Поднял с земли портфель. Мишутка был совсем легкий; на этот раз Аспирин не дал себе времени на раздумья. Домой, домой…
Портфель он поставил под елкой. Мишутка не смотрел на него. Он был игрушка, тряпичная и мертвая. Аспирин ногой задвинул ранец поближе к стене.
Стрелки на часах сошлись – и замерли. Маятник мягко затормозил, все сокращая и сокращая амплитуду.
Двенадцать часов. Полночь.
* * *
– Алло.
– Алло… добрый вечер. Это Алексей.
Пауза.
– Что случилось?
– Алена ушла. Она… потерялась. С ней что-то… Ее нет нигде. Я подумал… может, она у тебя?
Пауза.
– Нет. Я ее давно не видела… Погоди. Что с ней могло случиться? Когда она ушла?
– Сегодня днем. Она мне позвонила в эфир, сказала, что уходит навсегда и прощается. В том переходе остались футляр, портфель и… Мишутка. Она с ним никогда не расставалась.
– Ты звонил в милицию?
– Звонил! Сказали завтра занести заявление, утром… фотографию… Ира, у меня даже нет ее фотографии! Ни одной!
– Подожди… Я сейчас поднимусь.
* * *
«Тут везде смерть, желтые листья падают… мертвые…»
А если она потеряла память и не помнит ни Аспирина, ни его адреса? Опять пришла из ниоткуда, упала с неба и очутилась в подворотне, только на этот раз без Мишутки?
Тянулась самая длинная в его жизни, сама холодная и темная ночь.
А что было до того, как Алена очутилась в той подворотне? Откуда взялись полосатые носочки, чистые, новенькие? Кто подарил ей футболку с надписью «Krakow. Learning to fly»? Не в интернате же выдают такое?
Может быть, у нее уже была семья. Которая уже почти полгода ищет ее, звонит в больницы и морги, теребит милицию, печатает фотографии в газетах… если, конечно, тем людям повезло больше и у них остались Аленины фотографии. А может, там ее и звали по-другому?
– На, – Ира протянула ему таблетку на ладони.
– Что это?
– Валидол.
– Спасибо.
Он взял таблетку, на секунду коснувшись ее руки. Вспомнил снегопад, окно, светящееся зеленым, вспомнил – и сразу забыл.
Шел седьмой час утра – и пятый час тягостных поисков. Ирина не оставляла его ни на минуту – ни в душном милицейском отделении, ни в холодном морге, ни на улицах под мокрым снегом, ни в приемных многочисленных больниц.
– Что все-таки она сказала? Как вы поругались?
– Мы не ругались. Она давно собиралась уйти. Но я не верил, что у нее получится.
– Во что не верил? Уйти? Погоди, почему?
Слова повторялись и повторялись, разговор шел по кругу, и Аспирин, странное дело, находил в этом облегчение. Ему нужно было, чтобы Ира сидела рядом и задавала заведомо дурацкие вопросы.
Эта ночь была населена врачами и санитарами, их пьяными окровавленными пациентами, ментами, охранниками, проститутками, бомжами – но никто из них не видел Алену и не встречал ее. И это, наверное, к лучшему: Аспирин содрогался, представив, чем могла бы обернуться подобная встреча.
– У нее есть друзья? Подруги? Неужели ни одного?
– Она даже в школу не ходила… не ходит.
– Это безобразие, Алеша, это просто кошмар. Почему?
В девять утра Аспирин позвонил по межгороду. В первомайском интернате для детей с дефектами развития никто не брал трубку.
– Ты хотел рассказать, как она у тебя появилась, – тихо напомнила Ирина.
Аспирин помотал головой:
– Не сейчас. Потом.
Он перезвонил домой, но и там, разумеется, никто не подходил к телефону.
– Может, она потеряла ключи? – предположил он неуверенно. – Стоит под дверью…
Ирина покачала головой:
– Не думаю.
Медленно светало. Снова пошел дождь пополам со снегом. Аспирин включил «дворники»:
– Отвезти тебя домой?
– А ты?
– А я буду искать. Знаешь что? Ты… не могла бы посидеть пока у меня дома, вдруг она перезвонит? Или вообще кто-то перезвонит на домашний?
Ирина задумалась.
– У тебя, наверное, работа? – спохватился Аспирин.
– Ничего, – сказала Ирина. – Я решу этот вопрос… Хорошо. Поехали.
* * *
В квартире ничего не изменилось. Футляр от скрипки, школьный ранец под елкой, из-под клапана торчит голова плюшевого медведя. Аспирин и слова не успел сказать – Ирина наклонилась и подняла Мишутку. Расправила слежавшуюся шерсть на морде:
– Бедняга… Потерпи. Она вернется.
Аспирин проглотил слюну:
– Ну… я поехал. Если будет кто-то звонить, ты мне сразу на мобилку… хорошо?
Она кивнула и вдруг прижала Мишутку к груди – почти Алениным жестом.
Аспирин вышел во двор. Выкурил сигарету, сидя в машине и поглядывая на окна. Что-то мешало, как песчинка в глазу, будто камушек в ботинке. Ирина, Мишутка… Ирина…
Он раздавил окурок в пепельнице и снова поднялся на пятый этаж.
– Извини… давай я этого медведя с собой возьму.
Ирина не удивилась.
– Возьми, – отозвалась серьезно. – На удачу.
Он неловко взял Мишутку за переднюю лапу.
– Без глупостей, – шепотом сказал в лифте. – Только без глупостей, ты…
И поморщился, вообразив себе, каким идиотом выглядит со стороны.
* * *
Был четверг – рабочий день, но телефон интерната не отвечал, хоть тресни. Аспирин совсем уверился, что телефон неправильный – когда в половине двенадцатого дня трубку на том конце наконец-то подняли. Крикливая женщина никак не могла понять, чего от нее хочет Аспирин. Кого-то звала, кого-то не могла найти, требовала перезванивать еще и еще раз; перевирала фамилию («Глиманьская? Иманьская?») и наконец сообщила, что ответить на вопрос Аспирина может только директор, а он будет в понедельник.
Отключая трубку, он не испытывал даже разочарования – только усталость.
Он ходил по Макдональдсам. Всматривался в лица. У него осталось смутное воспоминание, что в Макдональдсе Алене понравилось.
Правда, у нее нет денег…
Но ведь у нее есть скрипка! Она может заработать себе хотя бы на булку… С другой стороны, Аспирин никак не мог представить себе Алену, бродящую по городу, играющую в переходах, жующую в Макдональдсах, не желающую возвращаться домой хотя бы ради Мишутки…
Или она в самом деле все забыла?
Он спустился в переход и почти сразу услышал «Мелодию» Глюка.
Он ломанулся сквозь толпу. Он не знал, обнимать ее? Или бить? Или делать вид, что ничего не случилось?
Он завернул за угол и остановился. Девушка лет двадцати играла равнодушно и размеренно, перед ней в скрипичном футляре лежали деньги – и диски с фотографией на обложке. Аспирин несколько минут стоял рядом, переводя дыхание. К нему подкатился кудрявый парень с приятной, немного слащавой улыбкой:
– Не желаете купить диск?
Аспирин отказался.
Начались вторые сутки с тех пор, как Алена позвонила ему в эфир. Казалось, прошли уже годы. Аспирин выпил кофе в подземной кофейне, съел бутерброд и немного покурил.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});