Читать интересную книгу Хранители Кольца - Джон Толкин

И пока говорил Бродяжник, они неотрывно разглядывали его странное, горделивое лицо, смутно озаряемое алыми отблесками костра. Глаза его сияли, и голос звучал дивно и твердо. Над его головой стояло черное звездное небо. И вдруг высоко позади него полыхнула бледным светом вершина Заверти. Располневшая луна медленно ползла по темному склону, и звезды над ними поблекли. Рассказ был кончен. Хоббиты задвигались, потягиваясь.

– Смотри-ка! – сказал Мерри. – Луна встает; должно быть, уже поздно.

Все подняли глаза – и все увидели близ вершины горы черный комочек, явственный в лунном свете. Это, наверно, луна обозначила большой камень или выступ скалы.

Сумрак наливался ознобной темнотой. Сэм и Мерри поежились, встали и пошли подтащить топлива. Было как будто тихо и спокойно, но Фродо вдруг охватил цепкий ледяной страх, и он торопливо пододвинулся к огню. Откуда-то сверху прибежал Сэм.

– Вроде бы и никого, – сказал он. – Только я что-то испугался. Из лощины никуда не пойду. Подкрадываются, что ли?

– Ты кого-нибудь видел? – спросил Фродо, вскочив на ноги.

– Нет, сударь, никого не видел, даже и не смотрел.

– А я пожалуй что видел, – сказал Мерри. – Показались мне две или три черные тени. Как бы не сюда ползли.

– Ближе к костру, спиной к огню! – приказал Бродяжник. – Подберите жерди посуше и подлиннее!

Уселись молча и настороже, вглядываясь в немую темень. Ни шороха; Фродо мучительно захотелось крикнуть во весь голос, чтобы спастись от гнетущей тишины…

– Тише! – прошептал Бродяжник, и тут же Пин задохнулся приглушенным возгласом:

– Что это, что это там такое?

Они скорее почуяли, чем увидели, как из-за края лощины возникла тень: одна, другая, третья… Три, нет, уже четыре зыбкие фигуры застыли над ними на склоне холма, черные, словно дыры в темноте. Послышался змеиный шип; дохнуло могильным холодом. Потом тени качнулись и придвинулись.

Пин и Мерри в страхе бросились ничком на траву. Сэм беспомощно осел рядом с хозяином. А Фродо охватил невыносимый, леденящий ужас… и вдруг он понял, что надо всего лишь надеть Кольцо. Он не забыл Могильники, не забыл предупреждения Гэндальфа, но противиться не было сил. И язык отнялся. Сэм в испуге глядел на него снизу: хозяин в опасности, и никак ему не помочь – ну никак. Фродо закрыл глаза и попробовал устоять, одолеть… нет, невмоготу. Он потянул цепочку, нащупал Кольцо – и медленно надел его на указательный палец левой руки.

Все осталось, как было, в расплывчатой мгле; только черные тени вдруг надвинулись и прояснились. Перед ним возникли пять высоких воинов в серых плащах: двое стояли на гребне холма, трое приближались. Запавшие их глазницы светились острыми, беспощадными взглядами, на сединах – серебряные шлемы, в руках – стальные мечи. Они снова шагнули вперед, впиваясь в него ледяными глазами. Фродо в отчаянии обнажил свой кинжал – и кинжал зарделся, словно раскаленная головня. Двое замерли. Третий был выше всех, шлем его венчала корона. В одной руке он держал длинный меч, в другой – кинжал: клинки отливали мертвенным светом. Он ринулся к Фродо.

А Фродо, упав наземь, сам не зная почему, вдруг вскричал: «О Элберет! Гилтониэль!» – и ударил кинжалом в ногу подступившего врага. Яростный вопль всколыхнул темноту, и ледяное смертоносное жало вонзилось в плечо Фродо. Теряя сознание, он увидел, как из мглы вырвался Бродяжник с двумя факелами в руках. Последним усилием Фродо сорвал Кольцо с пальца и, обронив кинжал, упал навзничь.

Глава XII

Переправа

Фродо очнулся, сжимая Кольцо в руке отчаянной, мертвой хваткой. Он лежал у костра, пламеневшего ярко и высоко; он увидел над собой склоненные встревоженные лица Сэма, Пина и Мерри.

– Что случилось? Где король-мертвец? – выговорил он непослушным языком.

Ему не ответили: у всех троих от радости перехватило дыхание, да и вопрос был непонятный. Потом уж Сэм рассказал, как, откуда ни возьмись, надвинулись страшные тени, и Фродо вдруг исчез, а его, Сэма, сшибло с ног. Он слышал голос хозяина – то ли из дальней-предальней дали, то ли вообще из-под земли, и голос этот выкрикивал что-то совсем непонятное. Искали, шарили, нечаянно наткнулись – лежит ничком, весь окоченел, меч под ним. Бродяжник велел им уложить его у огня и чтоб костер был как следует, а сам исчез: давно уж.

Сэм, видно, снова стал сомневаться насчет Бродяжника и, когда тот угрюмой тенью появился рядом, заслонил Фродо, выдернув меч из ножен; но Бродяжник, как бы не видя обнаженного клинка, опустился на колени возле раненого.

