Читать интересную книгу Полуночное солнце - Кэмпбелл Рэмси Дж.

Наконец показался съезд на скоростное шоссе, ведущее на запад: дуга белых и желтых огней над дугой красных, светящийся клинок, зависший над разрезом, который он проделал от горизонта до горизонта. Бен последовал за кроваво-красным потоком в Лидс и пронесся на максимально возможной скорости по улицам, которые отчего-то казались безжизненными, несмотря на толпы людей, многие из которых стояли рядом с клубами и пабами, одетые так, словно никакого мороза не было и в помине. Каждый раз, проезжая мимо телефонной будки, он удерживал себя от того, чтобы затормозить.

Темнота начала прорываться на окраинные улицы, а потом и вовсе затопила их. Заплатки снега блестели на вересковых пустошах, словно торчавшие наружу кости; в лучах света от фар висели холодные блестки. Когда наконец впереди вздыбился мост, призрачный серый контур вокруг черной пасти с отпавшей челюстью, с окоченевших губ Бена слетело только одно слово:

– Умоляю…

Под мостом свет фар сжался до узкой полосы, а потом снова вырвался на свободу, и Бен увидел Лес Стерлингов под скалами, впивавшимися в небо. Лес словно впитывал в себя городские огни, светил отраженным светом, как луна. Дом Стерлингов на фоне леса стоял темный.

Эллен с детьми должна быть дома, уже почти одиннадцать – им всем пора ложиться спать. Бен свернул на неровную грунтовую дорогу, лучи от фар задергались, и в их свете по фасаду дома заметались тени причудливых камней, а снеговики за домом приветствовали Бена гротескным танцем. Он торопливо припарковался у садовой стены и побежал к входной двери, звеня связкой ключей. Он повернул ключ во врезном замке, отпер автоматический замок и навалился на дверь плечом.

Его встретила тишина, всеобъемлющее молчание. Лишь приглушенное эхо его шагов отвечало ему. Он с трудом побрел по всем комнатам, начав с нижнего этажа. Детей в постелях не оказалось, но разве они не могут собраться все вместе на верхнем этаже, все трое в их с Эллен спальне? Он же чувствует, что не совсем один в этой темноте, он поднимается навстречу чему-то живому. Однако, когда он толчком распахнул дверь их с Эллен спальни, поверхность кровати была ровной, словно алтарь. Бен развернулся к кабинету, понимая, что у Эллен с детьми нет причин находиться там, ненавидя разум, который дурачит его, не желая терять надежду: заставляет чувствовать, будто за дверью его ждут. Бен вцепился в дверную ручку, повернул и так и держался за нее, когда дверь отворилась внутрь. Он вошел в комнату, и ему навстречу поднялся Лес Стерлингов.

Лес как будто льнул к окну, даже когда Бен прошел через комнату к письменному столу. Возможно, это из-за погруженного в темноту дома казалось, что мили леса в снежном саване сияют изнутри, словно облако, однако это свечение о многом сказало Бену. Именно к лесу он стремился, поднимаясь по лестнице, потому что, подумал он, Эллен и дети должны быть там.

Он не стал задаваться вопросом, откуда такая уверенность. Его с головой затопило ощущение, что ему необходимо туда попасть: оно было похоже на зов, и он почти различал в нем их голоса. Бен бросился вниз по лестнице и прочь из дома, притормозил только для того, чтобы запереть дверь, после чего рысью припустил вверх по грунтовой дороге.

Достигнув крайних деревьев, он побежал по «синему» маршруту до поворота на выход из леса, тут он сошел с дорожки и побежал дальше. Над заснеженными деревьями висела белая дымка, которую он принял за туман, она затягивала почти весь небосвод, однако он видел все лучше. Стройные стволы деревьев и толстый слой опавшей хвои поблескивали, словно впитывая свет звезд. Он чувствовал, что может бежать без опаски до самого места своего назначения. Но внезапно он оступился, потому что услышал голос Эллен, несомненно, ее голос. Он прозвучал где-то вдалеке у него за спиной.

