Читать интересную книгу Десять писем - Лия Аструм

комнаты, оставив меня неудовлетворённой и крайне растерянной.

На смену растерянности моментально пришёл гнев.

– ПОШЕЛ ТЫ К ЧЁРТУ, АЛЕКС! – Мой крик потонул в звуке разбившейся о закрытую за ним дверь фарфоровой вазы.

Глава 8.

Четыре года и шесть месяцев назад. Клиника Les Alpes. Швейцария.

– Она красивая. – Я провела пальцем по глянцевой поверхности фотокарточки, замечая в некоторых местах потёртости и пожелтевшие от времени уголки. – Сколько ей здесь?

– Десять, – последовал хриплый ответ.

С фотографии на меня смотрела улыбающаяся во весь рот девочка с длинными, цвета белого песка волосами. В ярко-оранжевом в зелёную полоску купальнике она стояла на фоне бушующего моря, держа в руках забавного розового медведя.

– Какие высокие волны…

– Это залив Ваймеа, Гавайи, – проговорил Друг, отрешённо смотря в окно. – В выходные мы с друзьями решили слетать туда, чтобы покататься, и она попросилась со мной. Я не хотел её брать. Мне самому тогда было всего пятнадцать. Отец был часто в разъездах, и ей очень тяжело было оставаться одной. Она так на меня смотрела, – безрадостно усмехнулся он, прикрывая глаза и ещё больше погружаясь в тяжёлые воспоминания. – Аманда хотела научиться кататься на доске, но в тот день волны были футов десять, и я не пустил её в воду. – Он несколько секунд помолчал. – Перед самым отъездом мы сидели с ней на пляже и смотрели на закат. Она положила голову мне на плечо и сказала, что хочет сюда ещё вернуться, потому что красивее места не видела. Я исполнил её желание, – его голос сорвался. – Она вернулась. Вернулась в самой роскошной урне. Я развеял её прах над волнами, которые она не успела покорить.

Я отложила фотографию в сторону и, бесшумно ступая по ковру босыми ногами, пошла к нему, чувствуя щекочущее касание длинного ворса в районе щиколоток.  Несколько секунд я молча рассматривала его подсвечиваемый лунный светом профиль, а затем перевела взгляд в окно. Ночь была тихой, сказочной. В чёрном небе миллиарды алмазных звёзд окружили идеально ровный, словно обведённый циркулем, серый круг. Верхушки деревьев утопали в серебре, а виднеющиеся вдалеке вершины гор сверкали белыми шапками снега. 

Друг немного помолчал, а затем достал из кармана маленький чёрный футляр и, повернувшись ко мне, тихо сказал:

– Это лотос. – На бархатной подушке лежала небольшая серебряная подвеска в форме цветка. – «Рождённый из грязи» – так его называют. Он растёт в болотистых местах, пробивается через толщу дерьма и распускается на поверхности невероятной красоты цветком.

Я оторвала свой взгляд от подвески и посмотрела ему в глаза.

– Аманда не смогла вырасти. Ей никто не помог. Но когда вырастешь ты… – Во взгляде плескалась печаль, щемящая тоска и маячащий где-то на глубине совсем маленький, только зарождающийся огонёк надежды. – Ты станешь самым прекрасным лотосом. С днём рождения, Вивиан.

Глаза наполнились слезами.

– Спасибо, Мартин, – прошептала я, дрожащей рукой забирая свой самый лучший в жизни подарок.

Настоящее время. Нью-Йорк.

– Боже, Ви! Я в восторге от этого платья! – Обернулась ко мне Лекси. – Подари! – Кинула она в мою сторону свой беспроигрышно умоляющий взгляд, которому я никогда не могла отказать.

Я лежала на кровати в футболке с Микки Маусом и ноутбуком в руках, пытаясь закончить проект по последней аптеке, который обещала отдать Майклу через два дня и периодически отвлекалась на подругу, которая, по ощущениям, уже часа два переворачивала мой гардероб.

– Забирай, – равнодушно бросила я, мельком скользнув взглядом по серебристому платью, которое она с любовью примеряла на себя.

Радостный визг чуть не оглушил и, подбежав ко мне, она звонко чмокнула меня в щеку.

– Спасибо. Ты лучшая!

Она прилетела сегодня утром, потому что не могла пропустить такой грандиозный праздник, как мой день рождения. Да, сегодня мне исполнилось двадцать три. Что я чувствовала? Чувствовала, что теряю необходимые для жизни литры крови, потому что Лекси с самого утра не прекращала её пить, насилуя мой мозг своими быстро сменяющими друг друга идеями.

– Не за что, – вздохнула я, наблюдая с каким энтузиазмом она достаёт из шкафа очередное платье.

– Что за унылое, неприятное лицо на тебе? – возмутилась она, подходя ко мне и взглядом показывая, что ей нужно помочь застегнуть молнию на спине. – Скоро прибудут гости, а ты выглядишь, как чучело.

Она случайно не родственница Эвана?

– Только через четыре часа, Лекси. – Взгляд метнулся в сторону стоящих на тумбе часов.

– Всего четыре часа!  – прикрыв рот ладонью, ужаснулась подруга. – В чём ты пойдёшь? Ты уже выбрала наряд? Я что-то не увидела ничего фееричного в твоём скудном гардеробе, – тараторила она с сумасшедшей скоростью.

– Не увидела, значит. – Я скептически посмотрела на гору из платьев, пиджаков и брюк, которые она выцыганила у меня своими профессионально грустными глазами.

– Это повседневка, – отмахнулась она. – Я говорю про что-то нереально красивое и сногсшибательное. Эффектное, Ви! Хочу, чтобы ты сегодня блистала!

– Для кого блистать? – проворчала я. Если его не будет.

– Чего ты там бубнишь, я не слышу?

– Я говорю, что буду выглядеть отлично. – Я подняла вверх большой палец, показывая, что ей очень идёт сотый по счету образ.

– То-то же, – успокоилась она, продолжая крутиться перед зеркалом. – Теперь самое время выбрать платье тебе.

Пока она, повернувшись ко мне спиной, перебирала плечики с вечерней одеждой и бурчала, что не видит меня ни в чём из этого, я накинула халат и вышла на балкон подышать свежим воздухом. Скорее, отравить его. Я стащила у Лекси одну сигаретку и, сделав первую затяжку, поперхнулась дымом. Я не курила пять лет, а вот именно сегодня захотелось. Доза яда для поддержания иллюзии спокойствия. Сделав ещё одну, я выдохнула дым, по-идиотски целясь в жёлтый диск, выглянувший из-за облаков. Пока ноябрь радовал отсутствием дождей и тёплой погодой, но довольно скоро столбик термометра опустится ниже, как и моё желание видеть одного высокомерного придурка.

В Японии сейчас было гораздо теплее. Я гуглила. Зачем мне это? Затем, что погода в стране его пребывания – это единственная доступная для меня информация. Я ни черта о нём не знала, и за все эти почти полтора месяца его отсутствия не было ни дня, чтобы я не думала о нём.

После той его пьяной выходки в моей комнате, он на следующий же день улетел в страну восходящего солнца. Ричард был вынужден остаться в Нью-Йорке и сдать дополнительные анализы, так как его лечащий врач был крайне обеспокоен его состоянием и запретил любые перелёты. Отчим пытался поспорить, но утренняя драма