– Нет, Сэм, я не из Черных Всадников, – мягко сказал он, – и не из их подручных. Я хотел узнать, где они затаились – и отчего. Им бы заново напасть, а они отступили. Непонятно мне это. Однако поблизости даже духу их нет.

Услышав пересказ бессвязных речей Фродо, он очень обеспокоился, покачал головой и тяжело вздохнул. И велел Мерри с Пином беспрерывно кипятить воду и все время промывать рану.

– Огонь чтоб так и пылал, и держите его в тепле! – распорядился он, отошел от костра и подозвал Сэма. – Теперь, кажется, кое-что ясно, – сказал он вполголоса. – Враги напали вроде бы впятером: не все, должно быть, собрались, и отпора не ожидали. Отошли они, боюсь, недалеко и назавтра к ночи снова явятся. Им некуда спешить – по их расчетам, дело почти что сделано. Кольцо далеко не уйдет. Да, Сэм, они так понимают, что хозяин твой случайно задержался на пороге смерти, и чем дальше – больше им подвластен. Похоже на то – а впрочем, еще посмотрим!

Сэм беспомощно расплакался.

– Это ты брось! – сказал ему Бродяжник. – И уж изволь положиться на меня. Ваш Фродо куда покрепче оказался, чем я думал; правда, Гэндальф на то и намекал. Его чудом не убили, и теперь ему главное дело – держаться, а он продержится – вот этого-то они и не понимают. А я постараюсь его немножко подлечить. Грейте его и стерегите; если что – кричите во всю мочь и палите все вокруг; я ненадолго.

С этими словами он снова исчез во тьме.

* * *

Фродо задремывал и просыпался от холодной, вяжущей боли. У него постепенно омертвело плечо, рука, весь бок. Друзья без устали промывали ему рану и грели-согревали его, как только могли. А ночь тянулась медленно и вяло. Серый предутренний свет уже затопил лощину, когда Бродяжник наконец вернулся.

– Смотрите-ка! – воскликнул он, подняв с земли дотоле не замеченный и распоротый у подола черный плащ. – Вот так прошелся меч нашего Фродо. Плащ-то он распорол, а ранить его не ранил: этого царственного мертвеца простым клинком не достанешь. Вот имя Элберет – оно ему было страшнее, чем удар кинжальчика… А нашему Фродо – да, страшнее не бывает!

Бродяжник снова нагнулся и поднял длинный и тонкий кинжал, холодно блеснувший в рассветной мгле. Конец зазубренного жестокого клинка был обломан, и кинжал на глазах истаял тонким дымом – лишь рукоять уцелела.

– Плохи наши дела! – заметил он. – Нынче почитай что и некому врачевать такие страшные раны. Сделаю, конечно, что смогу, но могу я немного.

Он сел на землю, положил на колени черную рукоять и пропел над нею медленное заклинание на незнакомом языке. Потом отложил рукоять в сторону, пригнулся к Фродо и проговорил ему на ухо какие-то странные слова. Из поясной сумки он извлек длинные листья.

– Это целема, – объяснил он, – по-древнему ацэлас. На здешнем каменистом Угорье она не растет, я отыскал ее в темноте по запаху далековато отсюда, в чащобе к югу от Тракта.

Он растер лист в пальцах, и разнеслось сладкое, тонкое, стойкое благоухание.

– Что называется, повезло, – сказал он. – Здесь у нас, на севере, мало кто слышал о целеме – разве что Следопыты. Они ее ищут и находят возле древних стойбищ. Растение-то волшебное, но и оно если поможет, то ненадолго… Тяжелая рана.

Он заварил листья и промыл терпко-душистым отваром раненое плечо Фродо. Благоуханная свежесть успокаивала и проясняла душу. И у Фродо боль слегка утихла, но оледенелая, неподъемная рука словно примерзла к боку. Он горько корил себя за то, что надел Кольцо по велению Врага. Он-то теперь, наверно, останется калекой на всю жизнь, а дальше как быть? Сил ведь нет двинуться…

Между тем обсуждалось именно это – как быть дальше. Решено было немедля покинуть Заверть.

– Дело ясное, – сказал Бродяжник. – Место это, значит, давно уже под вражеским надзором. Если и был здесь Гэндальф, то был и ушел, отбившись от врагов. А если мы пробудем здесь еще ночь, то тут нам и конец, где угодно лучше, чем здесь.

Как только рассвело, они наспех перекусили и собрались. Фродо идти не мог, и его ношу разделили на четверых, а самого усадили на пони. За последние дни заморенный конек поправился на удивление: потолстел, окреп и привязался к новым хозяевам, особенно к Сэму. Видно, Бит Осинник так его заездил, что даже самый трудный путь был ему не в тягость по сравнению с прежней жизнью.

Путь их лежал на юг, и прежде всего надо было, увы, пересечь Тракт, чтобы как можно скорее добраться до лесистых мест. Иначе под рукой не будет хвороста: а Бродяжник велел все время обогревать Фродо, тем более ночью – да и всем им огонь послужит какой-никакой защитой. И еще он хотел выгадать время, опять-таки срезав размашистую дорожную петлю: от восточного подножия Заверти Тракт круто и надолго сворачивал к северу.