отношения с ним слишком официальны. Запросы, ответы. Бумаги, печати… Мне надо иметь свой филиал этого министерства под боком, без бумаг, без телефонов… Своего консультанта по иностранным делам. Вудворт рекомендовал вас.

- Готов услужить. Если вы точней обрисуете мои задачи…

Я сделал вид, что думаю о своем и не слышу его.

- Эта трагическая операция у Забона… Кто мог ожидать, что президент Нордага Франц Путрамент так отреагирует на запущенный нами ливень, угодивший уголком на его территорию? Да подозревай я о такой реакции, разве разрешил бы направлять туда циклон? Вы опытный дипломат, скажите честно, ожидали ли вы, что на нашу совсем не провокационную операцию эта бестия Путрамент ответит войной?

- Я проблемой Нордага не занимался, - осторожно ответил Войтюк. - Но вполне можно предположить, что у нордагов с кортезами тайные соглашения. И если учитывать характер самого Путрамента… Вспыльчивый, импульсивный, неустойчивый… В общем, мало похож на нордага, они люди уравновешенные… Если бы вы меня спросили раньше, не выступит ли Нордаг, затронь мы его кровные интересы, я ответил бы вам: да, такая опасность имеется.

- Вот видите, вы прямо говорите - да, такая опасность имеется. А Вудворт отделывался неопределенными оценками. И чтобы получить их, надо было посвящать его в военные секреты, знать которые дипломату необязательно. Теперь это не такая уж большая тайна, что мы недавно планировали наступление в обход маршала Вакселя с севера. Мы информировали об этом Вудворта. Он предупредил, что надо быть осторожным, чтобы не испугать Нордаг большим скоплением войск у его границ. Потом, подсчитав свои ресурсы, мы отказались от наступления, лишь укрепили оборону. И никакого передвижения войск у границ Нордага не устроили - ни большого, ни малого. Стало быть, по Вудворту, беспокойств от Нордага было не ждать. Только край урагана промчался по их границе, но ураганы происходят и по естественным причинам и государственных границ не признают. А Нордаг объявил нам войну! Где же дипломатическая проницательность, хочу я знать? Я уважаю Вудворта, но военная политика должна строиться на фундаменте солидней того, какой предлагает наш министр внешних сношений.

В этой тираде я заранее отмерил информацию, какой надо делиться с Войтюком, если он и вправду шпион. И главное - убедить, что Вудворт не собирался снабжать его лживыми сведениями о нашем северном наступлении и что проект такого наступления реально имелся, но не осуществился из-за нехватки сил, чем с таким трагическим для нас мастерством воспользовался маршал Ваксель. Войтюк должен быть уверен - и его хозяева особенно, - что ему у Вудворта открылся источник правдивой информации. Без этого дальнейшая игра с Войтюком не имела смысла. Все, что он наплел врагам о концентрации наших сил на севере, они расценили, конечно, как его провал. Они должны теперь верить, что провала у их агента не было, было непредвиденное изменение наших оперативных планов…

То же, что я должен был сказать дальше, зависело от звонка Гамова. Но Гамов молчал, хотя уже подошло назначенное для водолетов время. Я сделал вид, что задумался.

Войтюк не выдержал моего продолжительного молчания.

- Если разрешите, генерал? Все же мне не ясны мои новые…

- А? Что? - спросил я. - Не понял. Повторите.

Войтюк не успел повторить вопрос - зазвонил телефон. Гамов произнес одно слово «да!» и положил трубку. Можно было продолжать игру.

- Что вам делать, вы спрашиваете? А вот это самое - просвещать меня в международной обстановке.

И опять сквозь внешнюю обкатанность просунулось острие.

- В каком смысле просвещать? Читать вам лекции? Либо…

- Либо! - прервал я. - На шута мне ученые лекции? Советы нужны, толковые консультации. Поняли меня, Войтюк?

Он вполне дипломатически уклонился от прямого ответа.

- Слушаю ваше приказание, генерал.

Я притворился, что заколебался - можно ли открывать новому сотруднику государственные секреты? И решил - раз уж определил его на секретную службу, то ничего таить нельзя.

- Должен вас информировать, Войтюк, что не все у нас ладно в правительстве. По внутренним делам разногласий нет, тут единая линия. Но международные акции Гамова вызывают опасения. Даже не опасения, а возражения. Гамов безмерно преувеличивает наши возможности. И он не всегда понимает реакцию на свои действия, так сказать, в международном масштабе. Поссорил нас со всеми союзниками - разве это политика? Ваш бывший шеф возражал, мы все колебались - нет, настоял на своем! А результат?

- Диктатор действует как диктатор, - неопределенно заметил Войтюк. - Вы ведь добровольно назначили его диктатором, верно?

- Добровольно, да! Не в этом дело. Гамов чрезмерно перегибает палку. Он талантливый военачальник, блестящий оратор, умница, мыслитель… Но есть же границы самоуправству! Он такое задумал для выручки Забона - ахнуть! Вот тут я и попрошу вас разобраться, не слишком ли осложнят новые акции Гамова международную обстановку. Военная часть его планов - моя сфера. Я должен ясно представлять себе все отдаленные последствия.

- Для этого я должен знать, что предпринимает