опорную ногу. Толстяк упал, и Компресс повалился на него, ухватив за шею. Они сплелись в клубок, как пара душащих друг друга змей.
Компресс удерживал шею здоровяка бугристыми ручищами, крепко удерживая захват. Лицо Глобуса побагровело, он захрипел, дернулся, стал беспорядочно дергать руками, но оказалось, что делал он это с определенной целью. В очередной раз шлепнув Компресса по лицу, Глобус наконец-то выполнил задуманное. Когда выставленный большой палец правой руки толстяка угодил Компрессу в глаз, тот ослабил хватку и заорал. Тут-то толстяк сумел наконец-то подняться и оторвать от себя только что сбившего его с ног противника. Следующий удар сбил Компресса с ног, и он отлетел к стене. Зажимая глазницу ладонью, из-под которой сочилась кровь, он морщился и явно не горел больше желанием снова вступать в схватку. Глобус стоял согнувшись, его лицо и шею покрывал пот.
– Чего вы трясетесь, тру́сы, кончайте эту образину! – снова заорал Бурый.
Клякса, Якут и Пичуга, немного успевшие прийти в себя, снова обступили разъяренного Глобуса. Клякса и Пичуга явно больше не желали продолжать бой. Зато Якут проявил большую прыть. Он стоял за спиной здоровяка, и в его руке уже поблескивал нож. Якут кивнул Пичуге, тот понял задумку приятеля и сделал ложный выпад, в этот же момент, когда Глобус отвлекся, Якут бросился вперед.
Толстяку только чудом удалось уцелеть. Видимо, увидев то, что Клякса смотрит на Якута, толстяк успел обернуться и встретил напавшего на него сзади противника мощным крюком. Якут упал как подкошенный, выронил нож и отключился уже надолго. Однако его действия все же оправдали себя. Перед падением Якут сумел достать противника ножом. Рубашка Глобуса, уже вся мокрая от пота, тут же обагрилась кровью. Раненый зажал рану рукой, схватил ближайший стул и швырнул его в Пичугу. Тот увернулся и отступил.
Все время, пока шла потасовка, Митя сидел за столом, не решаясь вмешаться в драку. Он судорожно соображал. Что же получается? Не Ванда, а Валенька… Она дочь Бурого? Бурый выставил на турнир собственную дочь и сделал все, чтобы она победила? Если бы он знал, к чему это приведет…
Глобус, увидев, что его противники уже не в силах продолжать бой, поднял оброненный Якутом нож, вытер рукавом пот со лба и пробасил:
– Вы ответите за обман! Но это будет потом, а сейчас я просто заберу деньги.
Он двинулся было к выходу, но ему преградили путь. На пороге стоял мужчина лет сорока пяти, облаченный в белую сорочку и серый шевиотовый костюм, который сидел на нем просто идеально, так как явно был сшит на заказ. Аккуратная стрижка, бородка, изрядно подернутая сединой. Когда вошедший увидел безжизненное тело Ванды, он как будто даже не удивился.
– Эта женщина мертва! Почему?
Вновь прибывший спросил это как бы между прочим, но все поняли, что он обращается к Бурому.
– Вот этот решил, что она нарушила правила!
– А она нарушила?
– Еще как нарушила! – процедил сквозь зубы Глобус и сделал шаг вперед. – А ну посторонись, бритоголовый, а то я и тебя по стенке размажу!
Мужчина в шевиотовом костюме как будто даже не услышал оскорбления, он снова обратился к Бурому, указав пальцем на Глобуса:
– Это он ее убил?
– Он! – произнес Бурый.
– А почему он хочет уйти, он выбыл из игры?
– Он выбыл, но при этом хочет забрать деньги!
– И я их заберу! – пробасил Глобус. – Последний раз говорю, посторонись, доходяга, а то и тебе сверну шею, как куренку.
– Мне не нравится твой тон, толстяк! Но я тебя прощаю! Проваливай!
– А деньги?
– Деньги ты не получишь!
– А вот это мы еще посмотрим! – крикнул Глобус и толкнул незнакомца в грудь.
Тот качнулся, провернулся на носках и, ухватив руку Глобуса, в которой тот держал нож, ударил по ней второй рукой. Перехватив нож левой рукой, незнакомец непонятно как завладел им. После этого он дважды ударил им Глобуса в ребра и в печень. Толстяк заревел и бросился на своего нового противника. Тот снова увернулся и на этот раз вогнал нож прямо в потную шею толстяка. Дернул его вниз, и из шеи хрипящего толстяка брызнула струя крови.
Бортовой грузовик подъехал к полуразрушенной усадьбе, из него высыпали милиционеры районного УВД и оцепили здание. Зверев первым вошел в оборудованные для игры комнаты и приказал всем оставаться на местах. Вместе со Зверевым в здание вошли Костин, Горохов, Евсеев и еще несколько милиционеров из районного оцепления. Началась проверка документов.
После того как в здании были обнаружены тела Ванды и Глобуса, Зверев отдал приказ задержать всех. Всего вместе с Митей и выбывшими игроками – Феоктистовым, Гочей Мдивани и Умаровым – в «воронок» погрузили одиннадцать человек. Были здесь и Бурый со своими людьми, а также московский курьер Перстня Зотов по кличке Финансист. Черемши и Куцего среди задержанных не было.
Часть 6
Стрелок
Глава первая
В кабинете Корнева на этот раз они находились вчетвером. Веня и Зверев сидели за столом. Лица у них были хмурыми. На диване устроился Митя, сжимавший обеими руками кружку с горячим чаем. Рядом с ним на столе лежала вазочка с карамельками. Зверев, глядя на Резванова, отметил про себя, что в этот момент бывалый картежник больше смахивает на детсадовца.
Митя сидел съежившись, его руки дрожали. Он пил чай маленькими глотками, то и дело обжигался и морщился, но все равно пил. Корнев по традиции занимал свое рабочее кресло, перед ним на столе лежал кейс, набитый деньгами.
– Не жалко будет расставаться с таким богатством? – Корнев взял из кейса одну из упаковок с банкнотами, прикинул ее на вес. – Сколько тут?
– Три миллиона! По крайней мере так сказал Черемша, – ответил Митя, снова приложился к кружке и вздохнул. – А насчет богатства… Сами же знаете, что не из-за денег я играть пошел. Кровавые эти деньги, вон уже сколько из-за них народу полегло. Мне гораздо обиднее то, что мы не доиграли. Какая же это победа, если обоих моих соперников ухлопали?
– Да уж. История вышла скверная. Ну да ладно, давай тогда еще раз обобщим факты. Значит, чтобы оправдаться перед московскими ворами, Бурый… Кстати, его личность уже выяснили?
– Андрей Леонидович Гаврилин, восемьсот девяносто третьего года рождения! В прошлом квартирный вор, коронован еще в тридцатых в Бутырской тюрьме. Относительно него пока все, – доложил Костин.
– А по Ванде что? Она и в самом деле его дочь?
– По паспорту она Валентина Андреевна Харма. Ее