Читать интересную книгу Антология современного анархизма и левого радикализма, Том 2 - Алексей Цветков

Так, например, она включает в себя отношения кооперации и взаимной помощи, которые могут сложиться в общине между соседями или людьми, живущими в одном и том же здании; сплоченность и солидарность рабочего класса в прежние времена; добровольные ассоциации и кооперативы, создаваемые людьми ради реализации своих общих интересов; семейные отношения и отношения в больших патриархальных общинах — короче, все многообразие видов обмена и контактов, которые составляют или некогда составляли основу жизни общины или небольшого городка.

Такая разветвленная сеть саморегулирующихся и неинституциализированных социальных отношений заменяется разделением труда по социальному и территориальному признаку, которое неизбежно сопровождает индустриализацию. Отток населения из сельской местности влечет за собой распад сельских общин, ведет к безудержному разрастанию пригородов и вынуждает людей селиться в спальных районах городов, сама архитектура и устройство которых создают массу препятствий для контактов и общения между людьми. Увеличение протяженности пути до места работы ведет к постоянной усталости. А страшная перенаселенность городов, перегруженность улиц и транспортных систем превращает нас в некое «мы», некое анонимное человечество, которое самой своей громадной численностью создает препятствия для самореализации и простого передвижения каждого отдельного человека.

Работа воспринимается как наказание, а не как творчество; трудящиеся привыкают чувствовать себя придатками машин, вместо того чтобы те помогали им обрабатывать неодушевленное сырье. Труд притупляет их индивидуальные качества и ведет к атрофии творческих способностей.

Усталость, теснота, нехватка времени и отсутствие контактов с соседями — все это влечет за собой отказ от взаимной помощи: коммерческие структуры, такие, например, как всевозможные агентства, службы быта, сервисные центры и т.п. берут на себя те роли, которые ранее выполняли родители, родственники и соседи.

Упадок гражданского общества везде и всюду сопровождается усилением и расширением диапазона функций структур, созданных государством. Индивидуумы, лишенные всяких связей друг с другом, все чаще обращаются к государству, обвиняя его в том, что они лишились возможности помогать и защищать друг друга, заботиться друг о друге и совместными силами воспитывать детей. Расширение круга функций, которые берет на себя государство и институциализованные им структуры, влечет за собой дальнейшую специализацию, профессионализацию и конкретизацию всех этих видов деятельности, следствием чего является ускорение распада гражданского общества.

Такое замещение и вытеснение гражданского общества государством на политическом уровне соответствует замене самоуправления внешним управлением. В данной связи сохраняет свою силу все сказанное выше о естественном отборе. Внешнее управление действительно может оказаться значительно более эффективным, чем самоуправление: концентрация производства на крупных предприятиях, централизованное планирование (все равно корпоративным менеджментом или государственными структурами), разделение труда и возникающая в результате этого псевдомилитаризация рабочей силы способны, хотя бы на определенном этапе, существенно повысить эффективность производства. Однако концентрация производственных сил неизбежно влечет за собой и их географическую концентрацию, и специализацию их функций. В результате этого каждая географическая общность — соседская община, городок, мегаполис, регион — не может более функционировать, ориентируясь на свои собственные нужды, но выпускает продукцию, предназначенную для абстрактного и незнакомого потенциального потребителя. Люди перестают потреблять то, что они производят, и производить то, что потребляют. Производство на крупных специализированных предприятиях неизбежно регулируется извне «рынком» и/или государством, которые представляют другие крупные структуры (банки, брокерские конторы, торговые центры, административные агентства), специализирующиеся на осуществлении функций внешнего управления.

Повышение эффективности производства вступает в конфликт с разрастанием бюрократического аппарата, влекущего за собой рост цен, жесткие ограничения, запреты и замедление темпов роста; усиливает централизацию власти и унификацию индивидуумов, (за некой пороговой чертой) неизбежно ведет к огромным потерям и бессмысленным расходам энергии и ресурсов и, наконец, завершается снижением производительности труда. Подавление гражданского общества под эгидой государства тем самым включает в себя процесс подавления основных свобод и ведет к установлению более или менее милитаризованной системы, в которой государство управляет всем и вся. Такие общественные системы принято назвать тоталитарными, поскольку в них государство полностью подменяет собой гражданское общество и превращается в абсолютное «тотальное» государство.

