Читать интересную книгу Полное собрание сочинений и письма. Письма в 12 томах - Антон Чехов

{09113}

поговорим и решим окончательно. Из Москвы я поеду - куда? Неизвестно. Сначала в Париж, а потом, вероятно, в Ниццу, из Ниццы - в Африку. Как-нибудь протяну до весны, до апреля или мая, когда опять приеду в Москву. Нового ничего нет. Дождей тоже нет, всё засохло. В доме у нас тихо, смирно, благополучно и, конечно, скучно. "Трех сестер" писать очень трудно, труднее, чем прежние пьесы. Ну, да ничего, авось выйдет что-нибудь, если не в этом, то в будущем сезоне. В Ялте, кстати сказать, писать очень трудно; и мешают, да и всё кажется, что писать не для чего, и то, что написал вчера, не нравится сегодня. Лавров Вукол прислал тебе книгу "Крестоносцы". Книга очень толстая и тяжелая. Получил сейчас от Комиссаржевской телеграмму; просит для бенефиса пьесу. Ну, будь здорова и благополучна. Ольге Леонардовне нижайший поклон, Вишневскому и всем прочим - тоже. Если Горький в Москве, то скажи ему, что я послал в Нижний Новгород письмо его милости. Твой А. Чехов. 3140. М. П. ЧЕХОВОЙ 10 сентября 1900 г. Ялта. 10 сент. Милая Маша, посылаю тебе план Кучук-Коя. Имеется дом двухэтажный, кухня и флигель вроде сакли татарской. Марфуша сегодня ушла от нас. Дядя потребовал ее в Ливадию. В Ялте вдруг опять стало жарко. Дождей нет и нет. Очевидно, в Ялте нужно сажать только такие растения, которые не требуют частой поливки. Будь здорова. Твой Antoine. Если Кучук-Кой, в котором около 3 десятин, продать за 4 тыс., то это было бы чудесно. Тогда бы я дал тебе 200 р.

{09114}

3141. M. П. ЧЕХОВОЙ 12 сентября 1900 г. Ялта. 12 сент. Милая Маша, вчера была у нас Соня Малкиель. Была целый день, ночевала и сегодня уехала вместе с Сергеенко, который, кстати сказать, тоже был в Ялте. Мать, по-видимому, не поедет с ней в Москву. Соня поедет через месяц, т. е. в середине октября, мать же хочет ехать в первых числах. Марфуши нет. Обязанности горничной исполняет Арсений. По-видимому, оставлять здесь мать одну не годится, да и она сама не хочет оставаться одной, а потому и мне придется прожить здесь до первых чисел октября. Значит, в Москву я не поеду в этом году. Три дня мне нездоровилось, сидел дома, теперь же полегче стало. Будь здорова и благополучна. Здесь погода порядочная, потеплело. Твой Antoine. 3142. Ю. О. ГРЮНБЕРГУ 13 сентября 1900 г. Ялта. 13 сентября 1900 г. Многоуважаемый Юлий Осипович! Пьеса моя, о которой Вы пишете, "Три сестры", едва только начата, когда же будет кончена, точно сказать не могу. Как бы ни было, печатать я буду ее после ряда исправлений, т. е. после того уже, когда она пойдет на сцене, а это будет, вероятно, не раньше Рождества. К тому же раньше, чем войти в сборник, она будет напечатана в журнале, куда я уже обещал ее. Вчера я получил 25 экз. книги моей "Повести и рассказы" и потому пользуюсь случаем, чтобы поблагодарить Вас. Желаю Вам всего хорошего. Преданный А. Чехов. До 1 октября я проживу в Ялте. Пишу это на случай, если пожелаете выслать мне корректуру.

{09115}

3143. В. Ф. КОМИССАРЖЕВСКОЙ 13 сентября 1900 г. Ялта. 13 сентября 1900 г. Я нездоров все эти дни, дорогая Вера Федоровна, жар, голова трещит и настроение прескверное. Шестой день уже не выхожу из дома и ничего не делаю. Пьеса, давно уже начатая, лежит на столе и тщетно ждет, когда я опять сяду за стол и стану продолжать. И, по всей вероятности, скоро я опять примусь за нее, но когда кончу, как кончу - сказать теперь никак не могу. Во всяком случае пьеса будет не бенефисная и ставить ее в бенефис едва ли Вы захотите. Впрочем, об этом после, по всей вероятности, в октябре, когда кончу пьесу и пришлю на Ваше усмотрение. Когда выйду из дома, то побываю в фотографии, распоряжусь, чтобы Вам выслали по полдюжине карточек. А Вы, пожалуйста, не медля ни единого часа, вышлите мне Ваш портрет, только петербургской работы, не иначе. Здешней, ялтинской работы я не люблю. Когда будете писать Марии Ильинишне, то напишите ей, что я кланяюсь ей низко и что когда я очнусь от своего полусна, то непременно напишу ей и непременно побываю на ст. Избердее (кажется, так называется станция?). Она мне очень и очень симпатична. Часто вспоминается теперь, как она ловила крысу. Вы пишете, что перебирались на новую квартиру, между тем не сообщаете Вашего нового адреса. Это нехорошо, сударыня. 1 октября - так по крайней мере думаю - уеду за границу, хотя и не тянет туда. Так насчет пьесы не беспокойтесь, пришлю тотчас же, как кончу, не задержу у себя ни единого дня. Будьте здоровы и счастливы, да хранит Вас бог и ангелы небесные. Не телеграфировал Вам, простите, потому что все равно пьесы нет, не готова. Ваш А. Чехов. В Ялте сгорел театр. Он был здесь совершенно ненужен, кстати сказать.