Покачнувшись, Бен остановился и схватился за ствол ближайшего дерева, похожий на разрушенную колонну, шершавую и прохладную. В ушах пульсировало от задержанного дыхания, но он услышал, как Джонни с Маргарет возражают против чего-то, а Эллен их успокаивает. Спустя примерно минуту он услышал еще один звук, заглушенный расстоянием, однако безошибочно узнающийся: стук входной двери. Они куда-то ходили, а теперь все вернулись домой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Они в безопасности. Эта мысль словно отпустила разум на свободу. Все его страхи отпали, кроме одного, слишком огромного, чтобы ясно его обозначить, настолько огромного, что он воспринимался, скорее, как радостное возбуждение, чем страх. Наверное, тревога за Эллен с детьми была всего лишь способом вернуть его обратно в Старгрейв. В ушах до сих пор стоял далекий хлопок входной двери, и пришла мысль, что надо пересечь порог. Один раз он уже сделал это, здесь, за пределами размеченных маршрутов, однако его память никак не могла справиться с полученным тогда опытом. Но теперь он будет готов как никогда, пообещал он себе.

Бен оттолкнулся от скользкого ствола и побрел в лес. Он шел по просторному, залитому звездным светом молчаливому собору, который воздвиг сам себя. И сейчас тот был почти достроен, замысловатая отделка из снега и сосулек обретала очертания. Лес был посажен для Эдварда Стерлинга, но не только чтобы увековечить его память, а еще и скрыть место, где он умер, защитить эту точку планеты от мира.

Бена не покидало ощущение, что нечто, гораздо обширнее его собственного разума, подкидывает эти мысли, нечто настолько же огромное, как тот ужас, который лишил его возможности дышать и в то же время широко распахнул его сознание. Наконец-то весь орнамент сложился. Смерть Эдварда Стерлинга был лишь началом. Лес скрыл то, что высвободила эта смерть, то, что пришло вместе с ним, преодолев границы, обозначенные полуночным солнцем.

Возможно, оно дожидалось этого момента с тех пор, как на земле появился лед, дожидалось кого-нибудь, с кем можно выбраться за пределы света. Возможно, обратно на родину вернулся вовсе не Эдвард Стерлинг, а всего лишь его оболочка, которую заставили ходить и говорить. Должно быть, в этом и был источник его силы, снова погнавшей его на север в поисках места, где оно могло бы укрыться, вот только тело сломалось раньше, чем удалось отыскать достаточно укромное место. Лес прятал его, и его сила увеличивалась на протяжении долгих ночей, и вот теперь оно пробуждается.

Бен пытался рассказать себе искаженную версию, бессознательно отрицая, что сказка основана на правде, однако невозможно избегнуть этого понимания здесь, где правда окружает его со всех сторон. Все сосульки над головой, свисавшие с веток, словно замороженный звездный свет, указывали в недра леса, демонстративно опровергая законы гравитации. Они указывали на не видимую отсюда поляну, как будто то, что прятал лес, превращало его в ледяную гробницу.

Страх Бена уже миновал стадию благоговейного трепета и сменился затаившим дыхание спокойствием. Он едва ли сознавал, что идет, понятия не имел, сколько прошел с тех пор, как остались позади голоса Эллен и детей. Должно быть, поляна уже близко, потому что ледышки, которыми обросли деревья, делались все более и более замысловатыми, образуя формы, которые он не смог бы описать словами. Впечатление было такое, словно деревья претерпели одну и ту же мутацию, являя миру образы, для которых стволы и кроны служили всего лишь скелетом. Хотя они стояли совершенно неподвижно, он чуял, что их неподвижность предвещает рост. Кроме того, не все в лесу сохраняло неподвижность. Он замечал за деревьями впереди какое-то белесое шевеление.

Это шевеление было таким огромным, что он дал бы деру оттуда, если бы еще мог контролировать свои движения, однако теперь то бездумное влечение, заманившее его в лес, полностью управляло его конечностями, а он только и мог суетливо двигаться вперед. Деревья расступались перед ним и беззвучно смыкались у него за спиной. Еще несколько шагов удавалось верить, что впереди мельтешит снегопад, пусть даже снежные хлопья падают только на поляну; но хотя движение оставалось в границах поляны, он угадывал, что оно при этом чудовищно громадное. И стоило это понять, как он уже не мог отрицать, что вот это, чем бы оно ни было, осознает его приближение. Дрожь ужаса и предвкушения прошла по телу, каким-то образом подготавливая его, и Бен бегом припустил к опушке, беспомощно спотыкаясь.