нет.
Крыс замахал лапками.
— Не надо мечей!
— И доспехов не надо!
— Можно нам титул?
— Пожалуйста!
— Очень хочется.
Я усмехнулся.
— А как же корпоративная демократия?
Три головы разом качнулись.
— Да тёмные боги с ней.
— Всё равно только мы избираемся.
— Никому из наших подданных неинтересно.
— Ладно, будет вам титул. Курфюрст, говорите?
Сев за стол, я вытащил лист бумаги. Взял линейку и аккуратно оторвал маленький, размером со спичечный коробок, кусочек. А затем вывел пером очень-очень мелкие буковки:
«Дарую не наследный титул „курфюрст“ директору крыс. Считать курфюрста вассалом Владыки. Разрешаю править головам по очереди.»
Больше ничего на грамоту не влезло.
Я протянул бумажку крысу.
— Поздравляю с новым титулом.
Маленькие лапки схватили листок.
— Ура!
— Спасибо, Владыка!
— Мы не подведём!
— А теперь, дайте мне поспать.
— Слушаем и повинуемся!
Крыс спрыгнул со стола и убежал, на ходу споря, кто из голов будет править первой.
* * *
Утром, не спеша попивая кауаффий, я наблюдал из своей башни за двором замка. Орки, слегка невыспавшиеся и хмурые, выводили из подвала пленников. Зрелище было жалкое, честно скажу. Всего несколько дней в темнице, а выглядят светлые, будто сидели лет десять. Грязные, нечёсаные, понурые. Нет, не умеют светлые сидеть в застенках с достоинством.
— Итак, граждане заключённые, тунеядцы и агрессоры, — вышел к светлым мумий, — кто хочет поработать?
Неровный строй молчал.
— На сегодня наряды. Добыча камня, пять человек. Вывоз мусора, три человека. Таскание тяжестей, ещё трое. Есть желающие?
Светлые кривились, отворачивались и работать не хотели.
Уру-Бука, вставший рядом с мумием, обидно заржал. А старик оглядел заключённых и хлопнул ладонью по бедру.
— Раз никто не хочет, тогда всех на лесоповал.
Вот тут светлые возмутились.
— Не имеете права!
— Мы благородных кровей!
— Это не по-рыцарски!
— Я работать не буду!
— Военнопленных нельзя заставлять!
В ответ Уру-Бука рявкнул на светлых:
— Тишина в строю!
Орк прошёлся мимо заключённых, заглядывая в лица и хмурясь.
— Вы не военнопленные — никто нам офишиальную войну не объявлял. Вы банда грабителей и прештупников. И оштанетесь такими, пока ваш не выкупят. Вшем яшно?
Светлые не ответили, гордо задирая подбородки. Мумий усмехнулся и продолжил.
— А теперь по делу. Кто не хочет работать, будет питаться, как кормят в ваших тюрьмах. У нас есть несколько орков, сидевших в застенках светлых замков. Они постараются сделать вам точно такую же похлёбку, которой кормили их самих. Есть, конечно, проблема — у нас нет гнилой капусты. Так что, ваш рецепт мы воспроизвести в точности не сможем.
— Вы не можете так над нами издеваться! — выкрикнул молодой эльф.
— Почему? Вы же могли.
— Орки дикие звери, а мы цивилизованный народ!
Даже из башни я увидел, как Уру-Буку перекосило.
— Ешли мы дикие, может нам шожрать ваш? Не волнуйшя, маленький эльф, мы пошыпем тебя лучшим перцем, выйдет очень цивилижованно.
— Протестую! — из строя шагнул старый рыцарь, — вы не можете его съесть. Это… Это подло!
— Ешли я ещё хоть раз, — Уру-Бука навис над рыцарем, — ушлышу, что орки дикие, лично шъем вякнувшего. Понятно? В штрой!
Уру-Бука окинул светлых презрительным взглядом и сплюнул.