Сегодня мы фактически достигли этого этапа. Ни один из видов социальной или культурной деятельности, никакие позитивные изменения в обществе или процессах производства не могут быть предприняты людьми, прямо заинтересованными в них, без неизбежного вмешательства, надзора или внесения корректив со стороны неких «компетентных органов». Никакая инициатива, исходящая снизу, не может быть реализована без назначения «ответственного» исполнителя — ответственного не перед гражданами, а перед законом. Никакая деятельность не может быть начата или осуществлена без предварительного разрешения, то есть до тех пор, пока ее характер и цель не будут одобрены формальным административным «работодателем». Никакая добровольная ассоциация граждан не может быть организована без подачи заявления на регистрацию, без обязательного предоставления устава, то есть попытки определить круг направлений ее деятельности и задач.

Перед лицом необходимости соответствовать требованиям целого ряда институтов, профессиональных структур, предписаний и правовых актов гражданам неизбежно предлагается исполнять определенный круг ролей, в первую очередь потребителя и клиента, которому на предусмотренной законом основе предоставляется целый ряд услуг и форм помощи. Граждане теперь потребляют не те товары и услуги, которые отвечают их индивидуальным запросам и нуждам, а те, которые соответствуют гетерономным потребностям, навязываемым им профессиональными экспертами или специализированными институтами.

Различия между соперничающими политическими партиями сегодня по большей части заключаются в характере и масштабе обработки населения для удовлетворения произвольно (институционально) устанавливаемых нужд. В политике граждане также рассматриваются в качестве потребителей политических акций, организованных и предлагаемых им «компетентными» структурами: им предоставляется выбор между политическими партиями на основе тех же критериев, по которым они выбирают те или иные чистящие средства. Если же тот или иной гражданин откажется отдать свой голос за кого бы то ни было, он рискует быть обвиненным в «безразличии». Лишенные возможности действовать самостоятельно и в своих интересах, не имеющие возможности войти в контакт с коллегами ради создания в соответствии со своими интересами и системами ценностей собственного образа производства, индивидуализированного вида жилища, вида трудовой деятельности, способа передвижения, характера потребления и образа жизни граждане испытывают нажим, побуждающий их искать все новые и новые формы помощи «от вышестоящих инстанций», чтобы заполнить просвет между их трудовой практикой и собственной инициативой.

Ограниченное самоуправление муниципалитетов и производственных предприятий, идущее вразрез с этой господствующей тенденцией, абсолютно не способно противостоять постоянно усиливающейся гегемонии государства. Главное, что для этого требуется, чтобы масштаб, функции и организационная структура общин и новых институтов открывали новые возможности для свободы действий, а для этого самоуправление должно основываться на принципе «что делать», а не только на том — как.

Местное самоуправление административных единиц в рамках централизованного административного управления — это абсурд или, по крайней мере, мистификация. Такое самоуправление непременно институируется системой или самим государством и, следовательно, утрачивает свою самостоятельность еще до того, как оно его обретет. Для него невозможно ни избежать, ни в сколько-нибудь существенной мере преодолеть ограничения, характерные для крупных систем, сами масштабы и сложность которых требуют координации и внешнего управления в отношении составляющих их единиц.

Самоуправление лишено всякого смысла в рамках концентрированной и специализированной экономики. Крупные города, специализирующиеся на производстве какого-то одного вида продукции, например, стали или шин, серьезно зависят от циклов динамики деловой активности и рыночных колебаний, лежащих вне сферы их влияния. Требования введения производственного самоуправления и/или привлечение самих рабочих к управлению производством остаются пустым звуком там, где крупные коммерческие корпорации, специализированные монополии являются единственным работодателем и главным налогоплательщиком.