{09116}

3114. О. Л. КНИППЕР 14 сентября 1900 г. Ялта. 14 сент. 1900. Милая моя, славная моя Оля, актрисочка замечательная, твое последнее письмо, в котором ты описываешь свое путешествие на Воробьевы горы, растрогало меня, оно очаровательно, как ты сама. А я вот уже 6 или 7-й день сижу дома безвыходно, ибо все хвораю. Жар, кашель, насморк. Сегодня, кажется, немного лучше, пошло на поправку, но всё же слабость и пустота, и скверно от сознания, что целую неделю ничего не делал, не писал. Пьеса уныло глядит на меня, лежит на столе; и я думаю о ней уныло. Ты не советуешь мне ехать в Москву? В первых числах октября в Москву уезжает мать, надо мне отправлять ее туда, так что, очевидно, ехать к тебе не придется. Значит, зимой ты забудешь, какой я человек, я же увлекусь другой, буде встречу другую, такую же, как ты, - и все пойдет по-старому, как было раньше. Завтра я напишу тебе еще, а пока будь здорова, милая моя. Приехал Альтшуллер. Будь здорова и счастлива. Твой Antoine. Еду с Альтшуллером в город. Я с Альтшуллером не поехал, так как, едва мы вышли из дому, как во двор пожаловала начальница гимназии. Пришлось остаться дома. Прости, милая, за это скучное письмо. Завтра напишу веселее. На конверте: Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер. У Никитских ворот, Мерзляковский пер., д. Мещериновой. 3145. О. Л. КНИППЕР 15 сентября 1900 г. Ялта. 15 сентября 1900. Ты знаешь, милая? Сгорел тот самый театр, в котором ты играла в Ялте. Сгорел ночью, несколько дней назад, но пожарища я еще не видел, так как болел и не был в городе. А еще что у нас нового? А еще ничего.

{09117}

Из газет узнал, что у вас начинаются спектакли 20 сентября и что будто Горький написал пьесу. Смотри же, напиши непременно, как у вас сойдет "Снегурочка", напиши, какова пьеса Горького, если он в самом деле напасал ее. Этот человек мне весьма и весьма симпатичен, и то, что о нем пишут в газетах, даже чепуха разная, меня радует и интересует. Что касается моей пьесы, то она будет рано или поздно, в сентябре, или октябре, или даже ноябре, но решусь ли я ставить ее в этом сезоне - сие неизвестно, моя милая бабуня. Не решусь, так как, во-первых, быть может, пьеса еще не совсем готова, - пусть на столе полежит, и, во-вторых, мне необходимо присутствовать на репетициях, необходимо! Четыре ответственных женских роли, четыре молодых интеллигентных женщины, оставить Алексееву я не могу, при всем моем уважении к его дарованию и пониманию. Нужно, чтобы я хоть одним глазком видел репетиции. Болезнь задержала, теперь лень приниматься за пьесу. Ну, да ничего. Вчера после начальницы приходила M-me Бонье, ужинала. Напиши мне еще интересное письмо. Побывай еще раз на Воробьевых горах и напиши. Ты у меня умница. Пиши только подлиннее, чтобы на конверте было две марки. Впрочем, тебе теперь не до писанья; во-первых, дела много, и, во-вторых, уже отвыкать стала от меня. Ведь правда? Ты холодна адски, как, впрочем, и подобает быть актрисе. Не сердись, милюся, это я так, между прочим. Нет дождей, нет воды, растения погибают. Стало опять тепло. Сегодня пойду, вероятно, в город. Ты ничего не пишешь мне о своем здоровье. Как себя чувствуешь? Хорошо? Пополнела или похудела? Пиши обо всем. Целую тебя крепко, до обморока, до ошаления. Не забывай твоего Antoine. На конверте: Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер. У Никитских ворот, Мерзляковский пер., д. Мещериновой.

{09118}

3146. В. С. МИРОЛЮБОВУ 15 сентября 1900 г. Ялта. 15 сентябрь 1900. Спасибо, милый Виктор Сергеевич, что вспомнили. Я старею, живу где-то у чёрта на куличках - в Аутке, близ Ялты, и кажется мне, что меня уже все на свете забыли. С удовольствием прислал бы рассказик в "Журнал для всех", да всё некогда или побаливаю. Нужно и в "Жизнь" и в "Русскую мысль", нужно и пьесу изобразить, вот тут и вертись. Если напишу что-нибудь, то, простите, уж не раньше ноября. А Вы всё скучаете! И всё Вы жалуетесь!.. Жениться бы Вам нужно, на полной особе, с характером, чтобы она Вас любила, а Вы бы ее боялись. В конце сего месяца, вероятно, уеду за границу. Были Вы в Париже этим летом? Нет? Если нет, то почему? Хотелось бы повидаться с Вами и потолковать о том о сем. Ну, да, вероятно, увидимся не раньше весны. Подписка на Ваш журнал скоро начнется и будет прекрасной. В этом я убежден, и мне кажется, что Вы тоже должны веровать в хорошую подписку - и посему, признаюсь, Ваш несколько меланхолический тон не так чтобы уж очень понятен. Жму Вам руку и желаю всего хорошего. Ваш А. Чехов. 3147. M. О. МЕНЬШИКОВУ 17 сентября 1900 г. Ялта. 17 сентября 1900. В ответ на Ваше письмо, дорогой Михаил Осипович, спешу сообщить Вам, что всё сие время, т. е. почти весь сентябрь, я был нездоров и ничего не делал. В Москву едва ли попаду, и так как Ялта мне опротивела и уехать надо, то уеду за границу - по всей вероятности. В "Жизнь" я не давал "Трех сестер" и оных туда не обещал. Вам пришлю, тщусь прислать повесть и пришлю к ноябрю. Не сердитесь, ради создателя.