— Оставшихся в камерах будут кормить, как я сказал, — мумий усмехнулся, — добровольно вызвавшиеся на лесоповал получат продукты, палатки и норму выработки. Кто хочет валить лес — два шага вперёд.
Никто не двинулся с места. Уру-Бука смотрел на них и ухмылялся во весь рот.
— Я пойду, — вышел из строя старый рыцарь, — я не боюсь работы.
Ты смотри-ка, смельчак. Уважаю.
— И я тоже.
Вторым вышел опять рыцарь-человек. А вот третьим, внезапно, оказался Галадон собственной персоной. То ли он так кушать любит, то ли надоело сидеть в камере, то ли надеется сбежать. Неважно! Стоило ему подать пример, как записываться на лесоповал светлые стали поголовно.
Не вышли из строя только молодой эльф, утверждавший, что он цивилизованный, и здоровенный человек-рыцарь в драной рубахе.
— Я барон Валентайн Эрих Ромуальд Третий, и я не собираюсь марать руки грубой работой, — заявил он.
Уру-Бука расцвёл улыбкой. Ох и отыграются на нём орки! Но это будет лишнее, не будем уподобляться светлым. Лучше пусть Уру-Бука посадит их в разные камеры и завербует. Да, так и сделаем.
— Ну, веди нас, орк.
— Сейчас, только кандалы вам наденем.
Мумий махнул рукой и два орка выкатили тележку.
— Подходим по одному, не толпимся.
Кандалы у дедушки оказались оригинальные. Стальное кольцо, защёлкивающееся на ноге пленного, а от него идёт цепочка с большим стальным шаром на конце. Вот только эта гиря не волочилась по земле, а спокойненько парила в метре над землёй. Эдакий железный воздушный шарик — игрушка для взрослых мальчиков.
— Значит так, — объявил мумий, когда все светлые были закованы, — мы даём вам продукты на день, палатки, пилы и одного охранника. Он же будет учитывать трудодни. Спилили положенное — получите еду на следующий день. Ночевать будете там же, около вырубки.
Светлые стали хитро переглядываться.
— Сбежать даже не думайте, — ухмыльнулся мумий, — кандалы снять может только тёмный колдун. Если кто-то отдалится от замка дальше положенного, прилетит обратно. Будет весело, я обещаю.
Арестанты не ответили. Я допил кауаффий и пошёл завтракать.
* * *
За завтраком мумий сидел довольный, цедил из рюмки тёмную жидкость и выглядел счастливым донельзя.
— Деда, — наклонился я к нему, — а чего бабушка не замечает, что ты пьёшь? Ты её не заколдовал, случаем?
— Не боись, — старик подмигнул мне, — это особый состав для консервации, Матильда сама мне сделала. Буду крепче, чем был!
Но хитрец постоянно доливал в рюмочку из фляжки, причём делал это, когда бабушка отворачивалась.
— Бука, — я повернулся к орку, — тех двух светлых, что отказались валить лес, посади в отдельные камеры и попробуй завербовать.
Орк оторвался от тарелки с блинчиками и наморщил лоб.
— Завербовать?
— Ага.
На лице Уру-Буке промелькнуло задумчивое выражение.
— Владыка, только объяшните, завербовать, это руки или ноги повыдергать?
— Бука! Почему сразу выдёргивать? Не надо их трогать. Завербовать, это значит сделать их нашими агентами. Чтобы присылали нам тайные письма и сообщали о планах светлых.
— О-о-о!
Бука даже вилку положил. Уставился на меня и шмыгнул носом.
— Владыка, я это. Не умею такое. Голову оторвать могу, или так ещё чего. А завербовать не умею.
— Горе ты луковое, — встрял в разговор мумий, — просто посади их в разные камеры, остальное я сделаю.
Орк посмотрел на дедушку с благодарностью.
— Шпашибо, магиштр Гебизе.
Уже после завтрака, выходя из столовой, мумий мне шепнул:
— Надо было сразу мне сказать. Ты думай, кому что поручаешь. Уру-Бука хорош, но он же простой воин, без хитрости.
— Деда, может,