какое у него детство было бедное и трудное, а в 16 лет уже он кормильцем стал?
Такое впечатление, что Лаврентий немного был не в курсе, как жили в бедных крестьянских семьях. Он бедность с чем-то другим перепутал. Особенно это бросается в глаза, когда открываешь книгу его сына, там странности валом валятся друг на друга:
«Своего деда по отцу Павле я помню смутно. Остались в памяти черная дедова бурка, башлык да еще рассказы о нем самом, человеке чрезвычайно трудолюбивом и деятельном.
В родной Мингрелии жизнь его не сложилась. В Абхазию он вынужден был перебраться из-за преследований жандармов. Насколько я знаю, связано это было с крестьянскими выступлениями. Горное село Мерхеули, хоть и находилось в Абхазии, было мингрельским. Видимо, этим и объяснялся выбор деда.»
Смотрите, какой-то мингрельский мужик участвовал в крестьянских выступлениях (хоть бы какая конкретика сохранилась в семейной памяти Берии? Поместье княжеское сожгли или просто морды друг другу набили?), его начали прессовать за это жандармы, и этот мингрельский мужик сбежал от жандармов в Абхазию. И те его не стали догонять, коней поворотили и вернулись в Мингрелию. Верите этому? Вон Ворошилов примерно в эти же годы только небольшую забастовку на заводе провел, как его жандармское управление в Петербурге на учет взяло и он несколько лет вообще ни на какую работу устроиться не мог, по всему промышленному югу России на него ориентировки стояли. А тут целое крестьянское выступление — и так легко Павле отделался.
Дальше еще одна несуразность:
«Бабушка, Марта Джакели, хотя и состояла в каком-то родстве с Дадиани, владельцем Мингрелии, тоже была очень бедной женщиной. Первый муж ее умер, и она, имея сына и дочь, вышла замуж за Павле. Тем и закончилась его холостяцкая жизнь. Знаю по рассказам самой бабушки Марты, что покорил ее крестьянин Павле храбростью и красотой.»
Ничего не напрягает? Конечно, Серго Лаврентьевич на старости лет, когда стал писать мемуары, кажется немного умом тронулся. Перепутал времена и эпохи. Если бы он написал, что его бабушка познакомилась с дедушкой в ночном клубе за барной стойкой, то текст выглядел бы не более странным.
Абхазская деревня конца 19-го века. «Очень бедная женщина». Вдова. С двумя детьми. Выбирает себе мужа покрасивее и похрабрее. Бу-гага!
Да будь Марта Джакели такая же красивая, как и Тамара Гвердцители, но в ту историческую эпоху к ней, к бедной вдове с двумя детьми, Павле Берия, даже если бы он был не очень храбрый и совсем некрасивый, мог посвататься… никогда не мог и не при каких условиях.
В этой жизни всё бывает, но чудеса в жизни одного человека не происходят непрерывной чередой. Сначала он от жандармов смог убежать за соседнюю речку и они его не стали дальше преследовать, потом он покорил красотой и храбростью бедную вдову. Это для семейных преданий еще может сойти, но за реальные факты — увольте.
Самое вероятное, Марта Джакели, оставшись без мужа, имела определенное состояние. Не богатство, конечно, но такое, которое позволяло с этим приданным найти мужа. Причем, не вдовца, а ранее не женатого, бездетного мужчину. Т. е., семья родителей Л. П. Берия к бедным крестьянам при таком раскладе относиться не могла. И что здесь криминального? Да ничего! Вон Г. М. Маленков вообще из дворян. А Скрябин-Молотов?!
Но только в семействе Берия зачем-то все прибеднялись…
* * *
Ну а Елена Анатольевна Прудникова прибедняться своему кумиру помогла:
«Что такое бедная крестьянская семья в Грузии — разговор особый. Это совсем не то, что называют бедностью в наше время, и даже не то, что называлось бедностью в России того времени. До революции, например, крестьянская семья могла считаться бедной, но при том иметь лошадь, или корову, или даже и то, и другое. А в Грузии тех лет у половины крестьянских хозяйств вообще не было скота. Сам Лаврентий Берия не любил вспоминать детство, но сохранился рассказ его жены о том, в какой обстановке выросла она. В нескольких строчках содержится картина яркая и точная — что такое бедность в Грузии начала ХХ века.
„…Отец мой имел в собственном владении два гектара земли, деревянный дом из трех комнат, под крышей которого постоянно стояли деревянные чаны на случай дождя. Не было рабочего скота, не было коровы и даже домашней птицы, т. к. не хватало кукурузы, собранной с этого клочка земли, даже для людей в семье; мясо или кружку молока я видела только в большие праздники, а сахар я первый раз в жизни попробовала в возрасте одиннадцати лет… Отец мой, в моей памяти, будучи уже совсем стариком, целый день босый и раздетый лил пот на этот небольшой участок земли…“»
Конечно, сам Лаврентий не любил вспоминать детство, но, во-первых, я едва на стуле усидел, когда впервые прочитал вышеприведенный отрывок из книги «Берия — последний рыцарь Сталина». Бедные грузины! Но только какое отношение бедность семьи Гегечкори имеет к бедности семьи Берия?
И, конечно, грузинская бедность была не такой, какой она была вообще в России.
«Мама окончила сельскую школу в мингрельской деревне, затем гимназию»
(С. Л. Берия «Мой отец Лаврентий Берия»)
Уж простите, Елена Анатольевна, но вы либо дура, либо наглая врунья. Вы же тоже книгу сына Берии читали!
Как-то девочка из бедной крестьянской семьи и гимназистка… Что-то нескладно получилось у самой Нино Гегечкори, когда она писала о своем детстве.
В Российской Империи того времени гимназическое образование для мужчин было доступным далеко не для всех слоев даже «среднего класса». «Средний класс» отдавал своих сыновей в реальные училища. Но уж для