– Не вижу. Но его машина все еще снаружи, так что я знаю, что он там, – Бун делает паузу. – Думаешь, Вилма права? О том, что Том – серийный убийца?
Я пожимаю плечами, хотя Бун меня не видит, потому что все еще смотрит в бинокль. Глядя, как он пристально наблюдает за домом Ройсов, я теперь понимаю, как я выглядела последние несколько дней. Безвылазно сидеть на этом крыльце. Бинокль постоянно держать на уровне глаз. Сосредоточить свое внимание только на доме через озеро. Выглядит не очень со стороны, даже для такого красивого человека, как Бун.
– Я думаю, что она могла догадаться, – говорит он. – Том часто бывал в этом районе, на что я раньше не обратил внимание. Он богат. Его жена супермодель. Они могли бы уехать куда угодно. Черт, они могли бы, вероятно, купить свой собственный остров. И все же они всегда останавливались здесь, в Вермонтской глуши, где тихо и его вряд ли побеспокоят. И еще тот факт, что он всегда производил на меня странное впечатление. Он кажется таким…
– Экспрессивный? – говорю я, повторяя за Марни описание Тома Ройса.
– Ага. Но это тихая экспрессивность. Как будто что-то кипит прямо под поверхностью. Таких людей нужно остерегаться. Слава богу, ты делала именно это, Кейси. Если бы ты не наблюдала, никто бы ничего этого не заметил. Что означает, что теперь мы не можем остановиться. Нам нужно продолжать наблюдать за ним.
Я поворачиваюсь к озеру, сосредоточившись не на доме Ройсов, а на воде. Теперь, освещенное послеполуденным солнечным светом, озеро выглядит умиротворенным и даже манящим. Вы никогда не догадаетесь, насколько оно глубоко или насколько темна его вода в глубинах. Настолько темна, что не известно, что там на дне.
Может Меган Кин.
И Тони Бернетт.
И Сью Эллен Страйкер.
Может быть, даже Кэтрин Ройс.
При мысли о множестве женщин, находящихся среди ила и водорослей, мне так кружит голову, что я сжимаю подлокотники кресла-качалки и отвожу взгляд от воды.
– Не думаю, что Вилме это понравилось бы, – говорю я. – Ты слышал, что она сказала. Она хочет, чтобы мы держались подальше и позволили полиции разобраться с этим.
– Ты забываешь, что она также сказала, что они не смогли бы установить связь между Кэтрин и этой открыткой без нас. Может быть, мы сможем найти что-то еще, что будет им полезно.
– Что, если мы это сделаем? Смогут ли они применить наши находки в дело?
Я думаю обо всем, что видела в доме Ройсов. Телефон и одежда Кэтрин, и кладезь информации в ноутбуке. Бесит, что ничего из этого нельзя использовать против Тома, хотя все указывает на то, что он в чем-то виновен.
– Я имею в виду не те находки, которые ты обнаружила, вломившись в их дом. Это было незаконно. Я говорю не о том.
Бун опускает бинокль и смотрит на меня сияющим от беспокойного возбуждения взглядом. Противоположность тому, что я чувствую. Хотя я понятия не имею, что он планирует, не думаю, что мне это понравится. Тем более что похоже, что у Буна на уме больше, чем просто наблюдать за домом Тома.
– Или мы могли бы сделать то, что сказала нам Вилма, – говорю я. – Ничего.
Это предложение не может потушить огонь в глазах Буна. На самом деле, он выглядит еще более решительным, когда говорит:
– Или мы могли бы заглянуть в магазинчик родителей Меган Кин. Может быть, осмотреться, задать несколько невинных вопросов. Я не говорю, что мы продвинем это дело. Черт, скорее всего, это ни к чему не приведет. Но это лучше, чем сидеть здесь, ждать и смотреть.
Он дергает головой в сторону другого берега озера. В этом жесте чувствуется разочарование, говорящее мне, что дело не только в Томе Ройсе. Я подозреваю, что таков настоящий Бун, который когда-то был полицейским, а теперь жаждет снова действий. Я понимаю это чувство. Я нервничаю каждый раз, когда смотрю действительно хороший фильм или вижу отличное выступление по телевизору, мое тело жаждет снова выйти на сцену или оказаться перед камерой.
Но эта часть моей жизни закончилась. Так же, как и карьера полицейского для Буна. И игра в детектива этого не изменит.
– Это может быть интересно, – говорит он, подталкивая мою руку своим большим локтем. – И было бы хорошо ненадолго выбраться из дома. Когда ты в последний раз покидала это место?
– Этим утром, – теперь моя очередь кивать на дом Ройсов. – Быть там привело меня в достаточное волнение для одного дня.
– Как хочешь, – говорит Бун. – Но я поеду завтра с тобой или без тебя.
Я почти говорю ему, что без меня. У меня нет желания увязнуть в этом больше, чем я уже увязла. Но когда я рассматриваю альтернативу – остаться здесь одной и ждать чего-нибудь в неведении, – я понимаю, что будет лучше держаться за горячего бывшего копа.
Кроме того, он прав. Мне будет полезно проветриться, и не только из дома. Мне нужно отдохнуть от самого озера Грин. Я провела слишком много времени, глядя на воду и дом на противоположном берегу. Что я продолжу делать, если Бун поедет один. Мысль о том, что я сижу здесь, смотрю на испещренную солнцем воду и думаю обо всех людях, которые могут лежать на дне, настолько угнетает, что у меня нет другого выбора, кроме как согласиться.
– Хорошо, – говорю я. – Но ты купишь мне мороженое по дороге домой.
На лице Буна появляется улыбка, настолько широкая, что можно подумать, что я только что согласилась сыграть в «Монополию».
– Договорились, – говорит он. – Если хочешь, я куплю тебе даже два мороженого.
***
Магазин, которым управляет семья Меган Кин, наполовину супермаркет, наполовину туристическая лавка. Снаружи, лицом к дороге, чтобы заманить проезжающих автомобилистов, стоит деревянная скульптура лося. Над входной дверью висит баннер, сообщающий всем, что они продают кленовый сироп, как будто это редкость в пропитанном сиропом Вермонте.
То же самое внутри. Смесь непринужденного функционального интерьера и экспрессивно домашнего. Вышеупомянутый кленовый сироп стоит в старинном книжном шкафу прямо у двери, выстроившись в ряды разных размеров: от рюмки до