к теме. Нино никогда не позволял себе отвлекаться.
— Да, но больше не хочу. Я хочу, чтобы у нас был настоящий брак.
— Разве это не настоящий брак? В конце концов, это официально.
Я покачала головой.
— Это не то, что я имею в виду. Я хочу нормального брака. Для меня это означает быть верным и быть близким только со своим партнером. Это значит заботиться друг о друге, проявлять привязанность, пытаться любить друг друга.
Последнее выскользнуло, потому что в глубине души я хотела этого. Нино снова поднялся на ноги и подошел ближе.
— Я могу быть верным, и я могу показать тебе любовь …
— Но ты не можешь любить, я знаю.
Нино удивил меня, обхватив ладонями мои щеки, его глаза потеплели, выражение лица смягчилось.
— Я очень хорошо умею имитировать эмоции, Киара. Если это поможет тебе чувствовать себя более комфортно, я могу изобразить привязанность и даже любовь.
Я посмотрела на него. Без его слов я бы поверила, что нежность на его лице настоящая. Я с трудом сглотнула.
— Не притворяйся, что любишь меня. Не ври.
Выражение его лица снова стало холодным и прекрасным, и мое сердце сжалось.
— Я хочу заботиться о тебе, и даже если я не могу чувствовать эмоции, видя их на твоем лице, особенно счастье и радость, дай мне определенный уровень удовлетворения. Я не могу дать тебе больше.
— Хорошо, — прошептала я, потому что больше сказать было нечего. Этого должно было быть достаточным. Я ожидала от этого союза гораздо меньшего и гораздо худшего. Я не могла обижаться на Нино за то, что он ничего не чувствует.
— Не хочешь ли зайти внутрь?
— Кажется, я больше не в настроении для прогулок, — тихо сказала я.
Он склонил голову набок.
— Понимаю.
— Может, попозже? — тихо спросила я.
— Конечно. — сказал он. — Как насчет того, чтобы я оделся, и мы еще немного потренируемся в стрельбе?
Для него всегда было легко двигаться дальше, потому что ни одна тема не волновала его так сильно, что его мозг не мог продолжать, но я не хотела делать из этого больше, чем это было, поэтому я кивнула.
Он вернулся через полчаса в черных брюках и черной рубашке, в своей обычной одежде. Я так часто видела его в подобной одежде, но сегодня это зрелище поразило меня. Он выглядел высоким, сильным и грациозным, и татуировки на его руках создавали правильный контраст с его прекрасным лицом.
Два пистолета висели в кобуре у него на груди, но я знала, что он прятал еще больше оружия на своем теле. За последние несколько уроков я стала лучше стрелять, но сегодня моя концентрация была нарушена.
• ────── ✾ ────── •
Несколько часов спустя я сидела в нашей гостиной и играла песню, над которой начала работать почти шесть недель назад. Это была песня, которая помогла мне справиться с моим браком с Нино, помогла мне понять мои чувства к этому человеку. Ветер врывался в окна, и я глубоко вздохнула. Я скучала по запаху океана в воздухе, но тепло Лас-Вегаса было приятным. Я больше не чувствовала постоянного холода.
— Что это за песня? — мои пальцы дернулись на клавишах, и пианино издало низкий скулёж в ответ. — Прости, я не хотел тебя напугать, — сказал Адамо, входя в комнату через открытые французские двери.
Я расслабилась и улыбнулась.
— Все в порядке. Я слишком легко пугаюсь.
Он засунул руки в карманы и кивнул в сторону пианино.
— Можешь продолжать играть. Мне нравится слушать.
Слушал ли он меня раньше? Я легонько положила пальцы на клавиши и начала с того места, где остановилась, когда он напугал меня. Он подошел ближе и оперся локтями о крыло. На левой скуле расцвел синяк, губа была разбита. Я никогда не видела его без разбитой губы.
— Что у тебя с лицом?
— Мои братья тренируются драться со мной.
— Когда тебя введут в должность?
Он посмотрел на окровавленные костяшки пальцев.
— Через два месяца. Август. На мой четырнадцатый день рождения.
— Но ты не хочешь?
Адамо пожал плечами.
— Я Фальконе. Каморра моя судьба. — его брови сошлись на переносице. — Но я не хочу делать то, чего от меня ждут.
— Убивать людей.
— Да. — согласился он с мрачным выражением лица. — Я уже это сделал. Убил человека. Застрелил его. Я хороший стрелок. — я кивнула и снова перестала играть. — Мне не нравится убивать, и я не хочу мучить людей или причинять боль девушкам, — прошептал он.
— Тогда не надо, — сказала я и поняла, насколько я глупа. Адамо не мог выбрать свой путь, как другие.
Он выдавил из себя смешок.
— Я должен.
— Что бы ты предпочёл?
Его глаза загорелись.
— Гоночный автомобиль.
— Ты умеешь водить машину?
— Римо разрешил мне водить его машину, когда мне было одиннадцать, и с тех пор я несколько раз участвовал в гонках. Я разбил две его машины. Он был очень зол, и теперь он пристально следит за мной, так что я больше не могу этого делать.
— Так вот почему ты дуешься в саду и слушаешь, как я играю? — спросила я с улыбкой.
— Я должен следить за тобой.
Я расхохоталась, но тут же успокоилась, увидев негодование на его лице. Мне все еще казалось забавным, что младший Фальконе должен был быть моим телохранителем.
— Прости.
— Я хороший стрелок и хороший боец, и не похоже, что кто-то собирается напасть на наш особняк. Это самое безопасное место в Вегасе.
— Потому что люди боятся Римо.
— И Нино, — добавил Адамо и скривил губы в отвращении. — С тех пор как Савио провел свой первый официальный бой в клетке, он стал еще более дерзким, чем раньше. Он думает, что он такой же страшный, как они, но это не так. Даже близко.
— Согласна. Никто так не пугает, как Римо и Нино, — сказала я. Лука был ужасен, но, возможно, потому, что я знала его с юных лет, я могла справиться с его разновидностью страха лучше, чем с Фальконе.
— Да, — пробормотал Адамо, а затем стал серьезным, его карие глаза колебались.
— Нино хорошо к тебе относится?
Я поджала губы. Хорошо это не то слово, которое я бы использовала для обозначения Нино.
— Он …
— Подарок, — протянул Нино, заставив меня подпрыгнуть и Адамо тоже. Я повернулась на его голос. Он стоял в дверях, высокий и холодный, скрестив на груди мускулистые руки. На этот раз он был в рубашке с закатанными рукавами, открывавшими его татуировки.
— Ты должен делать уроки или отрабатывать навыки владения ножом, — сказал Нино,